Сергей Степняк-Кравчинский - Домик на Волге

• Название: Домик на Волге
• Автор: Сергей Степняк-Кравчинский
• Жанр: История

---

- Ничего. Это лекарство принесли. Спите, мама! - уговаривала ее Катя.

Прокурор между тем осматривал комнату. В ней не было ничего подозрительного. Он заглянул в шкаф, но ничего, кроме женских юбок и платья, там не увидел.

Он внимательно осмотрел кровать, на которой под тонким ватным одеялом лежала больная. Нагнувшись, он отдернул кисею и посмотрел под кровать, но и там он не увидел преступника. В углу стоял большой старинный сундук. Знаком он приказал его открыть Но и там преступника не оказалось.

Он молча вышел и спустился вниз. Катя шла за ним.

- Теперь пойдемте во флигель, - сказал он жандармскому офицеру. Прикажите принести фонарь.

Явился унтер-офицер с фонарем, и они отправились втроем через темный двор.

Катя пошла за ними.

Она знала, что Владимир должен быть там, потому что ему негде было спрятаться: все было так внимательно обыскано. Она предвидела нечто ужасное. Но не идти не могла: оставаться и ждать было еще ужаснее.

Жандарм растолкал няню, которая притворялась спящей, а может быть, и взаправду заснула.

- Что такое, что нужно? - бормотала она.

- Вставай, одевайся.

Старуха повиновалась.

Флигель был осмотрен. Преступника там не было.

Прокурор начинал терять терпение. Он обменялся несколькими словами со своим товарищем.

- Нужно допросить эту старую каргу, - сказал он.

- Слушай, - обратился он к старухе. - Смотри мне прямо в глаза.

- Чего смотреть, и так вижу! - огрызнулась няня.

- Не разговаривать! - крикнул прокурор. -- Отвечай: где тот молодой барин, что к вам сюда пришел в прошлый понедельник?

- Мне почем знать барские дела? Мое дело подначальное. Пришел и ушел, стало быть, коли нету.

- Слушай, хоть ты и старуха... - грозно начал прокурор.

Жандармский офицер тронул его в эту дшнуту за плечо и указал глазами на кольцо, висевшее на потолке.

Катя посмотрела туда же, и холодный пот выступил у нее на лбу.

"Он там, наверное", - подумала она.

- Ах, да, это правда! - весело сказал прокурор.

Затем, обращаясь к Кате, он прибавил: - Позвольте, пожалуйста, лестницу. Там я видел у вас в чулане.

- Сделайте одолжение, - отвечала Катя, ни жива ни мертва.

Офицер с солдатом вышли и вернулись через минуту с маленькой комнатной лестницей и приставили ее к стене.

Жандармский офицер, которому принадлежала честь открытия трапа, полез по ней с фонарем в руке.

Лестница была несколько коротка, а он был мал ростом. Желая подняться выше, он ступил ногою на верхнюю полку этажерки, которая висела на стене тут же слева. Но гвозди не выдержали, и этажерка, книги, жандарм и лестница - все полетело на пол.

Жандарм чуть не упал на спину прокурору, который нагнулся, чтобы поднять с земли сложенный вдвое листок почтовой бумаги, вывалившийся из одной из книг при падении.

То было прощальное письмо, которое Владимир оставил Кате накануне, собираясь уходить, и потом забыл уничтожить.

Прокурор прочел его и от досады помянул черта.

Добыча ускользнула от него перед самым носом.

- Что такое? - спросил его достойный товарищ.

- А вот читайте.

Жандарм взял записку.

Сомневаться было невозможно. Внизу стояло число и подпись: Владимир Волгин. На заголовке: Екатерине Васильевне Прозоровой. Происхождение записки было ясно, и оно подтвердило вполне показания, случайно вырвавшиеся у Кати.

- Вам, вероятно, приятно будет, - ехидничал прокурор, обращаясь к Кате, - узнать о признательных чувствах к вам вашего протеже.

Он подал ей записку.

Катя прочла, ничего не понимая. Одно она чувствовала, что произошел какой-то кризис и что дела Владимира каким-то чудом поправляются.

- Вы мне позвольте этот документик обратно, - сказал прокурор. - Мы должны приобщить его к делу. Я думаю, - обратился он к жандарму, продолжать долее обыск и допрашивать остальную прислугу - бесполезно.

Тот с ним согласился.

Владимир был спасен.

Тут же был составлен краткий протокол, что по показаниям хозяйки дома и няньки, крестьянки такой-то, и по найденной после записке оказалось, что неизвестного звания человек, проживавший под именем Владимира Волгина, скрылся неизвестно куда накануне обыска.

Катя подписала, не читая. Она все еще не могла прийти в себя.

Через несколько минут телеги застучали снова у подъезда. Жандармы уехали.

VIII

Когда звук их колес замолк вдали, няня приподняла ручкой метлы крышку трапа и крикнула Владимиру:

- Выходи, барин, уехали!

В отверстии показалось улыбающееся лицо молодого человека. Сверху ему все было слышно. Повиснув на кольцах, он соскочил вниз.

- Ну, счастлив твой бог, барин! - сказала няня. - Ты, видно, в сорочке родился.

- В сорочке, бабушка! - согласился Владимир, продолжая улыбаться. - А где же твоя барышня?

Кати не было в комнате.

- К себе ушла, - отвечала няня. - Велела тебе дожидаться.

Через четверть часа вошла Катя. Она была одета по-дорожному, в шляпке, синем суконном платье и коротенькой безрукавке. В руках у нее было легкое мужское пальто, мужская дорожная фуражка и маленький ручной чемодан.

- Вам нельзя здесь оставаться ни минуты более, - сказала она. - Но я думаю, вам лучше немного переменить вид, чтоб вас нельзя было узнать по костюму.

Я принесла вам братнино пальто и фуражку. Вы с ним почти одного роста. Да вот возьмите чемоданчик: это придаст вам более дорожный вид.

- Это хорошо, спасибо. Я ухожу сию минуту.

- Нет, вам нельзя идти пешком. Из города пароход уходит рано утром, а теперь уж час ночи. - Она посмотрела на маленькие серебряные часы, висевшие у нее на поясе. - Вы туда не доберетесь вовремя. Идите за мной.

- Прощай, няня! - обратилась она к старухе. - Присмотри за мамой. Если спросят меня, скажи, что я поехала за доктором.

- Прощай, моя пташечка. Уж будь покойна. Догляжу. Прощай и ты, барин.

- Прощай, бабушка, спасибо тебе! - сказал Владимир.

Они вышли. Катя повела Владимира к сторожке, куда запиралась на ночь лодка. Они спустили ее на воду. Катя взяла пару весел.

- Нам нужно гнать что есть силы, чтобы попасть вовремя, - сказала она.

Они направили лодку на середину реки и пустили ее стрелою вниз по течению. Ночь была ясная, безлунная. Тысячи звезд смотрели на них из темно-синей высоты. Далекие берега с деревнями, церквами, рощами медленно уплывали от них, погружаясь в туманную мглу. Мерно, в такт ударяя веслами, они неслись.

Когда они прибыли к городку, где приставал пароход, было пять часов. Пароход отходил в шесть без четверти.

Катя постучалась к знакомому рыбаку и сдала ему лодку, которую он должен был доставить обратно Они пошли по пустынным улицам к пристани, почти не разговаривая дорогою. Катя была утомлена и разбита долгой греблей и волнениями прошлой ночи Владимир был сдержан и молчалив. На душе у него залегла тяжесть, которую даже счастье снова возвращенной свободы не могло совершенно облегчить. Он не сомневался ни минуты, что Крутиков на него донес. И Катя будет его женою!

Катя первая прервала молчание.

Послушайте,- сказала она, - когда вы приедете в Петербург не можете ли вы как-нибудь дать мне знать что вы прибыли благополучно?

- Хорошоблагодарю вас, - сказал Владимир. - Только едва ли это необходимо. Если меня сторожат и арестуют на пристани, вы это сами увидите. А если нет то можете считать меня в безопасности. Я доеду на пароходе до Нижнего, а оттуда ничего не стоит добраться до Петербурга.

- Нетвсе-таки дайте знать, - настаивала Катя.

- Хорошо, - сказал Владимир. - Писать мне к вам, конечно невозможно. Но мы сделаем вот что. Скажите сколько вам лет?

- Двадцать два, - ответила Катя, несколько удивленная таким приступом.

- Нутак вот. двадцать второго - число ваших чет - я напечатаю в вашей газете какое-нибудь дутое объявление, скажем, об уроках испанского и португальского языка, и дам дутый адрес, где опять же будет двадцать два, число ваших лет. Ну вы и будете уж знать что я в Петербурге.

Катя подивилась легкости и простоте его плана и сказала, что будет ждать двадцать второго.

- Мне тоже нужно о чем-то вас попросить, Катерина Васильевна, - сказал Владимир после некоторого раздумья.

- Ну что, скажите.

- Помните наш вчерашний разговор насчет вашего брата?

- Еще бы! Конечно, помню,- сказала Катя.

- Можете быть уверены, что и я его не забуду. Но только дайте мне слово, что вы ни одной живой душе не скажете о моем намерении. Вы понимаете, ч го это - не моя прихоть: все в этих делах зависит от сохранения тайны. И я не о себе только хлопочу.

- Извольте, даю, - сказала Катя. - Ни одной живой душе, кроме, конечно, мамы.

- Нет, и ей, я хочу, чтобы вы ничего не говорили.

- Как? Не сказать маме? - удивилась Катя. - Какая может быть опасность от того, что мама будет знать? А это дало бы луч надежды.

- Так, - согласилсяВладимир. - Ноонаможет сказать об этом, да и наверное скажет кому-нибудь еще...

Владимир не хотел договаривать до конца. Ему было слишком тяжело обличать перед Катей ее же жениха. Но чуткое ухо девушки тотчас уловило какую-то особую нотку в его голосе.