Валерий Поволяев - Тайны Конторы. Жизнь и смерть генерала Шебаршина

• Название: Тайны Конторы. Жизнь и смерть генерала Шебаршина
• Автор: Валерий Поволяев
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-4438-0942-7

Трагическая гибель последнего руководителя советской внешней разведки Леонида Владимировича Шебаршина для многих стала неразрешимой загадкой. За самоубийством руководителя разведки такого уровня должно стоять многое. Валерий Поволяев предпринимает попытку приоткрыть завесу тайны и ответить на вопрос: кем был генерал Шебаршин?

За рамками своих мемуаров Леонид Шебаршин оставил много тайн. Гриф секретности с них будет снят только через много лет (если его снимут вообще). Но кое-что удалось узнать уже сейчас. Этому и посвящена книга, которую выдержите в руках.

---

Секретарь парторганизации посольства — человек очень неплохой, находчивый — любил шляпы: имел их в своем гардеробе десятка полтора и при каждом удобном случае обязательно покупал новую. Была такая слабость у человека. Над ним подтрунивали, правда, по-доброму. Иногда во время застолья даже тосты произносили, посмеивались, но не более того, поскольку он и специалистом был толковым, и характером обладал уживчивым, и в помощи никогда не отказывал. Ему поручили оборонять, скажем так, один из коридоров, в помощь дали еще двух сотрудников из младшего состава посольства. В общем, получилась этакая боевая группа.

И группа отличилась. Все втроем надели плащи, застегнулись наглухо, на головы натянули противогазы, а секретарь парторганизации, верный своей привычке, еще и шляпу на макушку нахлобучил.

Когда толпа поднаперла и принялась выламывать решетку, из темноты коридора на нее неожиданно выдвинулись три зловещие фигуры. Ужас объял налетчиков, они даже завыли от страха — такого не видывали никогда, — и, давя друг друга, толкаясь, вопя дурными голосами, ринулись назад.

Тут, кстати, уже появились сотрудники местных спецслужб — проснулись вроде бы, начали вышвыривать налетчиков одного за другим из здания посольства. Кого-то швыряли в крытые грузовики, специально подогнанные к воротам, кого-то после внушения отпускали, кого-то просто гнали взашей.

Самое интересное — арестовали переводчика посольства Сергея Иванова — на фарси он говорил лучше самих иранцев, знал разные местные диалекты, — он стал кричать, что он советский, здешний работник, его все равно швырнули в машину и увезли разбираться в местный участок.

К обеду все закончилось.

Иранские власти предложили послу Владимиру Михайловичу Виноградову, чтобы стражи порядка охраняли не только ворота посольства, но и разместились бы за воротами, внутри, на посольской территории, и охраняли бы здание от «происков» афганских экстремистов.

Посол, подумав, дал «добро» на это предложение: пусть дней десять стражи погостят в старом саду, иначе от них не отвязаться. А вообще-то они нужны были посольству не больше, чем, как принято говорить в молодежной среде, щуке зонтик.

«Отношение хомейнистов к налету на посольство было нам известно, — подчеркнул Шебаршин в своих воспоминаниях. — Поступали к тому же от доброжелателей и достаточно точные данные о времени нападения, о замыслах противника, примерных силах, которые будут использованы в налете. Демарши по этому поводу чиновники МИДа Ирана выслушивали с вежливыми улыбками, заверяя, что все необходимые меры будут приняты».

Но мер этих, естественно, не принимали — по известному восточному обычаю… Хитрили чиновники.

Следующий серьезный налет на советское посольство был совершен в марте 1988 года, в самом начале. Причиной послужил обстрел Тегерана иракской стороной ракетами, на которых стояли наши производственные клейма.

Американское посольство пострадало от налетов хомейнистов гораздо больше, чем наше. И ситуация там была гораздо серьезнее. Посольство Штатов было взято штурмом. Сделали это, как считается, революционно настроенные недоучки — студенты, но в Тегеране никто не верил, что какие-то тощие, хотя и злые студенты, которым надоело грызть гранит науки, могли одолеть дюжих морских пехотинцев, охранявших посольство, и сделать дипломатов своими заложниками.

Но это было, было, вот ведь как. Произошел налет в ноябре 1979 года. Толпы бородатых недоучек окружили посольство по всему периметру, стены исписали надписями: «Марг бар Картер!» («Смерть Картеру!» — тогдашнему американскому президенту), «Марг бар джасусан!» («Смерть шпионам!» — само посольство Штатов было объявлено, кстати, крупным шпионским гнездом) и так далее… Происходило обычное осквернение человеческих отношений, не говоря уже о тех понятиях, которые стоят выше, — отношениях межнациональных, международных и так далее, — советское посольство сочувствовало посольству американскому, иначе быть просто не могло, и беспокоилось за судьбу заложников, когда американцы, потеряв терпение, неожиданно решили освободить их силой.

Произошло это через полгода после захвата посольства «недоучками» (на самом деле это были штурмовики из иранских спецслужб, а не «недоучки»). Американцы направили в Тегеран группу вертолетов с десантниками.

Приземлились вертолеты в районе Табаса, примерно в 100 километрах от Тегерана, в пустыне… Там американцев ожидали единомышленники из числа иранцев, соответственно, с транспортом, с последними данными, где и кто из заложников находится, с одеждой. Десантники должны были добраться до Тегерана, там провести операцию по спасению посольских работников, затем вместе с заложниками вернуться к вертолетам.

Операция не удалась.

При приземлении в пустыне вертолеты подняли гигантские облака густой пыли, машины сделались слепыми, два вертолета столкнулись и сгорели, погибли восемь человек. Продолжать операцию с усеченным десантом не было смысла. Через некоторое время оставшиеся американские вертолеты поднялись и ушли.

Хомейнисты потом долго искали тех, кто пытался помочь американцам, производили обыски, чистки целых районов, под шумок убрали многих своих противников — если доказательства они не находили, то сочиняли их — все делалось просто, без особых хитростей и выдумок. Хомейнисты оказались большими мастерами по части подтасовок фактов: невинного человека они очень легко делали виновным.

Нещадно они расправлялись с несогласными — например, с одним из лидеров молодых моджахедов Саадати (прошу не путать иранских моджахедов с душманами — разбойниками, не знающим грамоты, которых послушная печать горбачевской поры также стала звать моджахедами, — борцами за веру). Саадати был арестован и брошен в самую страшную в Иране тюрьму «Эвин».

Пыток и издевательств, царивших в «Эвине», Саадати не вынес, подговорил заключенных и поднял бунт.

Бунт (хотя был убит начальник тюрьмы) не удался: мятежников перестреляли, молодого моджахеда, рвавшегося на волю, также поставили к стенке.

Но это еще не все. Прошла неделя, и в газетах появилась так называемое «предсмертное письмо» Саадати, в котором он отрекался от всего, за что боролся, и признавал имама Хомейни — хомейнисты пытались распять его и опозорить уже мертвого, когда Саадати не мог бороться, — превратили в жалкого труса, предавшего самого себя.

Психологически ход сильный, на него решится не каждый «изобретатель», но для Хомейни и его подручных это оказалось делом вполне обычным.

Одним из главным соперников Хомейни считался аятолла Бехешти. Бехешти был генеральным секретарем Исламской республиканской партии, семь лет провел в Германии, в Гамбурге, где в местной мечети читал молитвы и проповеди, был образован, хитер, умел отлично говорить и вполне мог соперничать со своим шефом, лидером и создателем партии Хомейни.

Когда об этом стали говорить вслух, произошло следующее.

На свое заседание в большом двухэтажном особняке собрались активисты Исламской республиканской партии, их было довольно много — больше сотни, это были люди, которые боготворили Бехешти — его люди, в общем.

Когда собрание было в разгаре, а Бехешти произносил свою речь, способную зачаровать любого, громыхнул взрыв, разом превративший в руины большой двухэтажный особняк. В домах, находившихся неподалеку, выбило окна. Бехешти, который, как позже написал Шебаршин, «был величественно обаятелен, говорил мягким, берущим за душу баритоном, гипнотизировал собеседников умным, проницательным взглядом», мгновенно, вместе со своими сторонниками, обратился в пыль, в ничто, в воздух.

А ведь этот человек уже был готов потеснить Хомейни на верхушке власти и очень спокойно, уверенно и расчетливо шел к этому — каждый шаг его был взвешен, выверен…

Не дошел.

Спасатели работали всю ночь при свете фонарей и прожекторов, доставали из битых кирпичей какое-то окровавленное тряпье, то, что осталось от людей. Всего откопали останки семидесяти двух человек. Среди останков нашли ногу в ярко начищенном модном полуботинке — это была нога аятоллы Бехешти, ее опознали все, кто знал генерального секретаря хомейнистской партии. Не было газеты, которая на своих страницах не напечатала бы снимки этой ноги, а также снимка человека, который ее нашел — рядового спасателя.

Спасатель был усталый, с изможденным лицом и голодными глазами, извозюканный донельзя, грязный, он держал в вытянутой руке ногу аятоллы.

Быстро нашли и виновника, установившего бомбу в особняке, — моджахеда Колахи, сподвижника Саадати, который якобы тайно проник в число охранников; объявили его в розыск, хотя Колахи, скорее всего, также превратился в окровавленную тряпку и лежал под обломками особняка.

Как потом сказал Шебаршин, было «одно странное обстоятельство, которое впоследствии объяснили Божьим промыслом. Дело в том, что ровно за пять минут до взрыва помещение покинули председатель исламистского меджлиса Рафсанджани и два его ближайших сотрудника — Раджаи и Бахонар. Версия о Божьем промысле не вызвала бы особых сомнений (все в воле Аллаха!), не будь Рафсанджани основным соперником Бехешти.