Александр Карпенко - Грань креста (дилогия)

• Название: Грань креста (дилогия)
• Автор: Александр Карпенко
• Жанр: Альтернативная история

Фельдшер психиатрической бригады «Скорой помощи» шёл на дежурство, а попал в другое место, населённое странными существами, с нестабильной географией и непрерывной войной. Работа та же, больные такие же, но мир сдвинулся…

«Жизнь. Дом. Семья. Любимый человек. Друзья. Маленькие радости, которые позволяет себе каждый в меру своего понимания. Домашние заботы, повседневные хлопоты — пусть скучные, но необходимые… Что получится, если всё это у человека отобрать и оставить только служебные обязанности? Не на день, не на месяц и не на год даже — навсегда. До смерти. Не знаете?

Мы знаем. Получится станция «Скорой помощи» в диком и странном перевёрнутом мире, куда нас заволокли, не спросив ни мнения, ни согласия…»

---

— Взяв больного в машину, доктор Селли произвёл стандартный набор мероприятий по борьбе с шоком, включая местное и общее обезболивание. Однако следует учитывать, что физиология этих существ значительно отличается от человеческой и действие наших лекарств на них подчас парадоксально. Таким образом, применение анальгетиков могло принести непоправимый вред…

Стоявший у всех на виду доктор Селли переминался с ноги на ногу, предчувствуя грядущее вынесение выговора.

— …помнить о заповеди великого Гиппократа: «Primo no noceri». И безусловно, администрация сделает соответствующие выводы в отношении упомянутого Селли. Вниманию психбригад! Кстати, почему доктор Рат считает для себя возможным не посещать утренние конференции?! — Гневный начальственный взгляд в мою сторону, явно в ожидании объяснений.

Я благоразумно промолчал, сделав вид, что не понял намёка.

— К нам поступили сведения о том, что по указанию врача психбригады Сейфулл-оглы фельдшером Джонсом был расстрелян ни в чём не повинный мирный житель. Подняв из архива карту вызова, мы обнаружили запись следующего содержания: «В связи с невозможностью приблизиться к больному, находящемуся в состоянии острого психомоторного возбуждения, представляющем опасность для окружающих, сделано: — Soluto Aminasini 2,5 % — 4,0 (100 mg) внутримышечно, дистанционно».

Объяснительную от врача Сейфулл-оглы и фельдшера Джонса получить пока не удалось, но проведённым расследованием установлено, что под словом «дистанционно» подразумевается выстрел из пневматической винтовки инъектором с психотропным препаратом….

Попали коллеги под раздачу. Вам бы, сударыня, самой хоть раз попробовать с возбуждённым психом пообщаться! А начальство никак не унималось:

— Не нашли общего языка… Выглядим в глазах населения… Врачебный долг… Душевнобольной — несчастный человек, а не преступник… Честь белого халата…

Я глядел на главврача и никак не мог поверить, что по её приказу боевые вертолёты сожгли две сотни ни о чём не подозревавших медиков, вина которых состояла лишь в том, что они просили не мешать им лечить население своего района. Настолько, несмотря на явное лицемерие речей, не вязалась эта мысль с обликом представительной начальницы, что невольно подумалось: «Может быть, ночной рассказчик Рой большой шутник? Или мой клиент? Нет, не похоже. Он произвёл на меня вчера впечатление человека прямого и честного. Чёрт, и поговорить-то не с кем». Я уже усвоил, что разговоры о здешних странностях, мягко говоря, не приветствуются.

На десерт нас угостили длиннейшей лекцией о холере. Учёный муж увлечённо повествовал о грязных руках и неукротимых поносах. Светлые завитки его кудрявой бороды поразительно напоминали вид из микроскопа на холерный вибрион Эль-Тор. Когда пыл оратора начинал угасать, начальство подбрасывало провокационные вопросы, вызывавшие всё новые и новые потоки словоблудия. Завершив наконец лекцию кратеньким упоминанием о том, что в этом мире ещё ни одного случая холеры не зарегистрировано, воспеватель диареи полюбопытствовал, всё ли понятно. Вопль «Всё!», исторгнутый множеством глоток, чуть не разбил люстру. Главврач мрачно оглядела зал.

— Ну, раз вам всё ясно, — объявила она не без садистской нотки в голосе, — в ближайшие дни будет организован зачёт по холере. Со своей стороны могу гарантировать, что не сдавшие зачёт сильно огорчатся, получив зарплату. Спасибо, все свободны.

Может быть, Рой рассказал правду?

Глава одиннадцатая

Спирт, получаемый мной на заправке, издавал резкий запах хлоргексидина и образовывал при взбалтывании густую радужную пену, не хуже иного шампуня.

Спичка, брошенная в лужицу это субстрата, незамедлительно загасла. Заведующий здешней аптекой явно не собирался закупать новый продукт взамен использованного нами на промывку деталей желудочно-кишечного тракта. Вылезшая откуда-то Люси взобралась на крышку медицинского ящика и с сомнением подёргала подвижным носиком:

— А ежели в вену вводить?

Павел Юрьевич в очередной раз подтвердил свой удивительный талант оказываться в нужное время там, где следует, возникнув у меня за плечом.

— А вы, доктор Рат, позаботьтесь о том, чтобы ваш помощник перед вызовом в сортир, простите, не ходил.

— Это через почему?

— Вот вам как в вену спирт при отёке лёгких вводить кому потребуется, попросите его в скляночку пописать. Судя по успехам в уничтожении казённого добра, он должен сейчас вместо мочи чистый спирт выделять, хе-хе. А вам, кстати, вызов. Шура, держи бумажку. У тебя дома это, должно быть, называлось «помогите линии».

— А здесь?

— Здесь это называется точно так же. Повод: «Задыхается». Бабушка сердечница и гипертоник, возраст уже почти подземный. Так что не исключено, что от разрыва мочевого пузыря у нас Шура не помрёт, хе-хе.

Глаз у старшего доктора был дурной, не иначе. Как сказал, так и случилось. Диагноз не вызывал сомнения — бабушка булькала, что кипящий самовар, роняя с губ клочки пены.

Пустые ампулы градом сыпались из-под ловких лапок мышки. Я только успевал закачивать в вену содержимое одного шприца за другим. Перепуганные родственники робко жались дрожащей кучкой в углу, боясь помещать процессу. Процесс был долог и пугающ. Пытуемая нами бабка уже перестала даже охать, лишь тягостно вздыхала и бессмысленно таращила глаза.

Желаемый эффект был достигнут не скоро. Семь потов сошло с нас, покуда старушка просохла, не без помощи дедовских методов — кровопускания и засовывания её заскорузлых пяток в ведро с горячей водой. Родственники наперебой взялись выказывать нам свою благодарность за избавление любимой матушки, тётушки и бабушки от лютой погибели. В материальном выражении, однако, их благодарность равнялась нулю.

— Не знаю таких денег — «Спасибо!», — злобно фыркнула Люси, отработанным движением опускаясь задом наперёд в мой нагрудный карман.

— Люди так надеялись, поди, что старушка на тот свет приберётся, а вы им праздник испортили, — предположил Нилыч.

Воистину, не каждый набирает «03» (кстати, какой телефон вызова «Скорой» в этом мире? Так до сих пор и не разузнал), чтобы родственника спасли. Зачастую это делается просто для соблюдения приличий.

Крайний случай: крупная купюра на стол и заявление: «До больницы она доехать не должна». Вспомнить приятно, как мы того «любящего сына» били.

Пример номер два: вызов, сходный с нашим сегодняшним. Лечение закончено. Врач с облегчением направляется к выходу, но некий инстинкт заставляет его ещё раз обернуться, чтобы взглянуть на больную. Видит: судорожный последний вздох и остановка сердца. Делает рывок обратно, ан не тут-то было. Родственнички берут врача под локоточки и выставляют на лестничную клетку. Медицинский ящик следом.

— Спасибо, доктор, спасибо. Вы нам очень помогли.

И — купюру опять же в карман, для улучшения понятливости. Всё. Дверь захлопнулась. Даже в морду дать некому.

Но такое — редкость. А вот лицемерных вздохов; «Бог дал, Бог и взял. Отмучился, бедный», — с тщетно скрываемым облегчением, а то и радостью, сколько угодно. Недовольство на лице: ждали конца, а он отложился на какое-то время. Это — сплошь и рядом.

Потел врач, старался. Не сложилось. Помер клиент. Жена — в истерику: «На кого ж ты меня оставил! Как мне жить! Возьми меня с собой!» На пол пала, бьётся, кричит. Слёзы не ручьём — фонтаном, волосы рвёт. Врач стоит, мнётся, прикидывает, не нужно ли самой укольчик от лишних нервов сделать.

Вдруг — остановка.

— Я вам мешаю, доктор? — совершенно спокойно. — Проходите, пожалуйста.

Отошла в сторону, освобождая проход. Протиснулся медик аккуратненько к двери. А за спиной вновь страшный крик: «Не могу! Не пережить мне!» И — в слёзы. И — головой о пол. Каково?

Прав Нилыч или нет, только по мере увеличения стажа растут у каждого выездного работника «Скорой» мизантропические настроения. Этакий профессиональный пессимизм. Упрекните нас, если можете.

Глава двенадцатая

Не устаю любоваться, как мой доктор пишет карточки. Во-первых, мне доставляет искреннее удовольствие наблюдать за самим процессом. Заниматься писаниной на ходу дело даже в удобной машине, едущей по городскому асфальту, не самое приятное. А уж в тряском вездеходе, прыгающем по ухабам просёлка, и вовсе номер почти цирковой. Здесь основная хитрость — не пытаться наклониться над писаниной. Напротив, прижмись к сиденью поплотнее, слейся с автомобилем в одно целое. Тогда лежащая на коленях папка сохранит относительно него неподвижность. С годами навык возрастает, становясь безусловным рефлексом. У человека. А как быть мышке?

Люси приспособилась замечательно. Папка кладётся на капот. Карточка вызова — на папку. Мышка — на карточку вызова. Она берёт в одну лапку авторучку, которая по сравнению с её миниатюрной фигуркой выглядит огромной, словно копьё. Твёрдо стоя на трёх других лапках и упираясь хвостиком, бочком-бочком быстро перемещается вдоль строчки, закончив, перебегает к следующей. Почерк красив и довольно разборчив. У меня получается хуже.