Хюго Клаус - Избранное: Сборник

• Название: Избранное: Сборник
• Автор: Хюго Клаус
• Издательство: Радуга
• Жанр: Современная проза
• Год: 1991
• ISBN: 5-05-002633-4

Писатель европейского масштаба, прозаик и поэт, автор многочисленных романов, рассказов и эссе, X. Клаус известен также как крупный драматург. Не случайно его книги европейская критика называет «эпопеей национального сознания». Широкую популярность X. Клаусу снискала его готовность браться за самые острые, животрепещущие темы. В сборник вошли антифашистский роман «Удивление», роман «Вокруг И. О.», отличающийся острой антиклерикальной направленностью, а также пьесы и рассказы разных лет.

---

Паул (неуверенно). Много.

Эдвард. Один. Один-единственный. И то с натяжкой. Женщина. Сто раз подряд произнеси это слово, как следует поверти и покрути его — что останется?

Паул. Что он такое говорит?

Эдвард. Ну, повторяй вместе со мной. Или боишься? Женщина, женщина, женщина, женщина, женщина, женщина, женщина, женщина… Вот и нет слова, чувствуешь? (Вновь с пафосом декламирует.) Ну и что осталось? Что осталось от молочной шеи, высокой груди, от стройных бедер — от прекрасной женщины? Нет ее больше.

Паул. Да он чокнутый.

Эдвард. Хорошо. Начнем сначала. Чокнутый, чокнутый, чокнутый, чокнутый и так далее. Повторяй целый день, неделю, годы.

Паул вопросительно смотрит на Элену, недоуменно подняв брови.

Счастливый ты человек. Хватаешься за слова, принимаешь их всерьез, привязываешь одно к другому. И все прекрасно. Что может быть лучше: факты, которые не существуют, принимать за слова, которые тоже не существуют, потому что слова звучат красивее и, главное, безопаснее, потому что их можно легко менять.

Паул (Элене). Он что, занимается этим целые дни? Просто не представляю себе эту его фирму детского питания. (Эдварду.) В министерстве, где я работаю, слово — оно и означает слово. Во всех возможных смыслах. И оно никогда не исчезает. Иначе к чему мы придем?

Элена. Но если слова так легко исчезают, дорогой Эдвард, тогда… тогда и то, что я тебе сказала: «Я так хотела, я так хотела, я так хотела» — тоже ведь перестает существовать.

Эдвард (яростно). Нет! Эти слова не исчезают!

Паул (с усмешкой). Так я и думал!

Элена. Ты мерзкий, упрямый, твердокаменный осел! Я утверждаю, что эти слова перестают существовать так же, как и все остальные. (Пауза.) Ну чего ты от меня хочешь? Чего? Скоро тебе невозможно будет показаться нормальным людям на глаза, понимаешь? У тебя такой вид, будто ты болен раком желудка и к тому же отравляешь себя желчью воспоминаний, находя в этом какое-то странное удовольствие.

Эдвард встает и быстрым, решительным шагом направляется к дереву.

Элена (идет наперерез, преграждая ему путь). Ну? Может, ударишь меня? Пнешь ногой? Чтобы наказать. Ну, бей! Ну же, прошу тебя. Умоляю!

Паул. Осторожно! Чего доброго, он и в самом деле тебя ударит, не приведи господь. (Элене.) Хотя ты вроде сама попросила.

Элена (отталкивает Паула). Не лезь в наши дела! (Растерянно оглядывается по сторонам. Потом, то ли чтобы как-нибудь объяснить свое смятение, то ли действительно что-то увидев, визжит.) Жук! Жук!

Паул. Где?

Элена (указывая на диван в углу). Там.

Паул явно боится жуков, Эдвард тоже. Они вместе подходят к дивану.

Он сидит там, внизу. Вот такой! (Широко разводит руки, показывая размеры жука.)

Паул (опускается на колени). Я его не вижу.

Элена. Ты плохо смотришь. Он там. Ты должен ero видеть. Он там, внизу. Жук, с рогами.

Эдвард (в пространство). Не надо было нам приезжать. (Опускается на корточки рядом с Паулом.) Ну где он?

Паул (ищет). А может, это ящерица?

Элена. Нет, он похож на кузнечика.

Паул. Жук?

Элена. Да. Или нет… Я и сама не знаю.

Паул (с головой под диваном). Но ты же видела его. Он умеет летать?

Элена. Откуда я знаю! Он так быстро уполз под диван, перебирая своими противными лапками. А по бокам спины — рога. Выбросьте его!

Паул (принужденно смеется). Его… а может, это «она»?

Эдвард. Я думаю… он с той стороны. Вон там, у плинтуса.

Паул (поднял голову, потом снова взглянул под диван). Нет, это паук.

Эдвард выпрямляется.

Элена. Он был очень большой. И мохнатый. Вытащите его! Уберите его прочь! (Визжит.) Раздавите его, умоляю!

Эдвард остановился в нескольких шагах от них, глядя перед собой. Услышав ее истерический крик, съеживается.

Паул. Минутку. Нет никаких причин для паники. (Озирается вокруг, находит теннисную ракетку и водит ею под диваном.)

Эдвард (стоит возле дерева). Это я жук.

Элена (визжит). Не дайте ему удрать! (Опускается на колени рядом с Паулом.) Дорогой, он не должен удрать! Убей его! Раздави!

Эдвард лезет в карман пиджака. Вытаскивает сигарету, сует ее в рот. Рука его дрожит. Из дома появляется мать Эдварда — старая, полная женщина в бигуди с густым слоем крема на лице. На ней пеньюар в яркий цветочек и ночная рубашка. Направляется прямо к двум стоящим на коленях охотникам за жуком. Пронзительно кричит.

Мать. Нет! Я не допущу! Я не позволю! Назад! Ведь сказано в Писании: не убий. Вы что, забыли? Прочь! И ты тоже. Оба! Прочь, говорю! Оставьте это бедное создание в покое. Пусть живет. Я слышала все, что вы здесь говорили. Вам нужны жертвы, вам хочется убивать! Я не позволю. Помните святую заповедь: не убий!

Эдвард. Мама!

Мать. Лучше принесите в жертву самих себя, вместо того чтобы лишать жизни невинное существо. Я позвоню в Антверпен, в Общество защиты животных. Немедленно! И еще в полицию. Ваше место в тюрьме. (Тяжело дыша, опускается на стул.)

Паул (отряхивает голые колени и кланяется). Разрешите… меня зовут Паул ван дер Хаак. Я из Министерства сельского хозяйства. Смею вас заверить, что даже полиция знает: истребление вредной живности, создающей угрозу…

Мать (Эдварду). И это делается в твоем присутствии, с твоего разрешения? Тебе доставляет удовольствие, когда мучают тварь божию, несчастное существо! Вылитый отец! Тот тоже издевался над нашим терьером, пока бедняжка не сбесился.

Эдвард. Да жив этот жук, мама.

Мать (охает). Нет, вы не знаете, что это такое!

Паул (намеревается опять искать под диваном). Может быть, мы поймаем его, не причинив боли.

Мать. Все равно, это истязание. Только и думаете, как издеваться, мучить, нести погибель. Так больше нельзя, этому нужно положить конец, так продолжаться не может.

Паул (наклонясь, заглядывает под диван). Иди сюда, милый. Иди.

Элена подает матери Эдварда стакан лимонного сока.

Не хочет. Видно, боится. (Поднимается.) Он сам выйдет из своего убежища. Сделаем вид, будто он нас не интересует. (Садится.)

Мать (уныло). Вы не ведаете, что творите! Любви должны быть полны ваши сердца, любви и доброты. Не так ли? (В пространство.) Они травят собак! Подсыпают крысиного яда в мясо. Закалывают овец тупыми ножами. Если хотят пустить вскачь лошадь, пинают ее ногами в живот. Кошки, наглотавшись губок, покрыли блевотиной весь остров. Разве не так? (Присутствующим.) Во всем зле, что люди причиняют друг другу, виноваты они сами. И больше никто. Но не смейте трогать животных! (Элене.) Я слышала, что ты тут говорила, слышала, как ты подбивала на эту мерзость мужчин.

Элена равнодушно отворачивается.

Ты не любишь животных! И хоть ты трезвонишь по всему Антверпену, что любишь Эдварда, с удовольствием угробила бы его. Подумать только, они шарят под диваном. Не надо было мне впускать тебя в дом, дочка. Ты же…

Элена. Я знаю, мама.

Паул. Мне кажется, гнев обуял вас. И вы перегибаете палку.

Мать. Я не знаю тебя.

Паул. Уважаемая, я пришел сюда с наилучшими намерениями. В этот солнечный день у меня было превосходное настроение и ни малейшего повода для беспокойства. Вот я и попытался урегулировать щекотливую, на мой взгляд, ситуацию в этом доме. Однако, несмотря на все мои старания, на все мои благие намерения, ваш сын обращался со мной и со своей женой так, что у меня просто слов не хватает… Вот где собака зарыта.

Мать (гневно). Какая собака?

Паул молчит.

Эдвард, я плохо себя чувствую.

Эдвард. Мама, не ной.

ГІауза.

Мать (Паулу). Это ты тут только что вопил?

Паул (неуверенно). Д-да.

Мать. Мой муж — отец Эдварда — тоже частенько вопил во всю глотку так, что на соседней улице было слышно. А на вечеринках…

П а у л. Если ваш сын — говорю это с самыми лучшими намерениями, — если он и дальше будет так обращаться с вашей невесткой, будет относиться к ней с таким пренебрежением, то когда-нибудь это плохо кончится. Запомните мои слова. (Эдварду — с вызовом.) Всему есть предел, Миссиан. А ну-ка, посмотри мне в глаза. Кого ты видишь перед собой? Ты видишь человека, который говорит тебе прямо в лицо: «Ты не джентльмен». (Отступает на всякий случай назад.) Ну, что скажешь в ответ? Встань!

Эдвард уже вскочил на ноги.

Будь мужчиной. Давай-ка выйдем!

Мать. Эдвард, выйди с ним, только чтобы его здесь не было.

Паул (сердито матери). Речь идет не только о чести. Под угрозой сама человечность, хоть вы этого, очевидно, и не видите. А это недопустимо!