Дмитрий Дашков - Поэты 1820–1830-х годов. Том 1

• Название: Поэты 1820–1830-х годов. Том 1
• Автор: Дмитрий Дашков
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Поэзия
• Год: 1972

1820–1830-е годы — «золотой век» русской поэзии, выдвинувший плеяду могучих талантов. Отблеск величия этой богатейшей поэтической культуры заметен и на творчестве многих поэтов второго и третьего ряда — современников Пушкина и Лермонтова. Их произведения ныне забыты или малоизвестны. Настоящее двухтомное издание охватывает наиболее интересные произведения свыше сорока поэтов, в том числе таких примечательных, как А. И. Подолинский, В. И. Туманский, С. П. Шевырев, В. Г. Тепляков, Н. В. Кукольник, А. А. Шишков, Д. П. Ознобишин и другие. Сборник отличается тематическим и жанровым разнообразием (поэмы, драмы, сатиры, элегии, эмиграммы, послания и т. д.), обогащает картину литературной жизни пушкинской эпохи.

---

151. ЭЛЕГИЯ («На скалы, на холмы глядеть без нагляденья…»)

На скалы, на холмы глядеть без нагляденья;
Под каждым деревом искать успокоенья;
Питать бездействием задумчивость свою;
Подслушивать в горах журчащую струю
Иль звонкое о брег плесканье океана;
Под зыбкой пеленой вечернего тумана
Взирать на облака, разбросанны кругом
В узорах и в цветах и в блеске золотом, —
Вот жизнь моя в стране, где кипарисны сени,
Средь лавров возрастя, приманивают к лени,
Где хижины татар венчает виноград,
Где роща каждая есть благовонный сад.

1824 Алупка

152. МОЯ ЛЮБОВЬ

За днями дни бегут толпой,
Следов их сердце не находит;
Но, друг бесценный, образ твой
Поныне властвует душой
И с памяти моей не сходит.

Я посещал прекрасный край[147]:
Там ухо ропот моря слышит,
Беззнойно, долго светит май,
И человеку тихий рай
В тени олив и лавров дышит.

Там, нежась в лени и в мечтах,
В час лунных, сладостных туманов,
Как будто видишь на горах,
Вокруг мечетей, на гробах,
Блуждающие тени ханов.

Там жены, тайно, сквозь покров,
Назвав себя, лукавым взглядом
Манят счастливых пришлецов
На мягкий одр, на пух ковров,
В гарем, увитый виноградом.

Но в той стране, на бреге том,
К иным занятиям остылый,
Без цели странствуя кругом,
Мечтал, грустил я об одном —
Всё о тебе, мой ангел милый!

Как ночью песня соловья,
Как пленнику родные звуки
На бреге чуждого ручья —
Отрадна мне любовь моя,
Слиянье неги, счастья, муки.

Люблю, любовь потребна мне!
Я услажден, утешен ею!
Наскучу ль жизнью в тишине,
Мне милый лик блеснет во сне —
И вновь я к жизни пламенею.

1824

153. ДЕВУШКА — ВЛЮБЛЕННОМУ ПОЭТУ

Поверьте мне — души своей
Не разгадали вы доселе:
Вам хочется любить сильней,
Чем любите вы в самом деле.
Вы очень милы — вы поэт.
Творенья ваши всем отрада;
Но я должна, хоть и не рада,
Сказать, что в вас чего-то нет.
Когда с боязнью потаенной
Встречаю вас наедине,
Без робости, непринужденно
Вы приближаетесь ко мне.
Начну ль беседовать я с вами —
Как будто сидя с автора́ми,
Вам замечательней всего
Ошибки слога моего.
Со мной ведете ль разговоры —
Без выраженья ваши взоры!
В словах нет чувства — только ум!
И если б, в беззаботной доле,
Была я памятлива боле,—
То, затвердив из модных дум
Сто раз печатанные слезы,
Желанья, сетованья, грусть, —
В стихах я б знала наизусть
Все изъясненья вашей прозы!
Простите мне язык простой:
Нет, не хочу судьбы такой!
С душой, надеждою согретой,
Хочу в дни лучшие мои
Любимой быть я — для любви,
А не затем, чтоб быть воспетой.

28 (?) сентября 1824

154. ПЕСНЯ («Друг веселии неизменный…»)

«Друг веселии неизменный,
Для чего, певец младой,
Нынче бродишь потаенно
Всё один, одной стезей?
Молви нам: или то скука,
Иль то память о былом,
Или мысли, или звука
Ищешь пламенным умом?»

«Нет, друзья! от вас украдкой
Не скучаю, не грущу,
Не готовлю песни сладкой,
Светлых мыслей не ищу.
Я брожу у милой окон,
И одним лишь занят я:
Не мелькнет ли темный локон,
Не блеснет ли взор ея!»

<1825>

155. ЭЛЕГИЯ («Не озабочен жизнью я!..»)

Не озабочен жизнью я!
Равно мой ум и сердце праздны:
Как бой часов однообразный,
Однообразна жизнь моя.

Напрасно возвратить я мнил
Под благосклонным небом Юга
Напевы счастья и досуга
И бодрость юношеских сил.

Напрасно сердце обновить
Алкал любви очарованьем
Иль славы гордым обладаньем
Любви потерю заменить.

Не изменился жребий мой!
Я вяну, скукой изнуренный,
Как вянет цвет, перенесенный
Под небо родины чужой.

<1825> Одесса

156. НА КОНЧИНУ Р<ИЗНИЧ> Сонет

Посвящ<ается> А С. Пушкину

Ты на земле была любви подруга:
Твои уста дышали слаще роз,
В живых очах, не созданных для слез,
Горела страсть, блистало небо Юга.

К твоим стопам с горячностию друга
Склонялся мир — твои оковы нес,
Но Гименей, как северный мороз,
Убил цветок полуденного луга.

И где ж теперь поклонников твоих
Блестящий рой? где страстные рыданья?
Взгляни: к другим уж их влекут желанья,

Уж новый огнь волнует души их;
И для тебя сей голос струн чужих —
Единственный завет воспоминанья!

Июль 1825 Одесса

157. СЕТОВАНИЕ

Как доблестный корабль, друг моря и светил,
В недвижной пристани, без волн и без ветрил,
                      Стоит окован, обескрылен, —
Мой дух, изнеженный бездейственной мечтой,
                      Дряхлеет в праздности немой
                      И разорвать свой плен бессилен.

«Чего ты ждешь, корабль?.. Оставь сей пыльный брег!» —
Я молвил, и — смотри! — величественный бег
                      Уж он простер по океану…
Когда ж, когда ж и я, стряхнув душевный сон,
                      От лени вырвавшись, как он,
                      И окрилюся, и восстану!

Нет, в самой праздности мой благородный ум
Гордыней прошлых дней, избытком новых дум
                      Не раз, как море, волновался,
Как море между скал, и бился, и гремел,
                      И, жадный славы, жадный дел,
                      Разлиться в песнях порывался.

Я слышу и теперь мятеж его святой!
Он кличет, он влечет! о! замолчи, постой,
                      Постой, властитель беспощадный!
Но он как вихорь встал, все узы он расторг,
                      И охватил меня восторг,
                      Как жертву бога пламень жадный!

Раскрылся предо мной высокий прежний путь,
Приливом бодрых чувств восколебалась грудь,
                      Затрепетали сердца струны!
А! дайте ж лиру мне, судьбы бессмертный дар:
                      Да перелью мой вещий жар
                      В ее гремящие перуны!

Я, как орел, с вершин направлю свой полет!
При имени моем гонимый отдохнет
                      И дрогнет дерзостный гонитель!
Чтоб злобу поразить, проникну в самый ад
                      И насыщу душевный глад,
                      И буду славы покоритель!

Как жалкий раб земли, от колыбельных дней
Я не был обречен судьбиною моей
                      Бесчувственным заботам света;
Высоких мыслей клад мне был от неба дан,
                      И вечным жаром, как волкан,
                      Моя душа была согрета.

Уже я чувствовал отвагу юных сил;
Меня сокрытый бог насильственно стремил
                      На поприще Труда и Славы…
Но, легкомысленный, я дар свой пренебрег
                      Для уз любви, для томных нег,
                      Для их подслащенной отравы.

Я мирно отдался в свой произвольный плен;
Проникнут гласом дев, как пением сирен,
                      Я был объят очарованьем…
Казалось, тихий вал меня к Эдему нес,
                      Я плавал в океане роз,
                      Был напоен благоуханьем.

Но сердцем я клянусь! — и в рабской неге той
Я не был обаян земною суетой,
                      Земного счастия кумиром!
Мой дух был усыплен, но всё я был певец,
                      И обреченный мне венец
                      В цвету затоптан не был миром!

Так, сидя на скале и шумом моря полн,
Я вслух согласовал с порывным плеском волн
                      Мои заветные мечтанья;
Я трепетал, кипел, ловил победный миг,
                      Но грозный океан утих,
                      И сон исчез очарованья

С вечерней сладостью, с вечернею луной
Всё погрузилося в божественный покой,
                      Душа склонилась к прежней неге.
Лишь изредка шептал неясный голос в ней,
                      Как легких, медленных зыбей
                      Звук, умирающий на бреге.

Август 1825 Одесса

158–159. ГРЕЦИЯ