Александр Ушаков - Сталин. По ту сторону добра и зла

• Название: Сталин. По ту сторону добра и зла
• Автор: Александр Ушаков
• Издательство: Мартин
• Жанр: Публицистика
• Год: 2006
• ISBN: 5-8475-0407-1

Личность Сталина — одна из самых таинственных и противоречивых фигур человечества. Влияние вождя великой страны на ход мировой истории огромно.

Историк, писатель Александр Ушаков в своей новой книге «Сталин. По ту сторону добра и зла» предстает не как сторонник деспотичного генералиссимуса или его противник, а пытается ответить на вопрос: «Кем на самом деле был Иосиф Сталин — великим правителем, который стал выше общепринятых норм человеческой морали, или одним из тех, кто оставил после себя в истории страшный кровавый след?»

Издание содержит большое количество фотографий, многие из которых публикуются впервые.

---

Что же касается войны, то и здесь всесоюзный староста был куда как точен. «Война — такой момент, — сказал как отрубил он, — когда можно расширять коммунизм!» И если с русским языком у Калинина дело обстояло далеко не самым лучшим образом (чего стоят одни «огромные конфликты и внутри человечества»), то относительно политической направленности с точки зрения большевизма у Михаила Ивановича все было в полном порядке.

«Ленинизм, — продолжал развивать мысли Калинина А.С. Щербаков, секретарь ЦК ВКП(б), — учит, что страна социализма, используя благоприятную обстановку, должна и обязана будет взять на себя инициативу наступательных военных действий против капиталистического окружения с целью расширения фронта социализма».

И, как знать, не готовил ли таким образом Сталин армию и народ к «наступательным военным действиям против капиталистического окружения»... вместе с фюрером? Не потому ли сам Гитлер был так уверен в нем, что и дало ему повод заявить в январе 1940 года: «...пока жив Сталин, никакой опасности нет: он достаточно умен и осторожен. Но когда его не станет, евреи, которые сейчас обретаются во втором или третьем гарнитурах, могут продвинуться в первый...» Ну и, конечно, Сталин очень рассчитывал на изнурительную войну Гитлера с Европой, что в конечном счете позволило бы ему выступить именно так, как он того хотел.

* * *

Да, все так, и все же некоторые выступления политиков и военных заставляют задуматься о другом. Особенно если учесть ту легкость, с какой Сталин заполучил в 1940 году Западную Украину, Западную Белоруссию, Прибалтику и некоторые другие территории.

А роспуск Коминтерна? Да, кормить нахлебников надоело, но не хотел ли таким образом Сталин замаскировать свое влияние на зарубежные компартии? Которые, кстати, под влиянием Исполкома Коминтерна начали переходить с решения классовых задач на задачи общенациональные. И в конце концов, дело дошло до того, что Коминтерну было запрещено выступить 1 мая 1941 года с подробным анализом международного положения, поскольку это могло раскрыть сталинские карты врагу.

В одном из недавно ставших открытыми секретных документов ГУПП черным по белому было написано: «Германская армия еще не столкнулась с равноценным противником, равным ей как по численности войск, так и по техническому оснащению и боевой выучке. Между тем такое столкновение не за горами». На что начальник Управления пропаганды ЦК ВКП(б) Г.Ф. Александров заметил: «Этакой формулировки никак нельзя допускать. Это означало бы раскрыть карты врагу».

* * *

5 мая 1941 года Сталин выступил на заседании, посвященном выпуску слушателей военных академий. Заявив о том, что война с Гитлером неизбежна, он сказал: «Поезжайте в войска и принимайте все меры к повышению боеготовности».

Однако когда всего через месяц нарком обороны Тимошенко и начальник Генштаба Жуков попросили у него разрешения привести войска западных пограничных округов в полную боевую готовность, Сталин ответил отказом. «Для ведения большой войны с нами, — объяснил он свой отказ, — немцам, во-первых, нужна нефть, и они должны сначала завоевать ее, а во-вторых, им необходимо ликвидировать Западный фронт, высадиться в Англии или заключить с ней мир». Такова была уверенность вождя в своей непогрешимости...

За несколько дней до начала войны Наркомат обороны, в какой уже раз, предупредил Сталина о возможности нападения Германии. «Зря поднимаете панику!» — последовал короткий ответ, в котором сквозило плохо скрытое раздражение.

Вечером 21 июня Молотов попросил приехать к себе посла Германии фон Шуленбурга и объяснить ему причины «недовольства» Германии. Граф даже не пытался ответить на в общем-то простые вопросы. Не успел он вернуться в посольство, как ему вручили шифровку от Риббентропа, в которой тот предлагал ему посетить Молотова и зачитать документ с грубыми выражениями в адрес СССР.

В тот же день на прием к Сталину попросились Жуков и Тимошенко. Тимошенко сказал:

— С той стороны к пограничникам через Буг перебрался немецкий фельдфебель... Он утверждает, что немецкие дивизии выходят на исходные позиции и что война начнется утром 22 июня!

Сталин поморщился. Ну вот, еще один! Сколько их, таких вот фельдфебелей и других «друзей Советского Союза» уже докладывали о дне начала войны.

— А не послали ли вашего фельдфебеля к нам немецкие генералы? — раздраженно задал он тот самый вопрос, какой ему то и дело приходилось задавать в последнее время.

Однако обстановка на западных границах была настолько тревожной, что Тимошенко, который хорошо знал нелюбовь Сталина к подобным вопросам, не стал его успокаивать.

— Нет, товарищ Сталин, — покачал он головой. — Мы считаем, что на этот раз перебежчик говорит правду!

Сталин внимательно взглянул в глаза маршалу. Как ни хотел он себя уверить в том, что война будет еще не скоро, однако тон, каким говорил с ним Тимошенко, заставил его задуматься.

Тимошенко и Жуков хранили почтительное молчание.

— Ладно, — махнул рукой Сталин.

Он вызвал Поскребышева и приказал ему немедленно собрать членов Политбюро. Через четверть часа все были в сборе, и Сталин поведал собравшимся о докладе наркома обороны.

— И что мы будем теперь делать? — вкрадчиво спросил он, обводя членов Политбюро долгим взглядом.

Ему никто не ответил. Да и что отвечать? Всем была известна «любовь» Сталина к мерам против Германии. И тогда слово снова взял Тимошенко.

— Я предлагаю дать директиву о приведении всех войск пограничных округов в полную боевую готовность!

— Читайте! — приказал Сталин, даже не сомневаясь в том, что такая директива уже подготовлена.

Жуков достал из папки документ и зачитал написанное. Когда он окончил чтение, Сталин долго молчал. Как видно, в нем боролись два чувства. Он все еще не хотел верить в начало войны, но в то же время понимал: делать что-то надо. Но, по зрелому размышлению, все-таки сказал:

— Мне кажется, что подобную директиву давать еще рано... Кто знает, может быть, все еще уладится мирным путем... А директиву, — перевел он свой тяжелый взгляд с Жукова на Тимошенко, — вы все-таки дайте... Только другую! Предупредите командование пограничных округов о том, что уже в ближайшие часы возможна провокация с той стороны и что они ни в коем случае не должны на них поддаваться!

Недовольные таким решением Сталина Тимошенко и Жуков вышли в соседнюю комнату, где быстро переработали директиву так, как того требовал вождь. В ней Военным советам JIBO, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО было приказано не поддаваться ни на какие провокации, быть в полной боевой готовности и «встретить возможный удар немцев и их союзников». Никаких других мероприятий без особого на то распоряжения было приказано не принимать.

Попыхивая трубкой, Сталин внимательно прочитал переработанный документ и удовлетворенно кивнул:

— Ну вот, это другое дело...

Тимошенко и Жуков подписали директиву и передали ее Ватутину, который повез ее в Генеральный штаб. Члены Политбюро разошлись по своим кремлевским квартирам, а Сталин по своему обыкновению уехал на дачу.

* * *

О чем думал он, глядя сквозь стекла окон на спавшую последним мирным сном Москву? О том, что уже очень скоро огромный город узнает страшную весть о начале войны, которая принесет Советскому Союзу еще не виданные ни им, ни Россией бедствия? Или о том, насколько он оказался предусмотрительным и сделал все возможное для того, чтобы оттянуть войну? Об этом уже не скажет никто и никогда...

Сталин уснул в четвертом часу утра. А в это самое время командующий Черноморским флотом адмирал Октябрьский сообщил в Генеральный штаб о подходе со стороны моря большого количества неизвестных самолетов, а начальник штаба Западного округа генерал Климовских доложил Тимошенко, что немецкая авиация бомбит белорусские города.

Затем наступила очередь начальника штаба Киевского округа генерала П.А. Пуркаева и командующего Прибалтийским округом генерала Ф.И. Кузнецова, которые доложили, что немецкая армия перешла в наступление чуть ли не по всем западным границам. То, во что так не хотел верить Сталин, случилось, и началась самая страшная из всех известных на земле войн — Вторая мировая. Для Советского Союза она станет Отечественной, уже второй в ее истории..

ЧАСТЬ VIII ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ...

ГЛАВА ПЕРВАЯ

22 июня около четырех часов утра Сталина разбудил начальник охраны генерал Власик. Звонил Жуков, который сообщил, что немецкая авиация бомбит наши города на Украине, в Белоруссии и Прибалтике. Ошарашенный услышанным Сталин не отвечал, и Жуков слышал в телефонной трубке лишь его тяжелое дыхание.

— Вы меня поняли? — на всякий случай спросил генерал.