Илья Дубинский-Мухадзе - Ной Буачидзе

• Название: Ной Буачидзе
• Автор: Илья Дубинский-Мухадзе
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1960

О замечательном жизненном пути пламенного большевика Ноя Буачидзе повествует книга писателя И. М. Дубинского-Мухадзе.

---

Он имеет поручение от партийной организации и Совнаркома осветить положение дел и разрешить в Центральном Комитете и правительстве все наши насущные вопросы.

1 июня в «Правде» действительно появилась большая статья И. В.Сталина «О Донщине и Северном Кавказе (факты и махинации)». До Владикавказа московские газеты тогда уж не доходили, и Ной не смог прочесть этой статьи, весьма положительно расценивавшей работу всех трех съездов народов Терека. Зато в начале июня, на второй или на третий день после приезда Сталина в Царицын, он сам по телеграфу обратился к Буачидзе.

Автограф письма С. Г. Буачидзе в Совнарком РСФСР.

Они знали друг друга давно. Первое знакомство произошло летом 1905 года. В Кутаисе от туберкулеза умер Александр Цулукидзе — выдающийся деятель революционного движения в Закавказье. Вместе со Сталиным и Ладо Кецховели он представлял революционное марксистское крыло «Месамедаси»— первой грузинской социал-демократической организации. Блестящий публицист и пламенный агитатор, Цулукидзе пользовался большой любовью. На его похороны со всей Грузии устремились тысячи людей. Ной Буачидзе и Георгий Елисабедашвили представляли белогорскую социал-демократическую организацию.

По дороге в Кутаис Ной несколько раз спрашивал Елисабедашвили:

— Как ты думаешь, Коба придет?

— По-моему, обязательно придет, — отвечал Георгий. — Сам знаешь, Коба и Саша были большими друзьями, как ты с Серго.

Сталин действительно пришел и произнес речь. Его выступление произвело на Ноя огромное впечатление. Он восторженно сказал Елисабедашвили:

— Коба помог мне убедиться, что мы на правильном пути.

К вечеру похоронная процессия достигла местечка Хони — родины Цулукидзе. После похорон в доме врача Полиэкта Кикалейшвили Буачидзе подошел к Кобе, они познакомились, разговорились. Ночью Ной вместе со Сталиным участвовал в дискуссии с меньшевиками.

Сейчас у Сталина — руководителя продовольственного дела на юге России, облеченного Советом Народных Комиссаров чрезвычайными правами, — было важное государственное дело к главе Терской республики Буачидзе. Нужно было как можно скорее открыть доступ к Каспийскому» морю и дальше, к Волге, хлебу и другим грузам Терека, всего Северного Кавказа.

Наиболее удобным и кратчайшим (около 75 верст) Сталину представлялся путь от Кизляра к станице Старотеречной. Там имелась естественная гавань, защищенная с юга и востока Аграханским полуостровом, с северо-востока — островом Чечень, а с севера — подводной косой, разбивающей моряну. В гавань свободно могли входить суда с осадкой тринадцать-четырнадцать футов. Местность, по которой должна была пройти железнодорожная ветка к гавани, — равнина, что облегчало земляные работы. Требовался всего лишь один небольшой мост через старое русло Терека. Новая гавань и Порт-Петровск могли бы ежемесячно грузить более полутора миллионов пудов хлеба. «Кажется, что это борьба только за хлеб, — говорил в ту пору Ленин, — на самом деле это борьба за социализм».

Осуществление проекта зависело от восстановления железной дороги между Хасав-Юртом и Порт-Петровском и строительства новой ветки, хотя бы облегченного военно-полевого типа, от Кизляра к Старотеречной. К этому делу Сталин и привлек Ноя Буачидзе.

По проводам Владикавказской железной дороги, простиравшейся от Ростова до Царицына, Ной связался с Серго, затем со Сталиным, который сразу же и охотно согласился на предложение Буачидзе установить некоторое разделение забот и труда. Силами и средствами Терской республики Ной брался в короткий срок открыть движение поездов до Порт-Петровска, а руководство строительством новой линии от Кизляра рекомендовал поручить члену Центрального Комитета партии, бывшему председателю Совнаркома Донецко-Криворожской республики Артему (Сергееву).

10 июня Сталин телеграфировал Артему в Кизляр: «Двигайте быстрее дело постройки ветки, кончайте в один месяц. Деньги не жалейте. Совнарком готов на все материальные жертвы, лишь бы ветка была выстроена поскорее».

Днем позднее Сталин радировал Степану Шаумяну: «Линия Хасав-Юрт — Петровск будет исправлена во что бы то ни стало».

Ной успел выполнить и другое свое обещание. «Ввиду осады старой цитадели российской революции — города Баку темными бандами контрреволюции и крайне тяжелого продовольственного положения города, — телеграфировал Буачидзе, — предписываю всем начальникам станций Владикавказской железной дороги, всем Совдепам и районным комитетам все грузы, без исключения, принадлежащие бакинским продовольственным организациям, направлять немедленно по назначениям, указанным бакинскими особоуполномоченными. Представителям Баку оказывать всяческое содействие».

Во Владикавказе, в Минеральных Водах, в Георгиевске были погружены и под охраной бронепоезда и китайских добровольцев доставлены в Баку рабочим нефтепромыслов около пятидесяти эшелонов с зерном и продуктами.

Узнав об этом, Сталин полушутя, полусерьезно сказал Орджоникидзе:

— Серго, подскажи по старой дружбе Буачидзе, пусть он потребует от бакинцев в знак благодарности за хлеб, чтобы они последовали примеру Терского Совнаркома, перестали колебаться и национализировали нефтяные промыслы.

21

Ной тяжело болел и только 20 июня поднялся и рано утром направился в Совет Народных Комиссаров.

На большой поляне, рядом с бывшим кадетским корпусом, Буачидзе увидел толпу, окружившую аэроплан. Откуда бы это?

Он подошел и вскоре познакомился с двумя летчиками — Александром Русановым и Николаем Просвириным. Оказалось, сегодня в 5 часов 15 минут утра они поднялись с военного аэродрома под Тифлисом и в 7 часов 8 минут сели вот здесь на поляне. Летели над Главным Кавказским хребтом на высоте 3 870 метров. Кажется, никто раньше на такое не решался, но и обстоятельства были чрезвычайными. Они, военные летчики, не могли изменить присяге и служить интервентам, оккупировавшим Грузию. Летчики отдают себя в распоряжение советской власти.

— Вот и чудесно! — воскликнул Ной. — От имени народной власти я говорю вам спасибо, русские офицеры. К вам сейчас же приедет комиссар по военным делам товарищ Бутырин.

День начинался радостно. В приподнятом настроении Ной зашагал дальше. Через несколько минут он уже звонил из своего кабинета Бутырину, связался по телефону с редактором газеты «Народная власть» Георгием Ильиным.

Совсем еще молодого, коротко остриженного на гимназический лад, улыбчивого Георгия с легкой руки Кирова во Владикавказе называли «ходячей энциклопедией». По хорошей журналистской привычке Ильин всегда был в курсе событий. Но сейчас, к немалому удовольствию Ноя, редактор вынужден был признаться, что об аэроплане, перелетевшем через Главный Кавказский хребет, он слышит впервые. Впрочем, Георгий тут же нашелся и добавил: в завтрашнем номере дает триста строк репортажа и фотографии летчиков.

Посмеялись. Затем Буачидзе серьезно попросил:

— Георгий Николаевич, надо, не откладывая, лучше всего в завтрашнем номере и обязательно на видном месте, дать сообщение о том, что Чрезвычайная Комиссия заключила рассмотрение дела Беленковича. Честнейший революционер, смелый и дисциплинированный человек, он снова поставлен во главе отряда, прибывшего с ним из Ростова. Хорошо, что газета не побоялась в самый острый момент напечатать письмо группы красноармейцев его отряда. Это очень помогло!

Содержание этого письма Буачидзе хорошо помнил, не раз перечитывал в дни тяжелых раздумий по поводу судьбы человека, встречи и разговора с которым он, Ной, намеренно избежал.

— Пусть лучше разберется Чрезвычайная Комиссия в Екатеринодаре, — только и сказал тогда Ной.

Меж тем каждое слово письма заставляло больно сжиматься сердце:

«Товарищи читатели, нам мучительно слышать, что мы — изменники делу обороны Революции. Среди нас много революционеров, насчитывающих за собой несколько лет каторги или тюрьмы. Сам Беленкович — бедный белорусский крестьянин по происхождению — не мартовский социалист. Он инвалид империалистической войны, был приговорен при Николае к смертной казни.

Мы не дети революции, а ее творцы. Но гнусная, кошмарная провокация шла за нами по пятам и забегала вперед. Все время — от станции Кавказская до станции Беслан — нас встречали, думая, что едут гайдамаки или кадеты, германцы или даже бандиты. Невдалеке от станции Минеральные Воды Беленкович получил распоряжение Совета Народных Комиссаров Терской республики сдать оружие. Мы сложили его без всяких эксцессов, без единого слова ропота, хотя оружие это было освящено в боях против буржуазии, гайдамаков, германцев.

Дело теперь в Чрезвычайной Комиссии, и, всегда доверяя ей, мы будем ждать справедливого и беспристрастного товарищеского решения. Верим, что наш командир Беленкович еще поведет нас в бой за дело Революции» (подписи 37 человек).