Олег Козинкин - Сталин. Кто предал вождя накануне войны?

• Название: Сталин. Кто предал вождя накануне войны?
• Автор: Олег Козинкин
• Жанр: Военная история
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-45146-1

Свои расследования автор начинает с «благодарности» в адрес В. Суворова — В. Резуна. Ведь именно он своей книгой расшевелил историческую науку России Благодаря ему сотни людей стали рыться в мемуарах, копаться в архивах, и за последние годы на свет повылезало множество фактов и документов, которые как раз и помогают восстанавливать точную картину трагедии 22 июня 1941 года. Но чем больше документов, тем слабее «идеи» Суворова и официальные версии. Автор пытается доказать, какой ложью является утверждение, будто Сталин «проспал» начало войны, а также выясняет, действительно ли имело место знаменитое предательство генералов.

---

Арушанян: «Наша армия по плану штаба Киевского Особого военного округа (КОВО), имевшая два стрелковых и один механизированный корпуса, должна была прикрыть станиславское и черновицкое направления.

Военный совет и штаб армии разработали подробный оперативный план прикрытия государственной границы. Согласно этому плану армия имела оперативное построение в два эшелона: первый составляли стрелковые корпуса для создания прочной обороны, второй — механизированный корпус для нанесения мощного контрудара в случае прорыва противника. <…>

Получив сигнал на прикрытие государственной границы, соединения первого эшелона армии, соблюдая все меры маскировки, довольно быстро заняли свои полосы.

22 июня активных действий против войск армии противник не предпринимал. Из штаба округа, преобразованного в этот день в Юго-западный фронт, и штаба 26-й армии нам сообщили, что немецко-фашистские войска развернули наступление в полосе армии, особенно ожесточенные бои идут за Пере-мышль. Его успешно обороняла 99-я стрелковая дивизия. Атаки частей 52-го корпуса, стремившихся прорвать оборону к югу от Перемышля, в там числе и нашей 192-й дивизии, были отражены…»

Федюнинский Иван Иванович. Поднятые по тревоге. М.: Воениздат, 1961 г. Есть в Интернете. Гл. 1. «Лицом к врагу».

«Стоял апрель 1941 года. После учёбы в Москве я приехал в Западную Украину и вступил в командование 15-м стрелковым корпусом Киевского Особого военного округа.

Штаб корпуса находился в Ковеле — крупном железнодорожном узле на линии, идущей от западной границы к Киеву. <…>

Я прибыл в Ковель, когда обстановка на нашей западной границе становилась всё более напряжённой. Из самых различных источников, в том числе от войсковой и пограничной разведок, поступали сведения о начавшемся с февраля 1941 года сосредоточении немецко-фашистских войску советских границ. Стало известно о прибытии новых германских дивизий в Польшу Румынию, Финляндию. За последние месяцы участились случаи нарушения границы фашистскими самолётами. <…>

В начале мая я решил объехать части корпуса, познакомиться с командирами дивизий, полков, батальонов, проверить боевую готовность войск, уточнить на месте задачи частей и подразделений в случае развёртывания боевых действий на границе. На эту поездку пришлось затратить около месяца.

Войска корпуса располагались в лагерях и военных городках километрах в сорока и более от границы. По одному полку от каждой из трёх дивизий было занято строительством полевых укреплений. Артиллерийские полки находились на учебных сборах на Повурском артиллерийском полигоне.

Дивизии содержались по штатам мирного времени. Подавляющее большинство солдат и младших командиров составляли старослужащие, неплохо подготовленные в военном отношении.

Как раз в это время проходили учебные сборы приписного состава — уроженцев западных областей Украины. Когда началась война, приписники были влиты в кадровые дивизии».

Эти сборы артполков также описывает и маршал Рокоссовский… Он рассказывает, как лично «отстоял» свою артиллерию от стрельб в июне и «это спасло» его уже во время войны — в 9 мк артиллерия была в боевых порядках, а не оставалась на полигоне: «Последовавшее затем из штаба округа распоряжение войскам о высылке артиллерии на артполигоны, находившиеся в приграничной зоне, и другие нелепые в той обстановке распоряжения вызывали полное недоумение.

Нашему корпусу удалось отстоять свою артиллерию, доказав возможность отработки артиллерийских упражнений в расположении корпуса, и это спасла пас в будущем» (ВИЖ № 4, 1989 г., Солдатский долг, с. 53. Из неопубликованного).

Среди командиров 15-го ск были и бывшие офицеры ещё царской армии. Начальником артиллерии был «полковник Стрелков… служивший ещё в царской армии». Командиром 45-й сд был генерал-майор Е.Й. Шер-стюк, «бывший офицер старой царской армии».

«14 июня в газетах было опубликовано сообщение ТАСС, в котором сосредоточение немецких войск у наших границ объяснялось причинами, не имевшими ничего общего с советско-германскими отношениями. В сообщении указывалось, что “по мнению советских кругов, слухи о намерении Германии порвать пакт и предпринять нападение на СССР лишены всякой почвы”.

Это выглядело очень убедительно, хотя и шло вразрез с тем, что мы наблюдали, находясь в приграничном районе. Но через несколько дней мы получили сведения, которые в корне противоречили сообщению ТАСС

Вечером 18 июня мне позвонил начальник пограничного отряда.

— Товарищ полковник, — взволнованно доложил он, — только что на нашу сторону перешёл немецкий солдат. Он сообщает очень важные данные. Не знаю, можно ли ему верить, но то, что он говорит, очень и очень важно…

— Ждите меня, — ответил я и немедленно выехал к пограничникам.

Пройдя в кабинет начальника отряда, я попросил, чтобы привели немца. <…>

— Спросите его, почему он перешёл к нам, — обратился я к переводчику.

Немец ждал этого вопроса и ответил не задумываясь, с готовностью. В пьяном виде он ударил офицера. Ему грозил расстрел. Вот он и решил перебежать границу. Он всегда сочувствовал русским, а его отец был коммунистом. Это последнее обстоятельство немец особенно подчёркивал. <…>

Фельдфебель повторил мне то, что утке сообщил начальнику погранотряда: в четыре часа утра 22 июня гитлеровские войска перейдут в наступление на всём протяжении советско-германской границы. <…>

Сообщение было чрезвычайным, но меня обуревали сомнения… Можно ли ему верить?” — думал я так же, как час назад думал начальник погранотряда. Очень уж невероятным казалось сообщение гитлеровского солдата, да и личность его не внушала особого доверия. А если он говорит правду? Да и какой смысл ему врать, называя точную дату и даже час начала войны?

Заметив, что я отнёсся к его сообщению с недоверием, немец поднялся и убежденно, с некоторой торжественностью заявил:

— Господин полковник, в пять часов утра двадцать второго июня вы меня можете расстрелять, если окажется, что я обманул вас.

Вернувшись в штаб корпуса, я позвонил командующему 5-й армией генерал-майору танковых войск М.И. Потапову и сообщил о полученных сведениях,

— Не нужно верить провокациям! — загудел в трубке спокойный, уверенный басок генерала. — Мало ли что может наболтать немец со страху за свою шкуру.

Верно, всё это походило на провокацию, но на душе было неспокойно. Я доложил генералу Потапову, что, по-моему, следует всё же предпринять кое-какие меры. Попросил разрешения по два стрелковых полка 45-й и 62-й дивизий, не занятых на строительстве укреплений, вывести из лагерей в леса поближе к границе, а артиллерийские полки вызвать с полигона. Генерал Потапов ответил сердито:

— Напрасно бьёте тревогу.

Обосновывая свою просьбу, я сослался на возможность использовать эти полки для работы в предполье и сократить таким образом сроки окончания строительства оборонительных сооружений.

— Опасаться же, что это может вызвать недовольство немцев, нет оснований, — говорил я. — Войска будут находиться в восьми километрах от границы, в густом лесу.

Командарм, подумав, согласился.

20 июня, возвращаясь из района учений, ко мне заехал командир механизированного корпуса генерал К.К. Рокоссовский. Мы откровенно разговорились. Рокоссовский разделял мои опасения. Его тоже беспокоила сложившаяся обстановка и наша чрезмерная боязнь вызвать провокацию, боязнь, которая шла во вред боевой готовности расположенных у границы войск.

Я предложил генералу остаться ночевать, но он, поблагодарив, отказался:

— В такое время лучше быть ближе к своим частям».

Рокоссовский о разговоре у Федюнинского 20 июня, к сожалению, не сообщает: «Ещё во время окружной полевой поездки я беседовал с некоторыми товарищами из высшего командного состава. Это были генералы К.И. Федюнинский, С.М. Кондрусев, Ф.В. Комков (командиры стрелкового, механизированного и кавалерийского корпусов). У них, как и у меня, сложилось мнение, что мы находимся накануне войны с гитлеровской Германией. Однажды заночевал в Ковеле у Ивана Ивановича Федюнинского. Он оказался гостеприимным хозяином. Разговор всё о том же: много беспечности… Договорились с И.И. Федюнинским о взаимодействии наших соединений, ещё раз прикинули, что предпринять, дабы не быть захваченными врасплох, когда придётся идти в бой».