Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6495 ( № 16 2015)

• Название: Литературная Газета 6495 ( № 16 2015)
• Автор: Литературка Литературная Газета
• Жанр: Публицистика

"Литературная газета" общественно-политический еженедельник Главный редактор "Литературной газеты" Поляков Юрий Михайлович http://www.lgz.ru/

---

Возможен вопрос: а нужно ли вообще изучать зарубежную литературу в школе? Для меня ответ на него однозначен: разумеется, да. Какой бы ни была международная ситуация, мы – часть единого гуманитарного пространства, мы – часть мировой культуры. А потому представления о внешнем мире должны быть адекватными. Чтобы и о себе судить адекватно.

Что же нужно, чтобы дети наши (которые станут взрослыми!) знали о существовании этого богатейшего, ныне затерянного культурного материка? Немногое. Хотя бы час в неделю, отведённый на урок по литературе зарубежных стран. Но – с пятого по одиннадцатый. Для этого нет необходимости открывать новую специальность в вузе – знаний, которые в этой сфере получает современный студент-филолог, вполне достаточно. Необходимо только разработать программу для школы.

Позволю вот какую ремарку. В преддверии Великой Отечественной войны (по воспоминаниям родителей) немецкий язык считался одним из основных предметов в школах, где они учились. И соответственно они его учили как надо. Позднее приобретённые знания весьма пригодились им в институтах, помогали учиться, без труда читать специальную литературу. Разве то, что они хорошо знали немецкий, сделало их меньшими патриотами своей страны? Едва ли.

Из воспоминаний участников Великой Отечественной войны можно узнать, что в юности они зачитывались Майн Ридом и Стивенсоном, Киплингом и Жюлем Верном, «Тремя мушкетёрами» Дюма, запоем читали «Остров доктора Моро» и «Затерянный мир», а то и «Пещеру Лейхтвейса» с историями о похождениях Ната Пинкертона. Так что же, Анатолий Рыбаков, Константин Симонов, Михаил Луконин и многие другие из-за этого меньше любили свою Родину?

В конце концов, и зарубежные книги учат тому же: быть человеком. Станем ли мы любить Родину больше, если ничего не будем знать о том, что рядом существует прекрасный и удивительно многообразный материк мировой литературы? Весьма сомнительно.

Теги: литература , история

Классное чтение

Татьяна Савченко. Есенин и русская литература XX века: влияния, взаимовлияния, литературно-творческие связи. - М.: Русскiй Мiр[?], 2014. – 560 с.: ил. – 2000 экз.

Книга доктора филологических наук, научного сотрудника Есенинской группы ИМЛИ РАН Татьяны Савченко даёт объёмное представление не только о творчестве Сергея Есенина, но и о многообразии пересекающихся интересов литературных групп и направлений, в чём-то сходных, а в чём-то весьма различных. Есенин предстаёт в его взаимо­связях с Блоком, Маяковским, Горьким, Пастернаком, писательской организацией – РАППом[?] Некоторые аспекты хрестоматийны, но Савченко раскрывает их значительно глубже, а кроме того, заглядывает в будущее: её исследование посвящено и тому, как спустя десятилетия отозвалось творчество Есенина в стихах Рубцова и Варлама Шаламова. Книга хорошо структурирована, написана доступным языком, гармонично сочетает факты и эмоциональность. Она может стать подспорьем для учителей и студентов, желающих составить представление о литературных процессах России первой трети XX века в контексте её истории.

Елена Березович. Русская лексика на обще­славянском фоне: семантико-мотивационная реконструкция. – М.: Русский фонд содействия образованию и науке, 2014. – 488 с. – 1000 экз.

Каждое слово создаёт вокруг себя ореол ассоциаций, а тем более такое, которое существует в языке и активно используется многие сотни лет. Какие же это слова? Например, "Русь" и «русский». «Ад» и «рай». Термины родства, ландшафта, погодных явлений, частей тела… Они настойчиво тянут за собой цепочки связей и представлений, которые в чём-то удивительно сходны с родственными (или даже отдалёнными) языками, а в чём-то – специфичны для своего, русского языка, но могут по-разному проявляться в его диалектах. Монографию Елены Березович читать непросто: она написана для специалистов, в ней содержится немало научных обобщений. Но конкретные примеры подобраны так ярко и разнообразно, что даже дилетант почерпнёт из неё немало интересного. Яснее становятся этимологические мотивы наименований, глубже раскрываются фольклорные архетипы.

Основные тенденции развития поэтического языка XX–XXI вв. Языковые уровни и их взаимодействие. – М.: Азбуковник, 2015. – 400 с. – 1000 экз.

Поэтический язык особым образом структурирован и весь пронизан повторами: звуков, лексем, синтаксических структур. Всё это, гармоничным образом сочетаясь, может выводить читателя поэзии на новые уровни смыслов. В данной коллективной монографии уровни поэтического языка распределены по статьям: так, В.Н. Виноградова и Н.А. Николина пишут о поэтическом словообразовании и морфемном повторе, З.Ю. Петрова – о тропах, А.В. Гик – о синтаксисе; наконец, взаимодействие уровней – расширение границ текста, отсылка к иным поэтическим произведениям – рассмотрено в статье Н.А. Фатеевой «Рождение интерпретации». Несмотря на то что несколько на периферии внимания авторов сборника осталась звукопись, в целом книга производит впечатление цельной и интересной работы, позволяющей составить представление об освоенных возможностях современного поэтического языка.

Эмилия Александрова, Владимир Лёвшин. Искатели необычайных автографов, или Странствия, приключения и беседы двух филоматиков. – М.: Издательский дом Мещерякова, 2015. – 240 с.: ил. – 5000 экз.

Сегодня в школах много говорят о метапредметности, но пока что гораздо меньше тех, кто её действительно видел. Между тем ещё в советское время выходили книги, которые нынче можно взять за эталон метапредметного подхода – ненавязчиво-познавательного, полного энтузиазма и мягкого юмора. Само слово «филоматик» означает филолога, который вдобавок математик (ну или наоборот). Друзья Фило и Мате (один – образцовый восторженный «лирик», другой – эталонный педантичный «физик») путешествуют сквозь время и всё больше проникаются уважением к познаниям друг друга. Ещё бы: сплошь и рядом выходит, что филология и математика – вещи не только совместимые, но и взаимодополняющие! Недаром отточенные формулы выдающегося математика Омара Хайяма находят идеальное метафорическое выражение в его лаконичной и необычайно меткой поэзии. Хайяма-то и разыскивают два наших друга, беспрестанно поражаясь тому, как, оказывается, много знаний и красоты скрывалось в тех областях, которые до сих пор были для них чужды. Помимо литературы и алгебры с геометрией читатель найдёт в книге и немало сведений по средневековой истории и даже искусствоведению – в общем, куда ни посмотри, одна полезная метапредметность на фоне занимательного сюжета и остроумной доброй пикировки двух друзей, открывающих новые горизонты.

«Нам надо удивляться»

Н.П. Богданов–Бельский. «Устный счёт. В народной школе С.А. Рачинского», 1895 г. Государственная Третьяковская галерея

Тема природы так или иначе присутствует на уроках русского языка и литературы, хотя не имеет прямого отношения к словесности. Но она есть в нашей жизни всегда, и неудивительно, что темы "о природе" непременно попадают в школьное сочинение. Как учителю-словеснику разговаривать о ней с учениками и как о природе писать? Александр Николаевич Стрижёв - русский учёный-фенолог, автор множества вдохновенных очерков и книг о живой природе. В минувшем году ему исполнилось 80 лет. Мы записали для «Словесника» его монолог.

Я хотел бы сначала о жизни потолковать. Определение жизни, что она такое? Есть толкование созерцательное: жизнь – это радостное, трепетное хождение перед лицом Божиим. Весь мир – творение Божие. А вот, скажем, прагматическое: жизнь – это форма существования белковых тел. Первое определение дал Иоанн Кронштадтский. А второе определение – тоже небезызвестный человек. Это Энгельс. Нам ни то ни другое теперь не подходит. А что подходит?

Расскажу вкратце о таком направлении в отечественной педагогике – конфессиональном, с уроками Закона Божьего, с пением детей в церкви. Возглавлял его не кто-нибудь, а родной племянник поэта Боратынского – Сергей Александрович Рачинский. Он был профессором Московского университета, вёл ботанику и даже переводил Дарвина. А в 1870-е годы решил оставить кафедру и Москву, уехал в родное село Татево в Смоленской губернии. Приехал он в своё имение и решил стать сельским учителем. Вчерашний профессор сдаёт экзамен на сельского учителя! Стал вести школу на новых основаниях. Собрал бездом­ных детей, которых считали зауголышами, незаконнорождёнными. Ни родителей, ни фамилий у них. И всем этим подкидышам он дал фамилию Богдановы – «бог дал». Из этих его учеников вышел известный художник – Богданов-Бельский. Бельский – уезд, где школа помещалась.