Вера Сахарова - Мультикультурализм и политика интеграции иммигрантов: сравнительный анализ опыта ведущих стран Запада

• Название: Мультикультурализм и политика интеграции иммигрантов: сравнительный анализ опыта ведущих стран Запада
• Автор: Вера Сахарова
• Жанр: Культурология
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-86547-649-8

Сумеют ли страны Запада интегрировать и культурно ассимилировать десятки миллионов мигрантов в радикально изменившейся ситуации последних лет? Возможно ли в современном мире преодоление культурных и расовых конфликтов во имя взаимообогащения культур и экономического развития и какой будет цена этого преодоления? Насколько западный опыт применим к современной российской действительности? Эти и другие вопросы подробно обсуждаются в настоящей монографии.

Книга адресована политологам, политикам, специалистам в области межкультурной коммуникации, а также широкому кругу читателей, которым небезразличны проблемы миграции и мигрантов.

---

Следует признать, что шансы мигрантов на социальное и экономическое благополучие, как правило, объективно меньше, чем у коренного населения (в странах Западной Европы безработица среди иммигрантов в 2–3 раза выше, чем среди коренного населения). «Включение мигрантов в сообщество принимающей страны часто крайне затруднено в силу культурной дистанции между ними и местными жителями (незнание языка, навыки поведения, приобретенные в сельских условиях, ценностные представления, связанные с религией). Поэтому если государство действительно стремится к интеграции мигрантов и не готово мириться с их геттоизацией, то оно должно обеспечить реальное, а не просто формальное равенство возможностей. Мероприятия же по обеспечению такого равенства предполагают защиту социальных и культурных прав мигранта».[38] Однако рост численности мигрантов, объективно необходимой для стран Запада, но очень пестрой расово и этнически, наиболее бесправной и наименее интегрированной части населения, требует не только повышения эффективности государственной политики в отношении миграции, интеграции и натурализации мигрантов, связанной с приемом, обустройством и трансформацией вчерашнего мигранта в полноправного члена принимающего сообщества, но и серьезного изменения культурных установок граждан принимающего их общества. Констатируя сложность и неоднозначность решения указанных проблем, К. Кондатьоне отмечает: «Иммиграция находится на перекрестке двух весьма различных политических семантик: основанной на экономических или функциональных проблемах и на культуре, самобытности и традиции».[39] В условиях массовой иммиграции привычные и урегулированные отношения между традиционными субкультурными группами социума вынужденно переустраиваются, что почти неизбежно приводит к возникновению межкультурного напряжения, приобретающего особо острые формы в условиях социальной нестабильности и растущей конкуренции за статусные позиции и ресурсы. Как отмечает известный российский исследователь А. В. Дмитриев, конфликт, связанный с иммиграцией, обычно касается взаимодействия двух основных участников: постоянных жителей (резидентов), с одной стороны, и мигрантов – с другой. Чаще всего в него вмешиваются власти, т. е. появляется третья сторона конфликта. Основной признак такого конфликта – восприятие участниками поведения друг друга как ущемления своих материальных и духовных интересов.[40] Особенно велика опасность возникновения такого рода конфликта в тех случаях, когда иммигрантские группы хорошо сплочены, демонстрируют чувство превосходства по отношению к «местным» и не обнаруживают сколько-нибудь заметного стремления интегрироваться в принимающую среду.

Однако очевидно, что терпимость к «другим» легче достигается в обществах, в которых нет значительного социально-экономического неравенства, у всех индивидов есть возможность воспользоваться социальным лифтом (восходящая социальная мобильность), сильны ассоциации интересов, а государство проводит эффективную политику интеграции. Сегодня в странах Запада наиболее распространенным вариантом урегулирования такого рода конфликтов и решения проблем интеграции иммигрантов стала идеология и политика мультикультурализма в его различных модификациях.

1.2. Северная Америка: от «плавильного котла» к политике мультикультурализма

Проявленный интерес к проблемам мультикультурализма и толерантности, как представляется, связан с тем, что культурные и социальные различия в обществах, организованных в национальные государства, не только не исчезают или сглаживаются, но, напротив, имеют явную тенденцию к нарастанию. Так, влиятельный британский теоретик мультикультурализма Бикху Парекх полагает, что мультикультурализм – это нормативная реакция на мультикультурность общества – культурное разно-образие, характеризующее в большей или меньшей степени пока что западный, а впоследствии и весь остальной мир.[41] Сегодня это понятие активно используется, когда речь заходит о проблемах массовой иммиграции из стран бедного Юга и социальной неустроенности разного рода меньшинств, о разобщенности и отсутствии солидарности в современном западном обществе, о кризисе модели национального государства. Без него сложно представить себе обсуждение государственной образовательной политики и проблем прав человека, политики идентичности. Действительно, сегодня по всему миру население становится все более мобильным, социумы – все менее гомогенными. В конце 2000 г. ежедневно более 2 млн человек пересекали границы государств (в 1950 г. это число не превышало 70 тыс.). Однако наиболее веской причиной этого феномена является массовая иммиграция с бедного Юга на богатый Север, в конце ХХ века ставшая одной из центральных социальных проблем для стран Запада. «Новые волны иммиграции, а также политика идентичности (или различия), – свидетельствует Г. Тернборн, – вызвали взрыв мультикультурализма».[42] Не случайно в концепции мультикультурализма особо подчеркивается гетерогенность населения стран Запада, растущая вследствие иммиграции. Это ставит под вопрос традиционную программу национального государства: формирование и воспроизводство на своей территории культурной гомогенности и общей идентичности. При этом политика мультикультурализма, или политика различия посредством выделения особых групп, не только устанавливала институциональное равенство, но и зачастую наделяла их привилегированными коллективными правами и потому была особенно привлекательна для «прежде дискриминированных, маргинализированных и часто презираемых этнических групп».[43]

Известный американский политолог С. Хантингтон видит причины актуализации и обострения этнических и расовых проблем и порожденной ими политики мультикультурализма прежде всего в том, что в глобализированном мире «люди попросту вынуждены переопределять собственную идентичность, сузить ее рамки, превратить ее в нечто более камерное, более интимное. Национальной идентичности пришлось уступить место идентичностям субнациональным: этническим, религиозным, регио-нальным, сексуальным и др. Люди стремятся объединяться с теми, с кем они схожи и с кем делят нечто общее, будь то этническая и расовая принадлежность, религия, традиции, мифы, происхождение или история. В США эта фрагментация идентичности проявилась в распространении идеологии мультикультурализма, в четкой стратификации расового, “кровного” и гендерного сознания. В других странах фрагментация приобрела крайнюю форму субнациональных движений за политическое признание, автономию и независимость».[44] В свою очередь, формирование наднациональной идентичности в Европе «способствовало дальнейшему “сужению идентичности” у многих европейских народов: шотландцы все реже отождествляют себя с Британией, однако охотно причисляют себя к европейцам, то есть идентичность шотландская “вырастает” из идентичности европейской. То же верно для ломбардцев, каталонцев и прочих национальных меньшинств».[45]

Однако процесс «сужения идентичности» и связанные с ним подъем национализма и этнополитические конфликты особенно опасны для стран, где процессы демократизации только начинаются. «Споры по поводу определения национальной идентичности, по поводу того, кого считать гражданином, а кого – нет, превращаются из умозрительных теоретизирований в сугубую реальность, когда автократия сменяется демократией и когда демократия сталкивается с многочисленными притязаниями на гражданство», – отмечает С. Хантингтон.[46]

Таким образом, можно с большой долей уверенности утверждать, что именно массовая иммиграция из стран бедного Юга в государства богатого Севера и новые серьезные проблемы, связанные с ней, породили теоретическую концепцию и основанную на ней политику мультикультурализма. Причем для стран Запада выбор в пользу мультикультурализма носил во многом вынужденный характер, поскольку был продиктован изменившимися условиями существования западного общества: радикальным сдвигом этнодемографического баланса и провалом ассимиляторской политики «плавильного котла».

Понятие «мультикультурализм» появилось в политическом и научном лексиконе североамериканских иммигрантских государств (Канады и США) в конце 1960-х гг. Тогда этим словом обозначались новые интеграционные модели, принципиально отличающиеся от классической модели – «плавильного котла», которая ранее стихийно сложилась в этих государствах. Если ассимиляционная модель предполагает, что все тяготы и бремя процесса интеграции ложатся в основном на самих мигрантов, то мультикультурная модель переносит акцент на создание благоприятных условий для интеграции, т. е. требует усилий принимающей стороны. Действительно, в ситуации, когда значительные экономические и социальные различия усугубляются групповыми – этническими, конфессиональными или расовыми, можно утверждать, что без проведения определенных мер, обес-печивающих большее равенство в экономической сфере, недостижимо и равенство политического влияния. К такого рода мерам относятся: