Александр Клюге - Хроника чувств

• Название: Хроника чувств
• Автор: Александр Клюге
• Издательство: Новое литературное обозрение
• Жанр: Современная проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-86793-315-6

Александр Клюге (род. 1932) — один из крупнейших режиссеров Нового немецкого кино 1970-х, автор фильмов «Прощание с прошлым», «Артисты под куполом цирка: беспомощны», «Патриотка» и других, вошедших в историю кино как образцы интеллектуальной авторской режиссуры. В Германии Клюге не меньше известен как телеведущий и литератор, автор множества книг и редкого творческого метода, позволяющего ему создавать масштабные коллажи из документов и фантазии, текстов и изображений. «Хроника чувств», вобравшая себя многое из того, что было написано А. Клюге на протяжении десятилетий, удостоена в 2003 году самой престижной немецкой литературной премии им. Георга Бюхнера. Это своеобразная альтернативная история, смонтированная из «Анны Карениной» и Хайдеггера, военных действий в Крыму и Наполеоновских войн, из великого и банального, трагического и смешного. Провокативная и захватывающая «Хроника чувств» становится воображаемой хроникой современности.

На русском языке публикуется сокращенный авторизованный вариант.

---

Регина: Некоторое время мы будем гладить так основательно, как этого требуют наши профессиональные обязанности.

Испуганная гладильщица: А если все пойдет не так и нас вышвырнут отсюда?

Регина: Тогда надо уходить всем. Такая перспектива отрезвит дирекцию.

Гладильный зал. Гладильщицы работают крайне тщательно. Белье приобретает слегка коричневатый оттенок. Свежевыстиранное белье доставляют из прачечной по подземному коридору (весь больничный комплекс связан такими подземными ходами, различные отделения, прачечная и гладильная) на тележках. У выхода подземного коридора скапливаются горы белья, ждущего своей очереди.

Моника, Паула, Регина и несколько гладильщиц в бытовке. Короткий перерыв, кофе. Регина: Могу ли я получить небольшую помощь из кассы взаимопомощи, если они меня действительно вышвырнут? Паула: На время без работы получишь деньги из кассы. В зале крики: «Инспектор!»

Инспектор с собакой, в сопровождении представителя дирекции, рядом с горами скопившегося белья. В сам зал он пройти не может. Гладильщицы цепью перегородили вход. Собака их тоже не пугает.

Городская больница отделена от города двумя железнодорожными ветками (один путепровод) и магистральной улицей с одним съездом, образующими треугольник (словно стены и рвы). Внутри этой крепости наклонный въезд ведет в бетонную котловину, в которой отдельной старой постройкой расположена гладильная, словно маленькая фабрика, с довольно высокой трубой. Но эта труба и углубленное положение помещения друг друга уравнивают. Пар и чад уносит в город по земле, но и городской грязный воздух, с магистрали и с железной дороги, проникает в больничный комплекс. Между больницей и городом существуют отношения взаимного неуважения. Так, больница не сразу бывает затронута эпидемией гриппа, разражающейся в городе. Никому из больных гриппом не приходит в голову направляться в этот замкнутый медицинский мир для лечения. Если бы дело обстояло иначе, работа больницы развалилась бы. Надежная защита от инфекции — для больничной администрации вопрос жизни и смерти. Через несколько недель грипп, несмотря на все предосторожности, проникает из города в больницу. Вирус объединяется с внутренними, устойчивыми штаммами бактерий. В пару гладильной все страдают от сложной двойной инфекции: вирусов и бактерий.

День рождения Регины. В бывшем кегельбане фирмы Моники. Пиво, грог, бутерброды, пирожные. Все гриппуют. Одна из гладильщиц приносит копию письма, которое Эмми Кизингер, враждующая с Региной гладильщица, отправила обербургомистру, патронирующему городскую больницу. Это донос. В нем сообщается о неучтенном белье, которое стирается и гладится в больнице.

Регина: Она хочет занять мое место. Вот она пишет: «Глубокоуважаемый господин обербургомистр! Настоящим сообщаю Вам, что в гладильной городской больницы стирается и гладится постороннее белье, ведется неучтенная работа. Зачинщица этого нарушения порядка — госпожа Регина Файлер. Поскольку она заведует гладильной, мы, рядовые гладильщицы, ничего с этим поделать не можем. Нам тоже приходится участвовать в обработке этого постороннего белья, не имеющего отношения к больнице. Я выражаю протест против этого, в том числе и от имени коллег. Кроме того, у этой госпожи Регины Файлер множество беспорядочных связей с мужчинами, что также не отвечает гигиеническим требованиям больницы. Приходится стирать мужские подштанники, которые я могла бы брать только в перчатках. С совершеннейшим почтением. Эмми Кизингер».

Смена, к которой относится доносчица, на сегодня работу закончила. Собравшиеся на день рождения гости, несколько гладильщиц, Моника, Паула, Регина, двое эмигрантов, массажистка из салона Паулы тут же едут к дому доносчицы. На двери табличка: «Эмми Кизингер». Нужно проникнуть в квартиру. Как только дверь приоткрывается, Паула просовывает в проем ногу. Наваливаясь на дверь, обрывают цепочку. Женщины врываются внутрь. Доносчицу укладывают в постель и инфицируют: больная гриппом Регина дышит ей прямо в рот, затем ее сменяют Паула, Моника, две гриппозные гладильщицы. Нос и рот доносчицы натирают слюной. Эмигранты присматривают за ней.

Доносчица под постоянным наблюдением. Два дня спустя: с высокой температурой она пишет корявым почерком под диктовку письмо-опровержение, адресованное обербургомистру. При этом она держит под мышкой термометр. Температура: 39,2 градуса.

Регина диктует: «Написанное мной обвинительное письмо было ошибкой. Когда я писала его, то поддалась чувству ненависти к коллеге, потому что я маленького роста. Я сожалею о случившемся. С совершеннейшим почтением».

Моника: Надо бы как-то более нейтрально. (Диктует заново.) «Глубокоуважаемый господин обербургомистр…»

Через несколько месяцев кожа лица Регины стала значительно лучше. Она частенько готова признать, что выглядит теперь «привлекательнее». На Новый год Регина демонстрирует подругам «нового знакомого».

Регина: Совершенно новый.

Паула: На три дня?

Регина: Нет. Он уезжает только в конце первой недели года в бывшую немецкую Восточную Африку.

Моника: А когда вернется?

Регина: Он там останется.

После того как знакомый, после горячей недели, уезжает, Регину это вполне устраивает. Сражения на производственном фронте оставляют ей мало свободного времени. Так что прежнее направление совершенствования Регины теперь не актуально. Свара в больнице приносит гораздо больше удовлетворения, чем на это когда-либо был способен досуг Регины. Следующая дотация из кассы взаимопомощи будет предназначена для улучшения состояния массажного салона Паулы.

Пасхальные дни 1971 года

Ошибка выбора, и вот уже день для Шмидта пропал. В субботу, в два часа рабочий Шмидт, закончив внеочередную смену, вышел за ворота завода «ВДО-Манометр» и направился в пивную «Грязная ложка». Он проголодался. Взглянув в меню, Шмидт заказывает свинину и два пива. Поев, он платит 9 с половиной марок. Он наелся, но его никак нельзя считать довольным.

Эта еда оказалась для него совершенно внезапной, после целой рабочей недели и еще дополнительной смены в субботу. У него был «выбор» между шницелем с колой, гуляшом с огурцами и пивом и тем, что он и заказал в конце концов. Он сидит, «подзаправившись», еще какую-то часть ценного субботнего послеобеденного времени (правда, из-за усталости и рассеянности он никак не может понять, что с ним делать), а потом отправляется «домой». Там он ложится и спит до девяти вечера. После этого он чувствует себя уже совершенно разбитым.

Поездка Пфёртля. После нескольких недель лихорадочной работы, для рабочих Хайльмайера, Бутлера и Пфёртля внезапно наступают праздники, от страстной пятницы до пасхального понедельника — однако теперь все закрыто. На дорогах пробки.

Пфёртль вымыл свою машину еще в ночь на пятницу и уже пять часов как едет со своей подругой Хеллой Менгеринг, работающей в «Телефонизации и поясном времени», в направлении перевала Бреннер. Им нужно проскочить, пока не началось настоящее пасхальное движение, поэтому они пьют по дороге кофе, чтобы сохранить бодрость. До двух часов в субботу они добираются до Апеннинской гряды. Они доезжают до Виареджо, едут по приморскому шоссе. Пробуют искупаться, хотя вода и холодная, это все же возможно. На них кричат спасатели, потому что в этом месте купаться запрещено. Они никого не знают в этих местах и едут во Флоренцию, где в пасхальное воскресенье не купить ничего интересного. Проявив хитрость, они проезжают на обратном пути перевал в ночь с воскресенья на понедельник. Движение значительно менее оживленное, чем в ночь на пятницу. С середины понедельника они отсыпаются — все было очень дорого, хотя ничего покупать не пришлось, а во вторник с утра им уже на работу.

Инженер Юнгхайнрих отправляется в субботу в два часа дня с четырьмя детьми и женой «обслужиться» в заведение, где подают жареных цыплят. Пиво (приятное, поданное в бокале) оказывает на него в это время дня своеобразное отупляющее воздействие. Воспоминания, в результате пробуждающиеся, можно сказать: значение пива, — не совпадают с реальной ситуацией. Юнгхайнрих требует управляющего и предъявляет ему претензию. «В любом заведении я могу получить цыпленка через три минуты. Здесь же я жду уже час!» — «Дело в том, что мы подаем свежеподжаренных цыплят. Если вы желаете получить подогретого вчерашнего цыпленка, это можно устроить за две-три минуты, пожалуйста!»

Юнгхайнрих: «Ничего себе выбор!»