Александр Торопцев - Москва. Путь к империи

• Название: Москва. Путь к империи
• Автор: Александр Торопцев
• Издательство: Тверская, 13
• Жанр: История
• Год: 2000
• ISBN: 5-89328-012-1

Книга А. П. Торопцева «Москва. Путь к империи» рассказывает о московском периоде в истории Русского государства, о возникновении города, об образовании вокруг него Московского княжества, о собирании русских земель Москвой, о возвышении и об укреплении Москвы. Уникальность книги в том, что впервые государственные, социальные и правовые проблемы молодого государства за продолжительный период времени нанизываются автором на судьбы московских правителей, их сподвижников и противников, что делает повествование занимательным и поучительным.

Книга снабжена таблицами, хронологическим и литературным указателями.

---

Первыми покинули войско Стефана Батория немцы. Ушли они домой по студеной чужой земле, оставив польского короля в тяжком раздумье. 4 января псковичи совершили очередную дерзкую вылазку и нанесли врагу страшный урон: только 80 знатных военачальников-поляков пало в том бою. Огромную добычу взяли псковичи.

Король был страшно озабочен. Никто в его ближнем окружении не догадывался, что он предпримет ночью. Весь день он ходил грустный. Вечером позвал к себе русского пленника, дал воину письмо для Шуйского и богатый ларец с золотом, мечтательно звеневшим под замком, ключ от которого воин упрятал за пазуху. «Доставь это князю и скажи, что я им восхищен. Он будет получать у меня много денег, и слава о нем будет греметь по всей Европе». Воин отправился в кромешной тьме к Пскову, дошел до ворот, постучал, продрогший. Его впустили и привели к И. П. Шуйскому. Тот внимательно выслушал уставшего воина, но вскрывать тяжелый ларец не стал, вызвал мастеров.

Они кумекали над ларцом недолго, осторожно вскрыли его и ахнули: в ларце торчали во все стороны двадцать четыре заряженных ствола. Любое неверное движение ключом — и кому-то из любопытных не посчастливилось бы.

Испытав все ему известные методы осады, Стефан Баторий 17 января 1582 года повел свое войско домой. Ему повезло. Иван IV Грозный не смог достойным образом воспользоваться этой замечательной победой русских воинов, видимо, потому, что плохо знал подданных. Они своим героизмом, своей мало кому из иностранцев понимаемой любовью к Родине решили и еще одну задачу, нерешенную царем: ответили на третье послание Курбского Ивану Грозному. Они сами и с Божьей помощью, пусть и залитые «кровью христианской», отстояли свое право «не исчезнуть», жить, причем жить навеки вечные с Русью.

Эти высокопарные слова, к сожалению, пробегают мимо глаз тех, кто срывается, злобством влекомый, на грехи тяжкие, а также и тех, кто, грехи эти никоим образом не воспринимая ни душой, ни разумом, отгораживается от всего родного, корневого, создает вокруг себя этакую безгрешную зону, чистоплюйское пространство и, уверенный, что не грешит, грешит не меньше первых.

17 января 1582 года в Псков прибыл человек, сообщивший о том, что между Русским государством и Польшей заключено десятилетнее перемирие. В 1583 году было заключено трехлетнее перемирие со Швецией. Страна Московия потеряла на сто сорок лет выходы к Балтийскому морю, то есть фактически проиграла двадцатичетырехлетнюю Ливонскую войну.

В том же году умер Андрей Курбский, человек талантливый, добрый, принципиальный. Стоит ли осуждать его за то, что он, отстаивая добролюбивые принципы, предал Родину, воевал против бывших сограждан, изысканно глумился над соотечественниками, оказавшимися в руках врага, ни словом не упомянув об этой беде в третьем послании, а значит, внутренне надеясь на то, что Стефан Баторий возьмет еще и Псков. Опальный князь мечтал сделать Грозного добрым любым путем, даже вмешательством извне. Псковичи решили иначе. И пятидесятипятилетний Курбский скончался, так и не дождавшись кары Господней на Ивана IV Васильевича, на его телохранителей, да и на весь русский народ, очень странный, не желающий себе самому добра «по Курбскому».

Русский царь еще жил.

Золотые ворота

Многие окружавшие Московское государство противники мечтали воспользоваться неудачным для русских финалом Ливонской войны, но сделать это им не удалось, потому что явный провал русских в войне со Стефаном Баторием оказал незначительное влияние на общее положение дел в царстве Грозного, как это ни странно звучит. Хотя Н. М. Карамзин, например, считал обидное поражение на западе чуть ли не катастрофой, обвинял Ивана IV: «…Иван, имея триста тысяч добрых воинов, терял наши западные владения, уступая их двадцати шести тысячам полумертвых ляхов и немцев…»[183] Многие исследователи того периода жизни главного опричника не могут простить ему проигрыш в Ливонской войне, не желая понимать, что Московии в третьей четверти XVI века нужно было вплотную заниматься Казанским и Астраханским ханствами, а также владениями сибирского хана Кучума, расположенными за Югорским камнем.

В 1563 году этот сын бухарского эмира выиграл долгую борьбу у хана Едигера, пленил его, погубил. Тонкий политик, Кучум внимательно следил за событиями в Восточной Европе, мечтал отнять у русских Казань, где они только-только стали обживаться. В 1569 году во время упомянутого похода османского войска при поддержке крымского хана на Астрахань Кучум изготовился к прыжку на Казань. После того как османы и крымские татары отступили, повелитель Сибирского ханства послал в Москву дань в 1000 соболей. Через два года Девлет-Гирей сжег столицу Русского государства, и Кучум обещаниями материальной и военной поддержки спровоцировал черемисов и другие племена, входящие в Казанское ханство, поднять восстание. В 1573 году его воевода Маметкул перешел через Югорский камень, налетел на русские селения. Узнав о разгроме Девлет-Гирея Хворостининым и Воротынским в битве на Молоди, Кучум вернул Маметкула в Сибирь и десять лет ждал, когда же у Ивана IV Грозного ухудшатся дела.

В конце семидесятых годов у русских начались неприятности в Прибалтике, и Кучум отправил царевича Алея в Пермский край. Он постоянно готов был нанести удар по русским владениям, он даже не догадывался о том, что «Белый Царь» в столь сложный для него момент рискнет снарядить войско и отправит его в Сибирь.

Но восточной проблемой Иван IV занимался постоянно. Еще в 1567 году по его приказу два атамана, Иван Петров и Бурнаш Ялычев, прошли с дружественным визитом в Китай и описали земли от Байкала до Корейского полуострова. Русских манила Сибирь, в те десятилетия слабая в военном отношении и богатейшая ресурсами. И в этой связи нужно признать, что слишком пристальное внимание, уделяемое Иваном Грозным Ливонской войне, его неуемное желание вернуть стране западные области, были, мягко говоря, преждевременными.

Древние китайцы говорили: «Вода течет туда, где ниже…» Военно слабая Сибирь с ее необъятными богатствами и возможностью относительно мирными способами осваивать их, являлась именно той низиной, куда, хотел того Иван Грозный или нет, устремился энергетический поток формирующейся империи.

На западных границах Московского государства ситуация была прямо противоположной. Союз Литвы и Польши резко увеличил военные возможности Речи Посполитой, поддерживаемой католической церковью, сильными государствами Центральной и Западной Европы. Во второй половине XVI века стала усиливаться Швеция. Русские войска одерживали над ней победы, но это лишь раздражало молодого зверя, всегда готового к прыжку. Странная политика крымских ханов, в любую минуту способных переметнуться на сторону Речи Посполитой, отрицательно сказывалась на балансе сил в данном регионе для Русского государства… Воевать до победного конца с могучими соперниками на западных и северо-западных границах было рановато.

История «поправила» яростное желание Ивана IV Грозного выиграть, причем обязательно с большим преимуществом, Ливонскую войну. Здесь нужно было, вспомнив Эпикура, довольствоваться малым. Русский царь по своей натуре не мог стать эпикурейцем. В результате жизнь вынудила его довольствоваться ничем. Но в делах восточных история проявила завидную благосклонность к русским, которые стали упрямо просачиваться в долины Камы и Двины. Иван IV Грозный поддерживал это, надо подчеркнуть, невоенное проникновение русскоязычного элемента на восток и северо-восток. Среди «всельников», селившихся в этих богатых краях, был и купец Аникин; согласно легендам, он первый стал торговать с зауральскими жителями. Происходил он, опять же если верить легендам, от ордынца Спиридона. Однажды его схватили татары и за какую-то провинность пытали несчастного тяжкой пыткой, застрогав беднягу насмерть. Его потомки стали носить фамилию Строгановых, столь известную в России и в Москве.

Царь обратил внимание на братьев Якова и Григория Строгановых, деятельных и удачливых. В 1558 году призвал их к себе и после разговора с ними, в котором выяснилось, на что братья способны, дал им жалованные грамоты на громадные территории Пермской земли, разрешив купцам осваивать богатый край, возводить здесь крепости и опорные пункты, строить селения, открывать соляные варницы, предприятия по рудному делу.

Строгановы взялись за дело, переманивая в свои владения «бродяг и бездомников». Вскоре братьям понадобились воины, способные защитить их людей, плоды труда этих людей от набегов кучумовских отрядов. Строгановы, не надеясь на царские полки и дружины, заручились поддержкой Ивана IV Грозного и пригласили на службу волжских атаманов Ермака Тимофеева, Ивана Кольцо и других. Казачьи шайки наносили большой вред государству. Иной раз дело доходило до того, что царь посылал на Волгу и Дон, где буйствовали казаки, крупные карательные отряды, а Ивана Кольцо он за его «подвиги» даже приговорил к смерти. Строгановы в своем письме к атаманам обещали им и их казакам не только милость царя, но и возможность разбогатеть и прославиться ратным трудом.