Рекс Стаут - И быть подлецом (сборник)

• Название: И быть подлецом (сборник)
• Автор: Рекс Стаут
• Жанр: Классический детектив
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-367-02868-3, 978-5-367-03094-5

В это издание вошли роман «И быть подлецом» и повесть «Вместо улики», в которых загадочные преступления вновь расследуют Ниро Вульф и его помощник Арчи Гудвин.

---

Вульф оглядел кандидатов. Ни один из них ничего не сказал, но и не отвел взгляда. Наконец заговорил Талли Стронг, снова надевший очки:

– Мы просто не помним, мистер Вульф.

– Тьфу, – с отвращением произнес Вульф. – Но вы же должны помнить. Неудивительно, что мистер Кремер ничего не добился. Вы лжете, все до одного.

– Нет, – возразила мисс Фрейзер. – Они действительно не лгут.

– Местоимение выбрано неправильно, – окрысился на нее Вульф. – Мое высказывание подразумевало и вас.

Она улыбнулась ему:

– Можете включать и меня, если вам угодно, но я себя не включаю. Вот как обстоит дело. Этих людей связывает не только моя программа – они друзья. Конечно, порой они спорят. Когда два человека слишком часто видятся, трения неизбежны. Что уж говорить о пяти или шести… Но они друзья и любят друг друга. – Паузы и интонации безупречны, как в эфире. – Это было ужасно, просто ужасно. И мы всё поняли в ту самую минуту, когда пришел врач, осмотрел его и сказал, что ничего нельзя трогать и никто не должен покидать студию. Так неужели вы в самом деле ожидаете, что один из них – или из нас, раз уж вы включаете меня, – скажет: «Да, я дал ему стакан, в котором был яд»?

– Напиток, остававшийся в бутылке, тоже был отравлен?

– Да, тоже. А может, вы ожидаете, что один из нас объявит: «Да, я видел, как мой друг поставил перед ним стакан и бутылку»? И назовет имя этого друга?

– Значит, вы согласны, что лжете все до одного?

– Вовсе нет. – Мисс Фрейзер сделалась серьезной и больше не улыбалась. – На каждой передаче наливают «Хай-Спот» и передают по кругу стаканы и бутылки – это рутина. Поэтому у нас не имелось никаких причин подмечать детали и запоминать их. А потом случился этот ужасный шок и смятение, позже явилась полиция, так что мы просто не запомнили подробностей. Тут нет ничего удивительного. Меня бы удивило, если бы кто-нибудь помнил. Например, если бы мистер Трауб с уверенностью утверждал, что стакан и бутылку перед мистером Орчардом поставил мистер Стронг. Подобное заявление просто доказывало бы, что мистер Трауб ненавидит мистера Стронга. Да, я удивилась бы, так как не верю, что один из нас ненавидит другого.

– А также, – сухо произнес Вульф, – что один из вас ненавидел мистера Орчарда или хотел его убить.

– Господи, да кому нужно было убивать этого человека?

– Не знаю. Для того меня и наняли, чтобы я это выяснил. Если только яд предназначался именно мистеру Орчарду. Вы говорите, что не удивлены, а вот я удивлен. Удивлен, что полиция не посадила вас всех.

– Они чуть не сделали это, – мрачно заявил Трауб.

– Я была уверена, что меня арестуют, – вставила Маделин Фрейзер. – Именно эта мысль крутилась у меня в голове, и ничего больше, как только доктор произнес слово «цианид». Я думала не о том, кто поставил перед убитым стакан и бутылку, и даже не о том, как убийство отразится на моей программе. Все мои мысли занимала смерть мужа. Он умер от отравления цианидом шесть лет назад.

Вульф кивнул:

– Газеты не умолчали об этом. Так именно это первым делом пришло вам на ум?

– Да, когда я услышала, как доктор произносит «цианид». Полагаю, вам не понять, но в любом случае это было так.

– Мне это тоже пришло в голову, – вмешалась в разговор Дебора Коппел, причем таким тоном, словно кого-то в чем-то обвинили. – Муж мисс Фрейзер приходился мне братом. Я видела его сразу после того, как он умер. А в тот день я увидела Сирила Орчарда, и… – Она остановилась. Дебора сидела ко мне в профиль – выражения глаз не разобрать, но я заметил, что пальцы ее сжались в кулаки. Через минуту она продолжила: – Да, мне пришло это в голову.

Вульф в нетерпении пошевелился.

– Хорошо. Не буду притворяться, будто меня раздражает, что вы такие хорошие друзья и не способны вспомнить, что́ случилось. Если бы вы всё вспомнили и выложили полиции, я мог бы не получить эту работу. – Он поднял взгляд к настенным часам. – Сейчас начало двенадцатого. Я не особенно рассчитывал на успех, собирая вас здесь, но теперь дело представляется мне совсем уж безнадежным. Вы слишком любите друг друга. Наше время потрачено впустую. Я не добился никакого толку и не узнал ничего, о чем не писали бы в газетах. Возможно, я никогда ничего не добьюсь, но намерен попробовать. Который из вас готов провести здесь ночь в разговорах со мной? Не всю ночь. Вероятно, часа четыре или пять. Мне понадобится примерно столько времени на каждого из вас, и хотелось бы начать прямо сейчас. Кто из вас останется?

Добровольцев не нашлось.

– О господи! – воскликнула Элинор Вэнс. – Все снова, и снова, и снова.

– Меня наняли, – напомнил Вульф, – ваш работодатель, ваша радиосеть и ваши спонсоры. Мистер Медоуз?

– Мне нужно отвезти домой мисс Фрейзер, – возразил Билл. – Но я мог бы вернуться.

– Ее отвезу я, – предложил Талли Стронг.

– Это глупо, – с раздражением произнесла Дебора Коппел. – Я живу всего в квартале от нее, и мы вместе возьмем такси.

– Я поеду с вами, – предложила Элинор Вэнс. – Завезу вас и двинусь дальше.

– Нет я, – настаивал Талли Стронг.

– Но ты же живешь в Виллидж!

– Можете на меня рассчитывать, – объявил Билл Медоуз. – Я обернусь минут за двадцать. Слава богу, завтра среда.

– Во всем этом нет никакой необходимости, – властным тоном заявил президент «Хай-Спот». Он покинул кушетку и присоединился к кандидатам, которые также поднялись на ноги. – Мой автомобиль у дома, и я могу подвезти всех, кому нужно в северную часть города. Оставайтесь с Вульфом, Медоуз. – Он повернулся и подошел к столу босса. – Мистер Вульф, у меня сложилось неважное впечатление после этого вечера. Да, неважное.

– У меня тоже, – согласился Вульф. – Перспективы довольно мрачные. Я бы предпочел отказаться от дела, но мы с вами связаны сообщением в прессе. – Видя, что кое-кто направляется в прихожую, он повысил голос: – Будьте любезны, уделите мне еще минутку. Хотелось бы договориться о встречах. Один из вас может побеседовать со мной завтра, с одиннадцати до часа. Второй – с двух до четырех. Третий – вечером, с восьми тридцати до двенадцати. И наконец, четвертый – с полуночи. Вы решите этот вопрос, прежде чем уйти?

Я помог разобраться с этим и все себе записал. Вопрос требовал обсуждения, но поскольку они были хорошими друзьями, настоящих споров не вызвал. Прощание омрачила только попытка Оуэна подкусить меня, заметив, что на лице у Вульфа не видно ни порезов, ни пластыря. Этому типу не хватило такта промолчать.

– Я ничего не говорил насчет лица, – холодно парировал я. – Сказал только, что он порезался при бритье. Он бреет ноги. Я так понял, что вы хотели сфотографировать его в килте.

Оуэн от возмущения не нашелся, что́ сказать. Начисто лишен чувства юмора.

Когда остальные ушли, Биллу Медоузу выпала честь занять красное кожаное кресло. На низенький столик рядом с ним я поставил вновь наполненный стакан, а Фриц – поднос с тремя сэндвичами из хлеба собственной выпечки. Один сэндвич был с рубленой крольчатиной, второй – с солониной, а третий – с деревенской ветчиной из Джорджии.

Я устроился у своего письменного стола с блокнотом, прихватив тарелку с такими же сэндвичами, как у Билла, а также кувшин с молоком и стакан.

Вульф только пил пиво. Он никогда не ест между ужином и завтраком. А если бы ел, то не мог бы утверждать, будто не потолстел за последние пять лет – впрочем, это в любом случае неправда.

Порой бывает любо-дорого посмотреть, как Вульф вытягивает правду из собеседника, мужчины или женщины, но временами это зрелище вызывает зубовный скрежет. Когда точно знаешь, куда клонит босс, и следишь за тем, как он тихонько подбирается к жертве, чтобы не спугнуть ее, это чистое наслаждение. Но случается и такое, что Вульф не преследует никакой конкретной цели – или она вам неизвестна, – прощупывает клиента то в одном месте, то в другом, потом начинает все сызнова и, как вам представляется, абсолютно ничего этим не достигает. Проходят часы, у вас давно закончились и сэндвичи и молоко, и тогда рано или поздно наступает момент, когда вы даже не даете себе труда прикрыть рукой зевок.

Если бы в четыре часа утра в ту среду Вульф снова начал расспрашивать Билла Медоуза о его связях с публикой, которая толчется на бегах, или излюбленных темах бесед интересующих нас людей (исключая профессиональные предметы), или о том, как Медоуз попал на радио и нравится ли ему там, я либо швырнул бы в Вульфа свой блокнот, либо пошел на кухню за молоком. Но он больше ничего не спросил.

Оттолкнув кресло, босс поднялся на ноги. Желающий узнать, что́ я записал в блокноте, может навестить кабинет Вульфа в мои свободные часы. Я ему прочту, взяв доллар за страницу. Но он только выбросит деньги на ветер.

Я проводил Билла, а когда вернулся в кабинет, Фриц занимался там уборкой: он никогда не ложится спать раньше Вульфа. Он спросил меня: