Олекса Белобров - Обратный отсчет

• Название: Обратный отсчет
• Автор: Олекса Белобров
• Жанр: О войне
• Год: 2014
• ISBN: 978-966-14-8076-5, 978-966-14-7664-5, 978-5-9910-3010-6, 978-966-14-8075-8

Старлей-десантник Александр Петренко не привык отсиживаться в тылу. Едва поправившись после тяжелого ранения, он вновь отправляется в Афган — у него свои счеты с «духами». Вслед за ним, чтобы быть поближе к любимому, едет и медсестра Галина по прозвищу Афродита…

Тщательно разработанная секретная операция чуть было не становится для старлея последней. Оказавшегося между жизнью и смертью Александра спасает Галина…

Но какой ценой?…

---

Так или иначе, но сократить отпуск до трех недель, как первоначально планировал Хантер, не удалось, а значит, попасть в заветную Самару ему не светило. И все потому, что отпускник потерял бдительность и отцу попалось на глаза его воинское предписание, в котором значилась реальная дата прибытия в Ташкент. Врать и выкручиваться было бесполезно, и Хантеру пришлось смириться, ограничившись долгими телефонными переговорами с Афродитой.

А однажды вечером, когда все семейство находилось дома, загремел тревожный междугородний звонок. Трубку схватила переполошившаяся Ядвига и тут же передала супругу.

— Это тебя. Москва… — проговорила с удивлением.

— Салам, Шекор-туран! — весело закричал в трубку Шубин. — Як ся маеш?

— Та трохи ще маю! — обрадовался Шекор-туран. — Ты в Москве? Что случилось, друже?

— Сейчас в Москве, — подтвердил собкор. — Передаю тебе привет от Бугая и Тайфуна! Оба уже в Зоне ответственности «Юг», ждут тебя. А звоню я вот по какому поводу. Завтра выходит номер «Комсомолки» со статьей о тебе. Это такая бомба, скажу я тебе, Хантер, что твои «заклятые друзья» почувствуют нечто, похожее на землетрясение! Название осталось то же: «Никому не нужный старший лейтенант». «Сам» лично утвердил материал перед тем, как сдавать в набор. Так что следи за прессой!.. — продолжал кричать в трубку корреспондент, а Хантер никак не мог понять, отчего он так возбужден.

Вывалив кучу столичных новостей, Шубин закруглился:

— Ну, у меня все. А ты когда в Афган?

— Через неделю, — ответил Хантер и сам удивился: времени осталось всего ничего. — Ты что-то хотел?

— Да нет, это, в общем, не телефонный разговор, — замялся Шубин. — При случае расскажу… Ты вот что: как только прилетишь в Кабул, позвони дежурному по политотделу Сороковой армии, он будет в курсе — где я. Нам обязательно надо встретиться. Хочу тебя проинструктировать, как вести себя в бригаде. Договорились? Ну, до встречи, Шекор-туран!

— До встречи, Миша! Обязательно найду тебя в Кабуле! Будь здоров!

Хантер положил трубку на рычаг. Все мышцы подрагивали от волнения, сердце торопливо стучало. Он возвращается! Всего через несколько дней он будет в Афгане!

— Кто это? — недовольно поинтересовалась супруга. — Что ему надо?

— Товарищ по службе. — Вдаваться в детали ему не хотелось. — Спрашивает, когда я возвращаюсь.

— Делать им нечего! — буркнула жена. — Не дадут отдохнуть по-человечески…

На следующее утро Сашка решил вместе с родителями, женой и дочерью съездить в Полтаву — проведать деда и бабушку. В киоске на автовокзале купил свежую «Комсомолку» и засунул поглубже в дорожную сумку. Ядвига и теща вообще не брали в руки газет, тесть налегал на «Гудок», отец с брательником отдавали предпочтение, ясен пень, «Красной Звезде». Неприятностей можно было ожидать только от мамы, которая любила именно «Комсомольскую правду».

Но та в это время терпеливо втолковывала внучке, что коровы отличаются от лошадей не только наличием рогов, но что и те и другие едят траву. Ядвига дремала на мягком сиденье новенького ЛАЗа, и Хантер наконец развернул вожделенную газету…

Статью «Никому не нужный старший лейтенант» написал профи, это чувствовалось с первых строк. Шубин в деталях описал бой спецназовцев и десантников на высоте Кранты, отход по тоннелю кяриза, кровавый пляж, танковый взвод, подоспевший на выручку, и случайного «Ястреба» над их головами.

Журналист не забыл и артиллерию, и четвертую роту, и всех, кто принимал участие в том бою, попутно заставив читателя прослезиться над описанием гибели Романа Кривобоцкого (Хантер тоже не выдержал и смахнул предательскую слезинку). Затем, подорвав лейтенанта П-ко на фугасе и оставив его в строю, автор нарисовал поистине героический образ, достойный подвигов времен Великой Отечественной.

А дальше началась «работа на контрастах». Перед читателем неожиданно возникла целая свора отрицательных персонажей: аппаратчик Михалкин, патологический трус Пол-Пот, формалист и бумажный червь Почтальон Печкин. Досталось даже особисту Иванову, который единственный, кроме Хантера, был упомянут не по фамилии, а как «майор И-ов».

В конце Шубин нарочито сгустил краски: полуживой старший лейтенант П-ко, до конца выполнивший свой воинский долг, оказался ненужным в своей родной бригаде, больше того — против него возбуждено уголовное дело. Благо, военная прокуратура быстро разобралась, что к чему, закрыла дело и даже направила одного из следователей принести извинения экс-подозреваемому.

В заключение журналист сообщал читателям, что капитан Аврамов, участвовавший в том памятном бою, повышен в звании и ему присвоено звание Героя Советского Союза, а старший лейтенант П-ко не был даже упомянут в приказе по итогам армейской операции в своей бригаде. Ныне он находится на излечении в окружном госпитале в городе Куйбышеве и лишь благодаря самоотверженности врачей и медсестер отделения травматологии сохраняет шанс вернуться в строй…

— Ну, Шубин! — Хантер вытер взмокший лоб. — Вот так залп! Ну, с меня бакшиш!

— Не шелести газетой, Сань! — капризно проговорила жена, не открывая глаз. — Спать мешаешь…

В Полтаве, в уютной хатке, что на славном переулке Быстровском, приезд целой оравы родичей вызвал ажиотаж. Предупрежденные заранее, дед и бабушка приготовили настоящее пиршество, был подан даже кролик, тушенный в белом вине, — любимое блюдо «старшего лейтенанта П-ко», как Хантер мысленно стал называть себя.

Возвращаясь в мыслях к статье Шубина, он ощущал легкость и полное спокойствие: теперь ни Монстр, ни Почтальон Печкин не осмелятся его травить. Этим хитрым и изощренным аппаратчикам волей-неволей придется хотя бы на время затаиться и притихнуть.

Тем не менее от взгляда Сашкиного деда не укрылись кое-какие перемены в поведении младшего внука. Когда после обильного ужина многочисленная родня собралась перед телевизором, где крутили какой-то приключенческий фильм о победоносной борьбе советских таможенников с международными контрабандистами и гнусными фарцовщиками, мудрый старик, прошедший три войны, вызвал Сашку в беседку под вишнями.

Там на полированном столике уже стояли обильная закуска и графинчик дедова «samgene», попросту — высококачественной домашней горилки, которой тот лечил все мыслимые и немыслимые болезни. Но как только выпили по одной, дед со стуком отставил чарку и направился в хату, дабы собственными глазами убедиться, что народ увлеченно переживает за таможенную службу и их с внуком беседе с глазу на глаз никто не помешает.

3. «Поцелуй ведьмы»

— Ну, десантник, давай, рассказывай, — дед заглянул в глаза, — как воевал, что поделывал? Я ж по тебе вижу, — невесело улыбнулся старик, — ты уже не тот Сашик, что был полгода назад. И не таись — со мной обо всем можно, я не эти, — махнул старик рукой в сторону хаты, — я все понимаю.

— Знаешь, дед, — подумав, молвил «уже не тот Сашик». — Лучше я тебе дам газетку почитать. А сам пока перекурю это дело…

Он бросил на стол пачку болгарской «Стюардессы».

— Дай-ка и мне, — заговорщически подмигнул дед, водружая очки на нос, — пока бабця не видит!

Закурили, сизый дымок поплыл вверх, туда, где уже висели спелые шпанки-вишни. Дед читал внимательно, иногда возвращаясь к каким-то моментам, которые его особенно заинтересовали. Наконец он одолел пространную статью, отложил «Комсомолку», и в беседке зависла тугая тишина.

— Та-ак… — в точности как майор Аврамов протянул старый танкист, начинавший еще с Хасана и финской кампании, — весело тебе пришлось. Твои, ясное дело, не в курсе? — Он снова помахал свободной рукой в сторону хаты, одновременно наливая себе и внуку.

Оба воина, между которыми лежало полстолетия и несколько войн, поднялись и не чокаясь выпили. Слов не потребовалось, все и так ясно.

— Нет, конечно… — выдохнул Хантер после дедовой «оковитої». — Только отцу и Семену пытался кое-что рассказать — не верят. — По его лицу скользнула тень обиды.

— И не поверят, — отрезал дед, пристукнув ребром ладони по столу. — Кто воевал, тот тебя поймет, — воздел старик заскорузлый палец вверх. — А они, хоть люди военные и в чинах, нам с тобой не чета. А теперь расскажи-ка лучше о том, что не попало в газету, — старик хитро улыбнулся, снова наполняя в чарки, — я ж догадываюсь, что это все — только цветочки…

То ли обстановка подействовала, то ли горилка, то ли пристальные дедовы глаза, сочувственно смотревшие на него, но в Сашкиной голове вдруг что-то щелкнуло, словно кто-то снял душу с предохранителя, и слова полились сами. Минуты текли, графинчик опустел и вновь наполнился, зеленые холмы древней Полтавы мало-помалу погружались в теплые сумерки.

Покончив с Афганом, Хантер, сам того от себя не ожидая, вдруг поведал деду о двух своих любовях — Оксане и Гале-Афродите.