Владимир Михановский - Гостиница «Сигма» [Сборник]

• Название: Гостиница «Сигма» [Сборник]
• Автор: Владимир Михановский
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1979

Книга повестей и рассказов, посвященных проблемам различных наук — физики, космонавтики, биологии, кибернетики и т. д.

Полный текст сборника 1979 года. В библиотеке Либрусек лежит другой вариант повести «Гостиница „Сигма“», не этого издания.

СОДЕРЖАНИЕ:

Гостиница «Сигма»

Разгадка Плутона

Какое оно, небо?

Погоня

Мастерская Чарли Макгроуна

Захлопни ящик Пандоры

Малыш и Грубиян

Место в жизни

«Анитра» распределяет лавры

Степная быль

Искуситель

Жажда

Тобор Первый

Приключение в лесу

Беспроигрышная лотерея

---

Над созданием лекарства для них бились и целые коллективы, и энтузиасты-одиночки. Когда получалось средство, которое, по мнению специально созданного комитета спасения орионцев, могло оказаться эффективным, его проверяли… Нет, не на кроликах, не на белых мышах и не на обезьянах, поскольку в руках биологов не было образчика вируса, поразившего орионцев. Поэтому испытывать новый препарат приходилось на самих орионцах, с помощью фонтана, день и ночь журчащего там, в центральном зале, в отдаленном корпусе Гостиницы «Сигма».

Но каждый раз экраны наблюдения показывали одно и то же: деформированную, изуродованную клетку головного мозга и колеблющуюся спираль в ядре ее.

Эо, вернувшись в Ласточкино гнездо, стал героем дня. Еще бы, ведь он первый обнаружил, что орионцы поражены. Коллеги выпытывали у него мельчайшие детали, но Эо старался уйти от расспросов. Перед глазами его все время стояла девушка с «Ориона», девушка с лицом древней восточной царицы, обреченная на смерть. В голове Эо роились планы один фантастичнее другого, планы, в которых он не посмел бы признаться и лучшему другу. Взять двухместную машину… Отключить участок биозащиты; проникнуть на территорию «Сигмы»… Выкрасть оттуда Любаву — недавно земляне узнали имена орионцев — и улететь с нею. Куда? Да на любой безлюдный спутник. Если суждено умереть, они умрут вместе, а болезнь дальше спутника не уйдет.

Либо просто проникнуть к ним в корпус — Эо по экрану изучил его до мельчайших подробностей — и сказать орионцам: «Я остаюсь, я с вами!»

Нет, ребячество. Что он докажет своей смертью? Не о смерти нужно думать — о жизни. Надо найти средство от болезни и спасти всех орионцев.

Вновь и вновь возвращаясь в мыслях к стародавней истории, связанной с табачной болезнью и Бузивсом, Эо как биолог не мог не восхищаться тонкостью и остроумием, с которыми несравненная Зарика, работая в Ласточкином гнезде, создала препарат, носящий ныне ее имя. Эо решил: нужно изучить ход мыслей Зарики, тогда ему легче будет нащупывать свой собственный путь. Легко сказать — изучить ход мыслей Зарики! Но как это сделать, если Зарика жила тысячу лет назад? И потом, идеи, брошенные ею, словно семена — пахарем в почву, могли взойти, могли вызвать отклик и через сто и через двести лет. Как уследить за этими идеями, как отыскать в массиве времени их ростки?

Имеется, конечно, БИЦ — Большой информационный центр. Там собраны в принципе все знания, накопленные родом человеческим. Но как отыскать единственно нужную каплю в этом безбрежном океане информации? Хуже всего то, что он и сам толком не знает, что, собственно, нужно искать. Счастливая мысль может явиться по ассоциации, удачная находка послужит для нее только толчком. Все это означает, что в данном случае помочь Эо в поисках кибер не сможет. Неформальный поиск, ничего не попишешь! В самом деле, какую программу можно дать киберу? Иди туда — не знаю куда, найди то — не знаю что? Нет, он сам должен проштудировать все связанное с Зарикой.

На Ласточкином гнезде к идее Эо отнеслись с сочувствием, хотя особых надежд на нее не возлагали. Глубокая старина. Былье и быльем поросло. А вот насчет семян, которые проросли потом, — это мысль. «Словом, займись этим, Эо, лети в БИЦ, а там посмотрим», — решил начальник биоцентра.

Здание БИЦа, главной памяти человечества, располагалось на берегу Волги, в среднем ее течении, в живописной местности. Только теперь, глядя на стены, уходящие в небо, Эо понял, какую непосильную задачу взвалил на себя.

С чего начать? Эо чувствовал себя как пловец перед бурным морем. Имя этому морю было — время. Время, овеществленное в информации. Время, прожитое человечеством и обернувшееся мириадами бит всевозможных сведений. К какому острову плыть, в какую лагуну нырнуть? Главное — не пропустить ничего, что сможет помочь орионцам.

Эо поднялся по широким ступеням. Решено: он начнет с рубежа XXI и XXII веков. Тогда начали возвращаться на Землю первые звездные экспедиции, и человечеству приходилось отражать нашествие многих дотоле неведомых болезней. Тогда, кажется, родилась и хрестоматийная история о двух братьях-близнецах, один из которых ушел в космос, а другой остался на Земле… Тогда еще эйнштейновский эффект замедления времени был внове.

В информарии XXI века было торжественно и тихо, словно в осеннем лесу. Сходство усугублялось бесчисленными колоннами-хранилищами информации. Поверхность каждой колонны была испещрена знаками. Эо сосредоточенно шагал вперед, на ходу просматривая знаки. Каждая колонна имела свою мелодию.

Одна из колонн привлекла внимание Эо. Подойдя к ней, он нажал последовательно на несколько разноцветных выпуклостей, расположённых на уровне его груди. Где-то вверху колонна вспыхнула радужным пламенем, и через секунду к ногам Эо легло облако. Постепенно оно начало обволакивать Эо.

…И в тот же миг он стал соучастником событий, давным-давно протекших.

Близ него, едва не касаясь, проходили люди в странных одеяниях, говорили на старинном языке. Бесплотный Эо жил теперь среди них, радовался их радостями и болел их горестями. Он то незримо появлялся рядом с капитаном, склонившимся над командным пультом, то вплывал в кают-компанию, где экипаж корабля собрался за столом, чтобы отметить годовщину старта звездолета, то наблюдал в вакуум-камере, как разведчики надевают космоскафандры, готовясь ступить на неизведанную почву новой планеты, то разрезал ленточку, открывая движение через мост, соединивший оба берега Берингова пролива… А теперь он мчался рядом с бегуном, в руках которого пылал факел. Они вбежали на стадион и под рев трибун, сделав круг, понеслись к башне, высящейся за футбольным полем. Перепрыгивая через ступеньку, бегун — и рядом с ним незримый Эо — стали быстро подниматься к вершине башни. В какое-то мгновение Эо неосторожно подошел к бегуну слишком близко, и пламя факела едва не опалило его. Вершина башни была увенчана широкой чашей. Еще минута — и они достигли вершины. Бегун остановился, замер, повернулся на все четыре стороны света. Неистовство толпы на трибунах достигло предела. Люди бесновались, размахивали флажками, трещотками, еще чем-то. Бегун наклонил факел над чашей, и огромный, почти бесцветный в солнечных лучах язык пламени взметнулся в небо.

— Четвертая всесолнечная Олимпиада открыта! — пронеслось над стадионом.

А потом, по традиции, тысячи голубей взметнулись над стадионом, и Эо почувствовал вдруг себя одним из них. Крылья его быстро трепетали, овал стадиона внизу быстро уменьшался в размерах и наконец исчез из виду. Под ним потянулись обработанные поля, промелькнула речка, проплыл внизу городок, украшенный каменной часовней. Скорость Эо все увеличивалась, воздух свистел под крыльями. Вскоре, однако, свист пропал, исчезли и крылья, а голубое небо превратилось в черное. Со всех сторон глядели немигающие звезды, и Эо понял, что он теперь — межпланетный корабль, одна из первых неуклюжих посудин, курсировавших между Марсом и Землей. Его опаляли вспышки метеоритов, оглушали тревожные удары гонга, он слышал давно отзвучавшие голоса и смех, навеки зафиксированные кибернетической аппаратурой.

Эо устал, сознание его временами туманилось. Пора было возвращаться в свой век. Для того чтобы, отдохнув, снова и снова нырять в море, именуемое прошлым.

Наконец-то Эо повезло. В один из дней, уйдя в прошлое, он увидел возвращение «Альберта», девушку со звезд Зарику, молодого карантинщика Борцу. Картины с калейдоскопической скоростью сменяли одна другую. Мелькнула встреча Зарики и Борцы у ворот Гостиницы «Сигма»… Навес, столик, счастливые, смеющиеся Зарика и Борца, на столике — охапка цветов и два стакана с какимто напитком… Аппарат, в который они садятся. Что за машина? Да, тогда еще пользовались автолетами. А какой маленькой была тогда «Сигма»!

Вот, вот оно! Сердце Эо забилось сильнее. Старинная комната, предрассветный сумрак… Оскаленная морда шимпанзе в очках. «Бузивс», — сразу узнал Эо знаменитую обезьяну, вошедшую во все биологические издания Земли. Но перед ним был не неподвижный фотоснимок, известный ныне любому студенту-биологу, а живой Бузивс. Что тут реальность, что воображение? Задумываться об этом не было времени.

Перед Эо начало эпидемии. Аппараты санитарной службы, которые подбирают на улицах людей, потерявших сознание. Создание кордона вокруг города.

Подсознательно Эо искал все время исчезнувшую Зарику. Куда ее поместили медики?

Зарика и Борца, в белых одеяниях, кувыркаются перед врачом, который тоже принял нелепейшую позу: каким-то образом он висит в пространстве головой вниз, растопырив руки. «Клиника невесомости, оборудованная на околоземном спутнике», — догадался Эо. «Не поможет ли невесомость орионцам?» — тут же сделала его мысль прыжок через тысячу лет. Нет, этот вопрос уже обсуждался в Ласточкином гнезде как раз перед вылетом Эо в БИЦ.