Алиса Чернышова - Шанс дается лишь раз (СИ)

• Название: Шанс дается лишь раз (СИ)
• Автор: Алиса Чернышова
• Издательство: СамИздат
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2014

Это история, записанная некогда девушкой Омали, муэти, работавшей в старинной Библиотеке. Во время смуты ей довелось прятать под кровом своей обители юного принца, рвущегося к власти, и помочь ему в его нелегкой борьбе. Это история о принце, желавшем стать императором, и о простолюдинке, мечтавшей подняться в высший свет. Это история о любви между ними, о их мечтах и их ошибках, коих они совершили немало. Это история не о идеальных людях; она о тех, кого вполне можно было бы назвать отрицательными персонажами. Но, порой, так даже интересней…

---

Глава 18. Колокол звонит вновь

Aut caesar aut nihil.

Чезаре Борджиа

То, как я возвращалась в Павильон Цветов, помнится мне весьма смутно: боль в обожженных руках стала невыносимой, и я несколько раз едва не выпустила кольцо, проваливаясь в мутное беспамятство. Опять же, разум мой пребывал в жутком раздрае: мир перед глазами туманился, конечности дрожали, а зубы выбивали дробь. Все силы уходили только на то, чтобы идти прямо и сохранять необходимую осанку.

Возле статуи, изображавшей Эцила Бесчестного я, правда, все же упала, ударившись головой о носок каменного сапога. Мир перед глазами закружился, к горлу подкатила волна тошноты, но, наплевав на это, я встала, придерживаясь рукой о холодный камень, и надавила на рычаг.

Часть стены послушно отъехала в сторону, обнажая проход.

Из узкого лаза я буквально вывалилась наружу, имея реальные шансы лишиться глаз в густых зарослях декоративных роз. Но этого, слава Тани-ти, не случилось: чьи-то руки ловко подхватили меня, удерживая от падения.

— Омали? Что с тобой, ты ранена? — голос Эйтана звучал взволнованно, и я едва не расплакалась от облегчения, услышав его. Сжав покрепче руку в кулак, я спрятала лицо в складках одежды Змея, ныряя в спасительную темноту. На то, чтобы проглотить ком в горле, ушло несколько секунд, по истечении которых я смогла, наконец-то, спокойно проговорить:

— Всё в порядке, просто устала. Отнеси меня к Экису — нужно вернуть кольцо.

Эйтан вздрогнул и замер на мгновение, после чего рявкнул:

— Дай его сюда! — и попытался отобрать у меня Перстень Доверенного. Разумеется, сделать этого ему никто не позволил.

Вздохнув, я отстранилась и проследила за взглядом Змея: он, изменившись в лице, взирал на жутковатого вида открытую рану, расползшуюся уже за пределы моей правой ладони.

— Твоя аура отпечатается на артефакте, — напомнила я ему, — Тебе нельзя его касаться. Просто отнеси меня к Экису, слышишь? Быстрей!

Последнее вырвавшееся слово, каюсь, было криком души — боль была уже просто невыносимой. Следует отдать Змею должное: воздержавшись от дальнейших вопросов и споров, он быстро пошёл по дорожке.

Почему-то последние шаги любой дистанции — самые сложные. Слабость накатывает с новой силой, усталость пригибает к земле, силы покидают и кажется, что терпения уже не хватит. Самое сложное — пережить это, перетерпеть, перебороть. Сцепив зубы, прикрыв глаза, чтобы вокруг была лишь темнота, я прижалась к Змею, слушая, как он дышит. Чтобы отвлечься от всего неприятного, принялась считать гулкие удары его сердца: раз, два, три, четыре, пять…

На сотом Змей быстро опустил меня на землю. Распахнув глаза, я увидела прямо перед собой ладонь Экиса с растопыренными пальцами: Эйтан держал её на весу.

— Одевай! — рявкнул он быстро, и я, дрожа, подчинилась. Треклятый перстень не желал возвращаться на руку хозяина, обжигая все сильнее. Я едва не разрыдалась, но прикрыла глаза, отрешаясь от боли, и снова медленно попробовала натянуть упрямое украшение на палец причмокивающего во сне принца. Мне удалось.

Пару мгновений, не веря, я просто смотрела на тускло поблескивающую печатку. Наконец мой мозг осознал произошедшее, и, радостно рассмеявшись, я прижалась к сидящему рядом Змею. Он стиснул меня в ответных объятиях.

— Омали? — позвал он негромко.

— Всё хорошо…

— Ох!

— Прости, — пробормотал Эйтан, отдёргивая руку. Желтоватый растительный сок, которым он промывал раны на моих ладонях, закапал на покрывало ещё сильнее.

— Ничего, — ответила я с улыбкой, чувствуя себя очень счастливой.

Мы расположились на громадной постели в отведённых нам покоях. Змей, взволнованный моим состоянием, хлопотал вокруг меня, словно наседка над птенцами. Было это, не скрою, безумно приятно, и даже плохое самочувствие отошло на второй план, сменяясь детским восторгом от чувства собственной нужности. Он укрыл меня, перевязал разбитую голову и сейчас, сидя рядом, мазал раны заживляющим составом. Я тихонечко млела, наслаждаясь моментом, и боялась даже пошевелиться, дабы не разбить чарующий миг. Чужая забота, с чьей бы стороны она ни была проявлена, всегда безумно мне нравилась.

Перевязав мои ладони, Змей осторожно лёг рядом, прижимая меня к себе.

— Эйтан, — позвала я негромко, отвлекая принца от вдумчивого изучения моих волос, — Ты обещал рассказать про такху.

Змей тихонько фыркнул:

— Ненавижу их, наверное, ещё больше, чем ты.

Это становилось любопытным:

— Почему?

На мгновение принц замолчал, словно взвешивал ответ, после чего сообщил:

— Последние годы я провел в одном захолустном монастыре — отец сослал меня с глаз долой. Жена Жреца, моя опекунша, которая всем там заправляла, обожала такху и заставляла меня читать ей вслух. С тех пор у меня к ним стойкое отвращение…

— Верю, — вздохнула я сочувственно, припомнив рассказ Ящерицы об особых отношениях Эйтана с его… хм… опекуншей. Оставалось только представлять, как Змей признавался ей в любви стихами. Стало любопытно, не писал ли он их сам?

Хотелось расспросить побольше, но что-то подсказало: на эту тему Эйтан откровенничать не станет. Подавив вздох, я решила задать другой вопрос:

— А за что ты так ненавидишь брата?

По тому, как напрягся Змей, я поняла: эта тема тоже не слишком подходит для постельных разговоров. Сдавать назад, однако, также было поздно, потому мне оставалось только терпеливо дожидаться ответа.

Выждав минутную паузу, принц негромко заговорил:

— Когда моя мать умерла, Императрица Эшису запретила выпускать кого-либо из Павильона Цветов, отослала всех учителей, навещавших нас, и приказала поставлять в Сад полные бочки игристого вина. Она надеялась, что все мы в итоге просто сопьемся, и правильно подобранные друзья впоследствии окончательно переломают тех, в ком ещё останутся силы сопротивляться. Я был маленьким, но понимал, что это — неправильно. Мы принцы, а не жалкие пленники, которым нельзя покидать Павильон! И я начал потихоньку пробираться из Павильона в административную часть Дворца, к архивам и библиотекам. Однажды я сбежал, чуть не попался страже и случайно вошёл в покои Лиса. Он был там, и не один — в его покоях собралось несколько молодых повес и пять продажных женщин. Что именно там происходило, тебе знать необязательно, но скажу, что зрелище было весьма неприятным. Я замер, глядя на происходящее, и не мог пошевелиться. Экис был в тот момент… занят, но заметил меня. Закончив, он отхлестал меня по щекам, а потом заставил пить вместе с ними, вдыхать наркотический дым и смотреть на их мерзкие увеселения. Под конец он жестоко избил меня и выпроводил, полуживого, из комнаты, сказав: «Помалкивай о случившемся, мальчик. Тебя все равно некому защитить».

— И ты…

— Нет. Защитить меня действительно было некому.

Я прикусила губу, обдумывая услышанное. То, что Эйтан сказал, пугало осознанием того, о чём он промолчал.

— Завтра Лис сдохнет, — сказала я единственные слова утешения, на которые была в тот момент способна. Эйтан тихонько хмыкнул и внезапно спросил:

— Ну, а ты?

— А что — я? — в голосе моём звучало искреннее недоумение, на которое Змей отреагировал тихим смехом:

— Не пытайся казаться глупее, чем ты есть на самом деле! С меня на сегодня достаточно; теперь — твоя очередь. Расскажи мне о себе, Омали. Откровенность за откровенность, разве нет?

Честно признаться, при этих словах я насторожилась. Не то чтобы мне действительно было, что скрывать, но откровенничать с принцем я тоже была морально не готова. С другой стороны, он имел полное право получить относительно правдивые ответы. Потому, легонько поцеловав Змея, я проговорила:

— Спрашивай. Что ты хотел бы знать?

Задумавшись на мгновение, Эйтан выдал:

— Многое! Например, почему ты назвалась Кирени? «Любящая солнце» — странный выбор для придуманного имени…

— Оно настоящее, — призналась я негромко.

— Что?! — Эйтан даже приподнялся на локте, чтобы заглянуть мне в глаза. Я усмехнулась:

— Позволь представиться: Кирени Оновьем.

Брови Змея поползли вверх:

— У твоих родителей было весьма… своеобразное чувство юмора, если не выразиться грубее. Оновьем… Онов — болота в трёх днях пути на северо-восток, ньема — корова… Фермеры?

— Чем дальше, тем больше поражаюсь разносторонности твоего образования, — пришлось мне признать, — Если у тебя даже не было учителей — откуда такие знания?

Эйтан только тряхнул головой, словно отогнал настойчивую муху, и резко велел:

— Не морочь мне голову. Рассказывай дальше! Как получилось, что в семье обычных селян родилась чистопородная муэти?