Василий Бартольд - Тюрки. Двенадцать лекций по истории тюркских народов Средней Азии

• Название: Тюрки. Двенадцать лекций по истории тюркских народов Средней Азии
• Автор: Василий Бартольд
• Жанр: История
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-91678-240-0

Академик Василий Владимирович Бартольд (1869- 1930) как-то заметил, что изучение истории тюрок по первоисточникам требует таких навыков, которые редко соединяются в одном лице, ибо если взять хотя бы языки, то надо знать в совершенстве, кроме тюркских, как минимум арабский, персидский и китайский, а также обладать массой специальных знаний. Сам он — тюрколог, арабист, исламовед, историк, архивист, филолог, полиглот — был именно таким человеком, являя собой редкий тип ученого-энциклопедиста. В.В. Бартольд опирался в своих работах на множество источников и, как никто другой, — благодаря своим глубоким знаниям — умел их сопоставлять и анализировать. Курс лекций по истории тюркских народов был написан им по просьбе турецкого правительства, прочитан на турецком языке в Стамбульском университете в июне 1926 года и позже переведен на основные европейские языки. Эта работа, ставшая классикой тюркологии, сохраняет актуальность по сей день, однако достоинство ее еще и в том, что она написана предельно просто и ориентирована на обычного читателя.

---

Во всяком случае, сообщения Пельо показывают, что наука имеет право ожидать от синологов более точных и ценных, чем известные до сих пор данные, материалов для решения вопроса об этнографическом происхождении исторических кочевых народов. Ценных для истории выводов или по крайней мере устранения прежних ошибок можно ожидать и от успеха лингвистических исследований, после которых станут невозможными прежние, совершенно ненаучные лингвистические сближения. До сих пор считали возможным сближать слова хуннов или других старых кочевых народов со словами современных тюркских наречий, даже не ставя вопроса, могло ли данное слово в данной форме относиться к древнему периоду. В работах Ширатори, например, для объяснения титула правителей одного из народов, известия о котором относятся к времени нашей эры, привлекается среднеазиатское слово бий, представляющее очень позднее видоизменение старого бек и не встречающееся нигде раньше XV века. Марквардт для объяснения китайских известий о народе телэ в Монголии думал привлечь слово итиль в смысле «река», тогда как это слово заимствовано из чувашского языка и не встречается ни у одного из других тюркских народов, кроме татар, то есть приволжских тюрок. Надписи и открытые в Средней Азии памятники старотюркской религиозной литературы, может быть, дадут возможность поставить на научную почву вопрос о постепенном развитии словарного состава тюркского языка, также и о том, каким наречиям и каким местностям принадлежат те или другие слова. Если бы удалось открыть такие же древние памятники монгольского языка, то и работы по сопоставлению тюркского языка с монгольским, вероятно, по методам исследования приблизились бы к работам по индоевропейской и семитской филологии. До тех пор пока нет монгольских памятников древнее XIII века, история монгольского языка остается еще более темной, чем история тюркского.

Кроме привлечения древних памятников, история языков до некоторой степени может быть изучена посредством привлечения живых наречий. Во всех языках бывают примеры, что живое наречие сохранило древние формы, давно утраченные в литературном языке, тюрколог и монголист и в этом отношении находятся в менее выгодном положении, чем специалисты по индоевропейской или по семитской филологии. Монгольские наречия, насколько мне известно, настолько сходны между собой, что не дают материала для каких-либо исторических выводов. Несколько большее разнообразие тюркских наречий определяется уже тем, что тюрки расселились на гораздо большем пространстве; но и тюрколог, кроме большего числа сравнительно близких друг к другу тюркских наречий, располагает только двумя резко обособленными тюркскими языками, якутским и чувашским. Сопоставление этих языков с остальными тюркскими наречиями может дать некоторый материал для выяснения истории языка и в связи с этим истории народа.

Якутский язык принадлежит народу, ушедшему на далекий север и не принимавшему после этого участия в общетюркской жизни; зато чувашский язык сохранился в бассейне Волги, в местности, куда шло переселение тюрок из Средней Азии, и есть основание полагать, что этот язык в Средние века был гораздо более распространен, чем теперь. Арабские географы отмечают сходство между различными наречиями тюрок от печенегов в Южной России до соседей Китая и прибавляют, что на особом языке, непонятном для других, говорили болгары и хазары, жившие по среднему течению Волги; этот язык отличался также от языка финских народностей. В таком же положении находится теперь чувашский язык, ближе стоящий к тюркским, чем к финским, но одинаково непонятный для тюрок и финнов. Волга носила и у болгар, и у хазар название Итиль, что значит по-чувашски «река». Все это привело тюркологов к заключению, что чувашский язык представляет остаток языка, на котором говорили прежде болгары и, вероятно, хазары.

О характере чувашского языка долго велись споры. Радлов еще считал этот язык продуктом смешения тюркских элементов с финскими; впоследствии другие ученые старались доказать, что в чувашском языке сохранились утраченные в большей части тюркских наречий остатки более древней стадии тюркского языка. К такому выводу пришел и последний исследователь этого вопроса Поппе[23], напечатавший об этом статью в «Известиях» русской Академии наук. По мнению Поппе, чувашский язык принадлежит к той же группе языков, что и тюркские и монгольские наречия, но не может быть отнесен ни к тем, ни к другим, а составляет особую, третью ветвь этой группы. Во время происходивших по этому вопросу в Ленинграде споров Поппе соглашался признать чувашский язык тюркским, но остатком более древней стадии языка, когда монгольский уже успел отделиться, но еще не определились характерные свойства ныне известных письменных и живых тюркских наречий.

Этот вывод, если он будет окончательно принят наукой, может иметь большое значение для историка. Болгары и хазары не упоминаются раньше VI века, но, несомненно, пришли в бассейн Волги в более ранний период. Очевидно, что их привело сюда переселенческое движение, связанное с именем хуннов; уже во II веке, при географе Птолемее, хунны находились в небольшом расстоянии от Волги. Чувашское и потом тюркское название Волги — Итиль в то время еще не упоминается, но река Яик уже тогда носила это тюркское название, которое упоминается у Птолемея в форме Даикс. Употребление начального д- вместо начального j- в языке местного населения, по-видимому, замечалось и после; византийцы VI века говорят, что поминки по умершим назывались у тюрок дохия; в орхонских надписях мы имеем то же слово в форме joK,. Такое явление не вполне соответствует фонетическим особенностям нынешнего чувашского языка, где, как в якутском, тюркское начальное j- заменяется звуком с-; но история этого звукового явления еще недостаточно выяснена. Во всяком случае, Даикс Птолемея может считаться древнейшим хронологически установленным тюркским словом.

Исторические факты заставляют полагать, что, если чувашский язык представляет остаток более ранней стадии развития тюркского языка, то на этой стадии находился язык хуннов, который, следовательно, не был тюркским в том смысле, как теперь обыкновенно понимают это слово, то есть не тем языком, на котором говорят теперь все тюркские народности, кроме якутов и чувашей. Этот язык, вероятно, был принесен хуннами далеко на запад, и остатки его имеются во всех языках, прямо или косвенно связанных с движением хуннов, до тюркских элементов в венгерском языке включительно. Так далеко на запад были принесены и некоторые культурные слова, заимствованные от китайцев, может быть, еще хуннами; в венгерском языке мы имеем тот же корень для обозначения слова «писать», что и в тюркском, и этому слову приписывают китайское происхождение. Древнейшую стадию развития собственно тюркского языка представляли, по всей вероятности, восточные соседи хуннов — сяньбийцы.

Совершенно недоказанными остаются пока предположения о более ранних, до нашей эры и в первые века нашей эры, действиях тюркских народностей в западной части Средней Азии. Из античной литературы (особенно важно в этом отношении сочинение Гиппократа о климатах и местах) мы только можем вывести заключение, что рядом с индоевропейскими народностями грекам были известны народы какой-то другой расы, но были ли среди них тюрки, остается сомнительным. Шаванн в связи со своей теорией о тюркском происхождении двенадцатилетнего животного цикла был склонен считать тюрками завоевателей II века до н.э., известных у греков под общим названием «индоскифы» и основавших государство, просуществовавшее несколько веков, в состав которого вошли многие области Индии. Когда Шаванну указывали на то, что в состав цикла входят животные, которых не было в стране тюрок, как обезьяна, он отвечал, что с обезьяной тюркские завоеватели Индии могли познакомиться еще в эпоху около нашей эры. В настоящее время, кажется, уже не имеют защитников ни теория о тюркском происхождении животного цикла, ни теория о тюркском происхождении ин-доскифов, хотя в пользу последнего мнения высказался после Шаванна еще другой великий синолог, Фридрих Хирт[24]. Животный цикл, по-видимому, происходит из Индии, откуда его заимствовали китайцы; от китайцев он в очень раннюю эпоху перешел к тюркам. Среди индоскифов первое место занимали тохары, название которых сохранялось в Средние века в названии области Тохаристан в верховьях Амударьи, хотя мусульманские авторы уже ничего не знали об этнографическом происхождении этого названия. Прежде тохары жили также в Китайском Туркестане; среди литературных языков буддизма в Средней Азии упоминается и тохарский язык.

Тюрки в смысле людей, говоривших на языке, который мы теперь называем тюркским, несомненно, были гораздо раньше; но пока нет основания полагать, что самое слово «тюрки» существовало раньше VI века н.э. О происхождении этого слова пока возможны только догадки. В своем последнем труде Томсен высказывает мнение, что так называлось отдельное племя или скорее отдельная ханская династия. Самое слово тÿрк, или тÿрÿк, по мнению Томсена, «наверное», имело первоначально значение «сила», «крепость». Этому предположению, однако, не соответствует единственное место надписей, где слово тÿрк как будто употреблено не в смысле народного названия; хан называет кагана народа тюргешей «своим тюрком» (тÿркiм будуным). Если слово тÿрк имеет здесь нарицательное значение, то скорее можно предполагать значение «созданное», «устроенное»; хан хочет сказать, что возмутившийся против него хан тюргешей был обязан ему своей властью. Возможно предположить связь между словом тÿрк и часто встречающимся в надписях словом тÿрÿ — «закон», «обычай», но также «объединенная законом народная масса».