Молли Харпер - У хороших девочек нет клыков (ЛП)

• Название: У хороших девочек нет клыков (ЛП)
• Автор: Молли Харпер
• Жанр: Любовно-фантастические романы

ероятно, именно подарочный сертификат в «Шенаниганс» стал для нее последней каплей. Когда детского библиотекаря и во всех отношениях хорошую девушку Джейн Джеймсон уволила ее отвратительная начальница, вручив при этом купон на двадцать пять долларов и картофельные чипсы вместо чека с выходным пособием, она решила уйти в загул, который наверняка войдет в городские легенды Халф Мун Холлоу. По дороге домой в нее по ошибке, приняв за оленя, стреляли и бросили умирать. И лишь благодаря таинственному незнакомцу, которого она встретила, распивая неонового цвета коктейли, Джейн очнулась с крайне неподобающей для приличной девушки жаждой крови. Теперь Джейн - свежеиспеченный получатель подарочной корзины от «Приветственного Комитета для только что восставших из мертвых» и ее жизнь-после-жизни - это то, к чему придется привыкать. Недавно скончавшаяся любимая тетя Джейн – теперь ее призрачная соседка по комнате. Ей придется симулировать дыхание и остерегаться покидать свой гроб в светлое время суток ради общения с семьей. Она вынуждена отказаться от любимых домашних блюд в пользу упаковки крови первой группы с отрицательным резус-фактором. А взаимоотношения с тем сексуальным, неуловимым вампиром, что обратил ее, продолжают бросать Джейн то в жар, то в холод. И, как будто этого было мало, похоже, что кто-то в Халф Мун Холлоу пытается подставить Джейн и обвинить ее в серии убийств вампиров. И что прикажете делать приличной, восставшей из мертвых девушке?

---

Как раз в тот миг, когда мой кулак впечатался в его рот, я не могла поверить, что действительно сделала это. Во-первых, глубокие царапины, оставленные клыками Габриеля на костяшках, были довольно болезненными. И, во-вторых, я на самом деле никогда прежде не била кого-то намеренно - ну помимо обычных детских потасовок с сестрой и неудачной стычки с Уолтером.

Габриель, растянувшись на полу, проехался по полированному дереву и врезался в стену. Я уже была готова помочь ему встать и рассыпаться в извинениях, когда он сердито зарычал на меня. Тогда я врезала ему еще раз. Думаю, у меня были какие-то проблемы с управлением гневом, которые мне следовало бы решить.

Мои клыки, удлинившись, прокололи губу. Вкус собственной крови лишь подогрел во мне злость, обволакивая границы зрения пылающим багровым ореолом.

Тот факт, что его недоделанный потомок собрал достаточно сил, чтобы хорошенько ему врезать, явно огорошил Габриеля. Стоило ему подняться на ноги, как я тут же подскочила и заехала ему ногой, снова опрокинув навзничь. Я успела отвесить еще один пинок, прежде чем он махом руки выбил почву у меня из-под ног. Не вставая с пола, я лягнула его ногой, когда он попытался подняться, придав ему достаточно ускорения, чтобы шмякнуться об стену. Но стоило мне попытаться закрепить свое преимущество, как он, с помощью моей же собственной инерции, припечатал меня к стене.

- Хорошо. Хорошо, – шипел он, крепко ухватив меня за запястья. - Это то, кто мы есть, Джейн. Не какая-то волшебная сказочка. Не одна из твоих книг. Ты можешь притворяться, что понятия не имела об этой стороне своей природы, но это будет ложью нам обоим. Ты знала с самой ночи своего восстания. Чувствовала в глубине души. Мы - хищники, Джейн. Мы охотимся, мы питаемся, и мы убиваем.

Я попыталась вывернуться из его хватки, но он оказался слишком силен, удерживая мои беспомощные руки прижатыми к стене. Он ухмыльнулся, наклоняясь ко мне для поцелуя, но потом как будто заколебался, неуверенный в том, что я не попытаюсь отхватить от него кусок – в буквальном смысле.

- Ты слишком много болтаешь, - проворчала я, запечатывая ему рот поцелуем.

Из груди Габриеля вырвался довольный мурлыкающий звук, а его пальцы, скользнув вниз по запястьям, переплелись с моими. Теперь, более не удерживаемая Габриелем, я резко оттолкнулась от стены и, мы, спотыкаясь, врезались в мой декорированный стеклом журнальный столик и, посылая во все стороны снопы осколков, свалились на пол.

Габриель перекатился, зажав меня в ловушку между своим твердым телом и жестким полом. Его немигающий взгляд удерживал меня так же надежно, как и его колени, сжимающие мои бедра. Я хотела его до безрассудства. Меня совершенно не волновали ни мои торчащие во все стороны влажные волосы, ни тот факт, что на мне нижнее белье с нарисованными божьими коровками. Я не задумывалась о том, правильно ли целуюсь. И не беспокоилась, что секс может оказаться скверным. Я просто его хотела.

Не разжимая объятий, я использовала всю силу ног, перекатив Габриеля на пол. Его глаза полыхнули, когда я напряглась всем телом, удерживая его на месте. Ему нравилось наблюдать за моей борьбой. Не обращая внимания на свисающие на лицо беспорядочные влажные пряди, я склонилась над ним, с силой проводя пальцами по его обнаженному торсу.

Ладонь Габриеля обхватила мой подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза. Он усмехался. Он хотел меня. Хотел, чтобы я дотронулась до него и, наконец, взяла контроль над ситуацией. Габриель взял мою руку и положил себе на грудь. Он был таким гладким. Бледным, безволосым, и прохладным как мрамор. Вылепленный годами того, чем там полагалось заниматься сыну плантатора девятнадцатого века в плане физического труда. Я провела кончиками пальцев вдоль линии его груди к бокам, сдаваясь на милость желанию поцеловать кожу чуть ниже пупка. Мышцы его живота сократились. Он бы восприимчив к щекотке. Здесь крылись определенные возможности.

Я хихикнула, когда моя рука скользнула вниз по его телу и крепко обхватила его длину. Бедра Габриеля дернулись, а глаза распахнулись, глядя на меня снизу вверх. Его ошеломленный вид вызвал у меня усмешку.

Габриель застонал и притянул меня к себе для нового поцелуя, от которого я беспокойно заерзала. Во время драки мой халат практически свалился, хотя пояс все еще оставался затянутым в тугой, влажный узел, не желающий поддаваться. Я отчаянно пыталась его развязать. Габриель рассмеялся и легко разорвал пояс.

Он до талии стянул мой лифчик, вырвав у меня вопль, когда мягко прикусил грудь, втягивая кровь в рот так, как обычно мужчины ласкают сосок. Толкнул меня обратно на пол, и я вскрикнула, почувствовав как осколки стекла врезались в спину. И тут же умелые сильные руки подхватили мой покрытый хлопком зад и прижали к Габриелю, демонстрируя как сильно он меня хочет.

Губы Габриеля прошлись по моим тазовым косточкам (моя персональная Ахиллесова пята), и я не сдержала девчачьего визга. Я кожей чувствовала изгиб его улыбки, когда он стянул и отбросил мои трусики. Руки Габриеля скользнули ниже, и я простонала что-то бессвязное, почувствовав как его пальцы проникли вглубь, проверяя мою готовность.

Габриель скользнул между моими коленями. Удерживая их широко раздвинутыми, он принялся играть с моим телом, поглаживая и уговаривая до тех пор, пока мои бедра не задвигались ему навстречу. Прошло довольно много времени с тех пор, как ко мне кто-то прикасался, так что к финишу я пришла позорно быстро. Спустя несколько мгновений я откинула голову назад и выкрикнула его имя, чувствуя, как разлетаюсь на куски. Позже я потрачу какое-то время на то, чтобы предаться смущению - как относительно своей бурной реакции на его ласки, так и относительно вырвавшегося у меня протеста, когда он убрал руку. Я обхватила его ногами за талию, боясь потерять те ощущения, которые он дарил мне.

Габриель хохотнул, и, целуя меня с нежностью, резко контрастирующей со всей предыдущей прелюдией, толкнулся вперед, проверяя мою готовность. Я сжала хватку на его бедрах, требуя большего. Он подался назад и, вонзив клыки в мое горло, снова толкнулся вперед уже до самого конца.

Габриель пил кровь из моего горла, медленно двигаясь во мне, рассчитывая каждый толчок так, чтобы растягивать приятную боль, ощущаемую мной каждый раз, когда он возвращался. Я прижала его запястье к своим губам и, не сводя с него взгляда, вонзила зубы прямо над кистью. То был взрыв темнейшего наслаждения на языке, заряжающий мои чувства так, как это никогда не удавалось крови из бутылок. Именно вкус его крови на моем языке и стал той последней каплей, толкнувшей меня за край. Мои ногти вонзились ему в плечи, и я забилась под ним в конвульсиях.

- Моя, - шептал он, не отрывая рта от моей кожи. - Моя. Моя.

И вот я лежу, обессиленная и пресыщенная, а Габриель начал двигаться с новой силой, стремясь достигнуть собственной развязки. Каждый выпад был мощнее предыдущего, пригвождая меня к полу. Призвав на помощь остатки сил, я стала отстраняться, заставляя его двигаться сильнее, бороться за контроль. Его глаза вспыхнули невыносимым довольством, и он, наконец, задрожал надо мной. Габриель прижался своим лбом к моему и замер.

Примерно минуту все произошедшее казалось почти нормальным. Мы лежали на полу, тесно переплетясь друг с другом, мое лицо упиралось в его подбородок. В голове было пусто, никаких забот. Меня не волновало, что будет потом - пока это чувство со мной, все остальное подождет. Вслед за этим я задумалась о том, как сильно можно смутить мужчину откровенным признанием в том, что он подарил вам ваш первый оргазм, достигнутый с участием другого человека. И тут до меня дошло, что мы лежим на обломках того, что когда-то было моим журнальным столиком.

Я была ошеломлена тем, что только что совершила и чувствовала себя грязной немертвой шлюшкой. Мои чувства к Габриелю представляли собой мутно-серое ядовитое облако из желания, негодования и слепой подростковой преданности кумиру. Добавьте к этому тот факт, что я все еще сердилась на него из-за его иронического отношения к своим винджилантовским[2] замашкам линчевателя. Я не могла принять то, что он сделал. Он хладнокровно убил человека. А я, в ответ на это, занялась с ним сексом. Какой же низкопробной дрянью это меня делает?

И вот я лежу на полу, чувствуя как осколки битого стекла впиваются в мою кожу, и задаюсь вопросом, что теперь делать. Стоит ли нам обняться? Должна ли я предложить ему завтрак? Я была не особо сильна во всех этих посткоитуальных ритуалах для живых, и еще меньше разбиралась в тех, что касаются мертвых. Я попыталась нащупать связь с его разумом, уловить любое чувство, которое мог бы испытывать Габриель. Ничего. Глупые нестабильные способности. В итоге я уставилась в потолок и попросила Господа, чтобы Габриель сказал что-нибудь, хоть что-нибудь, чтобы избавить меня от необходимости нарушать неловкое молчание.