Мария Чурсина - Хозяйка города

• Название: Хозяйка города
• Автор: Мария Чурсина
• Жанр: Фэнтези

Кто-то призвал тёмную сущность — того безжалостного монстра, который питается людскими жизнями. Кто-то хотел уничтожить её — бывшую учительницу биологии, которая привыкла бежать от прошлого. Кто-то почти добился своего, но не учёл одного. Убить её будет не так просто, потому что она — хозяйка города, и Город станет защищать её до последнего хриплого вздоха.

Роман является условным продолжением «Детей закрытого города» и «Проклятья», однако может восприниматься в отдельности от них.

Внимание! Отрывок, который разнесли по другим сайтам под заголовком "Хозяйки города", является всего лишь отрывком оригинального произведения. Полностью можно прочитать здесь.

---

— Достаточно, — прозвучало сверху.

Скрипач уже был здесь — и был, должно быть, всегда — просто не желал вмешиваться. Прежде, чем белое лицо с трещиной вместо рта показалось в переплетении проводов, Надя услышала его смех. Как будто загрохотал по рельсам тяжёлый товарняк.

— А ну брысь отсюда, — приказал он, между делом сметая Кукушку с дороги.

Кукушка юркнула за развалины, и только клочья бурых с белым перьев закружились в воздухе.

Надя получила свободу, но потеряла опору. От слабости её качнуло — упасть не дал Скрипач. Провода легонько окрутились под грудью.

— Испугалась, а? — произнёс он почти ласково, насколько ласково может грохотать поезд. — Думаю, с тебя хватит.

На продуваемой всеми ветрами крыше Надя съежилась у вентиляционной шахты. Всего девять этажей — высотных зданий в городе не осталось, — но у неё от страха ныло под солнечным сплетением.

Провода свернулись кольцами на шуршащем гравии. Они взволнованно подрагивали каждый раз, когда Надя бросала взгляд на чердачную дверь. Скрипач, принявший почти человеческую форму, уселся на самый край.

Тугие переплетения проводов были прикрыты одеждой — поношенной и вывернутой наизнанку робой. Белое лицо смотрело из-под капюшона. Он обернулся к Наде.

— Иди сюда, не бойся.

Один провод поднялся, как атакующая кобра, и несильно толкнул её в спину. Надя не решилась противоречить. Она подошла и опустила глаза, рассматривая искорёженный асфальт далеко внизу.

Одна плеть легла ей на плечо. Ласково, как дружеская рука.

— В этом городе больше не осталось по-настоящему высоких крыш, — сказал Скрипач. — И я занял последнюю. Значит, я стал его хозяином.

Надя обшаривала взглядом горизонт, надеясь найти там опровержение его словам. Но университет лежал в руинах, над останками телебашни порхали хлопья белого пепла. Центра больше не было. Здание, на чьей крыше они устроились, — старенький дом с покорёженными сточными трубами и остатками каменных демонов у входа. Неизвестно как уцелевший дом среди разрушенных высоток.

— Поздравляю, — выдохнула она и села, держась за уцелевшее ограждение. Её ног коснулся уличный ветер.

Скрипач обернулся. В тени капюшона неподвижность его лица казалась почти нормальной. Кривая щель рта разъехалась в улыбке.

— А ты станешь моей хозяйкой?

Надя не сразу поверила в услышанное и, пока провод не сжал её сильнее, не могла сбросить оцепенение.

— Почему я?

— Девочка, которая бродила по ночному городу вместе со своими призрачными друзьями. Ты доигралась. Видишь, что ты натворила. Это всё — твоя вина. Если бы ты не противилась так сильно, я бы просто убил прежнего хозяина и выгнал отсюда всех остальных. Но из-за тебя мне приходилось убивать.

Она вздрогнула, но Скрипач не выпустил. Наоборот, прижал ещё сильнее. Она уткнулась лицом в рабочую куртку, пропахшую рельсовой смазкой и сыростью.

— Оставайся. Теперь оставайся со мной. Если хочешь, оставь себе ту собаку. Ты можешь убежать — я не буду гнаться. А потом что? Жить среди людей? Ты правда думаешь, что сможешь?

— А если я останусь… жить в пустом городе? — Она смотрела на застывшие волны асфальта. Уже не вообразить, что по нему шагали люди, и каждое утро на проспекте собиралась пробка. Она сама каждый день видела проспект из окна рабочего кабинета. Жёлтые жемчужины фонарей по вечерам.

— Тогда по утрам я буду приносить тебе букеты сухих листьев. А вечером мы пойдём гулять по нашим улицам. Люди ушли, и город постепенно населят другие существа. Мы разожжём огонь на площади. Мы будем слушать, как воет ветер. Мы построим себе дом в тоннелях метро. Мы заведём собственных чёрных птиц, и они будут повиноваться только тебе. Возведём разрушенные здания. Любое из них — твоё. Аудитории университета, сцены театров, все лестницы, все мосты, все парки. И я отпущу всех твоих друзей. Выпущу их на свободу. Хочешь?

Надиной руки коснулся провод. Она обернулась: Скрипач протягивал ей распустившийся металлический цветок. Изогнутые чуть тронутые ржавчиной лепестки тускло поблескивали на солнце.

— Ты не обманешь меня? Нет, не-мёрвые не умеют врать. В этом городе не осталось ни одной высокой крыши, — пробормотала Надя. — И ты ведь знаешь, что люди собираются уничтожить наш город?

Скрипач усмехнулся, и уголки рта страшно расползлись вширь.

— Ты не хуже меня знаешь, что у них ничего не получится. Не-мёртвых нельзя убить.

Она отвернулась, постепенно привыкая к новому виду города. Неожиданно наступила осень. «Уже осень», — повторила себе Надя и испугалась. Только день назад она просыпалась в лете и думала, что ещё остался шанс всё исправить.

— Со мной всё ясно, я больше никуда не денусь. Но тебе зачем всё это? Зачем тебе я?

— Затем, что только так я обрету бессмертие. Бессмертен тот, кого ждут. Ну что, ты всё-таки согласна?

Он поднялся. Хрустнул гравий. Плети проводов зашевелились все разом, и вместе с ними дрогнули подступающие сумерки. Его плеча не стало рядом, и Надя вдруг продрогла — исчезла гора, прикрывающая её от ветра. Она съежилась под рваной курткой.

— Оставь меня одну. Дай мне подумать до завтра.

— До сегодняшней полуночи, — с неохотой согласился Скрипач.

Надя сидела на обломках университетской лестницы и держала на коленях подол недошитого платья. В её руке была серебряная иголка, но аккуратный шов то и дело двоился перед глазами. Наде приходилось прерываться, чтобы вытереть лицо рукавом куртки.

Она ощутила его присутствие, даже не оборачиваясь. Антонио прошёл вдоль цепочки оранжевых фонарей и сел рядом. Тёмное небо отразилось в циферблате его часов.

— Разве ты не ушёл? Ты ведь знаешь, что город будет уничтожен, и туман уже подступает к железной дороге. — Надя заговорила первая, бросила ему, как вызов, чтобы самой защититься от обидных обвинений. — Сабрина ушла с ополченцами. Кажется, южная трасса ещё не перегорожена.

Он сделал вид, что ничего не случилось. Что в её руках нет недошитого свадебного платья из листьев и фонарного света. Антонио вытряхнул из кармана сигарету и покатал её между пальцами. Ветер подметал пустой проспект.

— Куда я уйду из этого города? Ты ведь тоже не ушла.

— Куда я уйду? — в тон ему ответила Надя. — А как ты меня нашёл?

Фонарный свет рвался и волнами стекал по коленям, иголка норовила выскользнуть из пальцев. Она никогда не шила свадебных платьев, но Скрипач зажёг для неё все фонари на разрушенном проспекте и тактично ушёл, давая время на шитьё и размышления.

Занавесившись от Антонио волосами, Надя снова вытерла щёку о плечо.

— Увидел, что загорелись разбитые фонари, и обо всём догадался. Так когда свадьба?

— Следующей ночью.

Он бросил сигарету на пыльные камни и придвинулся к Наде чуть ближе. Осторожно убрал волосы с её лица.

— Только я не думал, что невесты рыдают перед свадьбой.

— Много ты знаешь! — не выдержала Надя и оттолкнула его руку.

Может быть, он и не собрался называть её предательницей, и пришёл не затем, чтобы постоять молчаливым укором. Может быть, это Надя сама всё выдумала. Но она не могла выдумать яркие рыжие головы фонарей, все провода у которых были давно оборваны, а фонари всё равно горели, затмевая собой россыпи крупных звёзд.

Прозрачно-янтарный подол свадебного платья невесомо лежал на ступеньках. Надя опустила замёрзшие руки, иголка всё-таки выпала и лунным лучом покатилась по камням.

— У меня ведь нет другого выхода, — сказала Надя, глядя, как прорастают сквозь ночь ломкие лучи фонарного света. — Я не могу его убить. Я не могу сбежать. Я даже себя убить не могу.

Антонио достал ещё одну сигарету и всё-таки закурил. Новая порция горького дыма растворилась в ночном городе. Было тихо, так тихо, что она слышала, как завитки сигаретного дыма уплывают в небо.

— В городе ещё осталась одна высокая крыша, — произнёс Антонио негромко. — И ты прекрасно знаешь, где она.

Надя замерла, боясь даже шевельнуть пальцами, чтобы не упустить самое важное. Не-мёртвое сердце вздрогнуло и почти застучало. Она так долго оглядывала город в поисках высоких крыш, бродила по улицам, шарила наугад, что потеряла всякую надежду.

— А у меня есть одна мысль, — продолжил Антонио, поводив в воздухе тлеющим сигаретным кончиком, будто пытался рисовать. — Соглашайся на все условия Скрипача и приходи сегодня утром к моему дому. Я оставлю форточку открытой.

Надя сделала вид, что не расслышала, и заново уткнулась в шитьё. Лунным лучом она с непривычки исколола себе все пальцы, но кровь не выступала — на ступеньки университета капала речная вода.

Она боялась, что Скрипач подслушает их разговор, что в развалинах университета обнаружатся тонкие провода-шпионы, подёргивающиеся, как нервные пальцы. Украдкой Надя оглядывалась, но везде было тихо. Так тихо, что она снова позволила себе поверить в удачу.