Анна Ветлугина - Бах

• Название: Бах
• Автор: Анна Ветлугина
• Издательство: Вече
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-4444-0709-7

Жизнь великого композитора, называемого еще в XVIII веке святым от музыки, небогата событиями. Вопреки этому, Баху удавалось неоднократно ставить в тупик своих биографов. Некоторые его поступки кажутся удивительно нелогичными. И сам он — такой простой и обыденный, аккуратно ведущий домашнюю бухгалтерию и воспитывающий многочисленных детей — будто ускользает от понимания. Почему именно ему открылись недосягаемые высоты и глубины? Что служило Мастеру камертоном, по которому он выстраивал свои шедевры?

Эта книга написана не для профессиональных музыкантов и уж точно — не для баховедов. Наука, изучающая творчество величайшего из композиторов, насчитывает не одну сотню томов. Лучшие из них — на немецком языке. Глупо было бы пытаться соперничать с европейскими исследователями по части эксклюзивности материалов. Такая задача здесь и не ставится. Автору хотелось бы рассказать не только о великом человеке, но и о среде, его взрастившей. О городах, в которых он жил, о людях, оказавших на него влияние, и об интересных особенностях его профессии. Рассказать не абстрактным людям, а своим соотечественникам — любителям музыки, зачастую весьма далеким от контекста западноевропейских духовных традиций.

---

Но Бах вовсе не воспринимал царственных особ в качестве идейных врагов. Они вписывались в картину его мироздания, низкая плебейская ненависть к аристократам не находила места в его сердце потому, как оно не имело в себе низости.

Нам неизвестны баховские политические воззрения, но, думается, навряд ли он поддержал бы демократические идеи. По словам Н. Бердяева, «тот, кто интересуется существом жизни, а не ее поверхностью, должен будет признать, что не аристократия, а демократия лишена онтологических основ… Аристократическая идея требует реального господства лучших, демократия — формального господства всех». А Бах более всего в жизни интересовало именно ее «существо».

Вышесказанное отнюдь не означает готовности композитора терпеть унижения от высокородных работодателей. У него была своя гордость — хорошего мастера и честного человека. То же он хотел видеть в других — хорошего правителя, курфюрста, короля…

«Своевольный» князь Леопольд не только красиво пел и играл на скрипке. Он построил в Кетене детский приют, задумал публичную библиотеку. Он мало успел, поскольку умер совсем молодым — в тридцать три года. В его честь названа кетенская Леопольдштрассе.

Конечно, Бах глубоко уважал этого человека и с радостью принимал его дружбу, которой не мешало кальвинистское вероисповедание князя. Нужно отметить, к этому времени протестантские конфессии относились друг к другу весьма нетерпимо. Например, в Лейпциге преподавателей-кальвинистов заставляли отрекаться от своего вероисповедания в письменной форме и подписывать документ, в котором последователи Кальвина назывались еретиками, заслуживающими геенны огненной. Не лучше относились и кальвинисты к лютеранам. Но князь Леопольд — начитанный, веселый, да еще и воспитанный матерью-лютеранкой! Трудно найти менее подходящего охотника на ведьм.

Единственное, что изменилось для Баха в связи с кальвинизмом работодателя, — это отпавшая необходимость писать духовные кантаты. Согласно учению Кальвина, церковный обряд сводился к минимуму, из музыкального сопровождения допускалось только пение простейших гимнов. Орган в замке князя тоже не впечатлял — маленький, всего с десятью регистрами.

Однако Иоганна Себастьяна это не печалило. Начиная любое новое сочинение — хоть духовное, хоть мирское, он обязательно писал на чистом листе аббревиатуру J.J. (Jesu Juva), прося Иисуса о помощи. Когда же он дописывал последний аккорд, то обязательно ставил в конце SDG или SDG1 — Soli Deo Gloria («Всевышнему одному слава»).

Бах действительно не чувствовал большой разницы между духовной и светской музыкой. И та и другая является Божественным искусством. Он пишет кантаты в честь князя, но их совершенством прославляет величие Творца.

Также в Кетене композитор продолжает заниматься написанием педагогического материала для подрастающих сыновей. К «Органной книжечке» добавляется «нотная тетрадь» Вильгельма Фридемана. В ней проступают очертания будущих инвенций и прелюдий из знаменитого «Хорошо темперированного клавира». Бах хочет создать некое «добросовестное руководство» — именно так гласит надпись на титульном листе автографа инвенций. Но вся его добросовестность неизменно красива, ведь делает он свое дело не только «в страхе Божьем, но и с удовольствием».

…Найдите дело себе по сердцу, и вы больше никогда не будете работать. Можно сказать, что в Кетене Бах не работал ни дня. Вся его служба заключалась в приятном музицировании с приятными людьми, которые к тому же прекрасно разбирались в музыке.

Сейчас трудно себе представить, чтобы музыканты такого уровня, как в капелле князя Леопольда, получали бы деньги, играя разную интересную музыку в свое удовольствие. У них не было никакой пафосной отчетности, они просто собирались в одном из уютных залов княжеского замка и играли, играли… Это напоминало возвышенное дружеское общение, только намного глубже, ведь вместо слов лились звуки, и возникала гармония.

Там не было никаких «звезд», соперничающих за место под солнцем. Иоганн Себастьян тоже совершенно не стремился солировать, предоставляя эту возможность хозяину замка. Светлейший князь имел приятный низкий голос, которым владел в совершенстве, а кроме скрипки умел играть на виоле да гамба. Но и он навряд ли стремился удовлетворять амбиции. Он просто любил музыку и за эту искреннюю любовь был щедро вознагражден. Бог послал ему Баха, благодаря которому князя Леопольда, правителя небольшого и не игравшего важной политической роли Ангальт-Кетенского княжества, до сих пор помнит множество людей во всем мире.

Глава тринадцатая. СЕМЕЙНЫЕ РАДОСТИ. НЕОБУЗДАННЫЙ ПЕРВЕНЕЦ

Ну а как же семейная жизнь? Она, несомненно, также приносила Баху много радости. Он никогда не противопоставлял ее творчеству, как стало принято в XIX веке, когда возвышенная творческая личность непременно страдала от гнета презренного быта, непонимания со стороны «обычных» людей и пошлости мещанства, в немецком варианте — бюргерства.

В Большой Советской энциклопедии переносный смысл слова «мещанство» сформулирован так: мещанами называют людей, взглядам и поведению которых свойственны эгоизм и индивидуализм, стяжательство, аполитичность, безыдейность и т.п.

Собственно говоря, примерно такой смысл имели в виду немецкие романтики, обрушиваясь с праведным гневом и едкой иронией на головы никчемных «обывателей». Любопытно, что по части эгоизма и индивидуализма обличители давали неплохую фору обличаемым. Поэтому поклонники Баха, жившие в эпоху романтизма, зачастую попадали в тупик при попытках увязать тип личности композитора с ее масштабом.

Бах был бюргером и ценил бюргерские радости. Он ощущал их не меркантильным «вещизмом», выражавшимся в коллекции пошлых абажурчиков, а достойным укладом. Тем слоем почвы, в котором могут поместиться корни человека начала XVIII столетия — довольно длинные и разветвленные. Долгие годы Тридцатилетней, даже Столетней войны рубили-рубили, но не уничтожили этой развитой корневой системы. А вот Великая французская революция плеснула кислотой — и сразу отпали целые пласты.

Добропорядочный бюргер Иоганнн Себастьян был счастлив с Марией Барбарой, троюродной сестрой по отцовской линии. Родство достаточно дальнее для заключения брака, но все же она принадлежала к роду Бахов, известному домовитостью, порядочностью и музыкальностью.

Идея строить брак на «любви» в том смысле, какой принято вкладывать в это слово сейчас, казалась современникам Баха просто дикой. По словам социолога Вирджинии Раттер, «брак был слишком жизненно важным институтом, чтобы пустить его на волю чувств». Размышления о возможности «брака по любви» стали распространяться вместе с Просвещением. Давать же плоды начали при жизни детей Баха. До того главной целью брака являлось усиление семейного клана. Каждый человек чувствовал ответственность перед всем родом. Фраза «до седьмого колена» в понимании людей начала XVIII столетия — часть реальности, а не метафора.

И все же…

Бах являлся своеобразной вехой в истории музыки, непостижимым образом совмещая в себе средневековую традиционность и гуманизм Нового времени. Это происходило вследствие его удивительной универсальности, которая проявлялась не только в творчестве, но и в личной жизни. Его оба брака были бесконечно традиционны и практичны. И в то же самое время они заключались только по любви.

В этом не стоит искать противоречия или случайного везения. По-другому просто не могло случиться у человека, постоянно живущего в ладу с Богом, который весь состоит из любви, «ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную».

…Мария Барбара не могла не радовать мужа. Дом сиял чистотой, к тому же она умела петь, может быть, помогала переписывать ноты, хотя подтверждения этому нет. Реализоваться, как певица, она не пыталась. Быть хорошей женой намного почетнее, да и в роду Бахов девочек традиционно не готовили в музыканты.

Наверное, она сильно расстроилась, когда первый ребенок оказался девочкой. Ведь первенец мужского пола имел особенное значение. По ветхозаветным законам он посвящался Господу и имел в семье преимущество, являясь «начатком силы отца». Впрочем, дочь оказалась хороша. Катарина Доротея Бах унаследовала вокальный талант обоих родителей, хотя так же, как и мать, не развивала его профессионально, став звездой домашних музыкальных посиделок.

Не прошло и двух лет, как Мария Барбара снова родила. На этот раз — мальчика Вильгельма Фридемана (1710–1784). Того самого, присутствовавшего на легендарном поединке с Маршаном.

Появление сына вызвало у Иоганна Себастьяна нескрываемый восторг. Первенец мальчик стал любимцем отца и одним из его лучших учеников, возглавив впоследствии славную плеяду четырех братьев-композиторов. Бах говорил про Фридемана словами Евангелия от Матфея: «Вот сын мой возлюбленный, в нем мое благоволение».