Александр Карпенко - Грань креста (дилогия)

• Название: Грань креста (дилогия)
• Автор: Александр Карпенко
• Жанр: Альтернативная история

Фельдшер психиатрической бригады «Скорой помощи» шёл на дежурство, а попал в другое место, населённое странными существами, с нестабильной географией и непрерывной войной. Работа та же, больные такие же, но мир сдвинулся…

«Жизнь. Дом. Семья. Любимый человек. Друзья. Маленькие радости, которые позволяет себе каждый в меру своего понимания. Домашние заботы, повседневные хлопоты — пусть скучные, но необходимые… Что получится, если всё это у человека отобрать и оставить только служебные обязанности? Не на день, не на месяц и не на год даже — навсегда. До смерти. Не знаете?

Мы знаем. Получится станция «Скорой помощи» в диком и странном перевёрнутом мире, куда нас заволокли, не спросив ни мнения, ни согласия…»

---

Спорить я не стал. Вместо этого отправил Патрика в машину за стеклянной посудинкой, из которой мышка обыкновенно заливала в свой организм напитки. Сам же извлёк кусок бинта и взялся добросовестно протирать ложки.

— Не поможет, — мрачно заявила начальница, — их надо стерилизовать кипячением не менее сорока минут. С предварительным замачиванием на сутки в какой-нибудь дезинфекции покруче.

Патрик вернулся со стаканчиком для Люси, и мы приступили к трапезе.

— Предлагаю начать с пива, — внесла идею доктор Рат, — в состоянии опьянения та отрава, которой нас здесь попотчуют, проскочит, не вызывая рвотного рефлекса. Возможно.

— Вы меня всё время вынуждаете пить за рулём, — слабо запротестовал Патрик, — а ведь это не дело, мэм.

— Кто кого заставляет пить за рулём? Что за чушь? Руль в машине, а ты здесь. Или ты сюда баранку под курткой приволок?

Водитель тихо вздохнул и принялся разливать пиво по стаканам.

Оно было чёрным и тягучим, в стаканах встала красивая шапка густой желтоватой пены. Над столом поплыл упоительный аромат. Мышка оживилась, зашевелила носиком, хвост её забавно вздёрнулся вверх стрелкой. Первые же глотки привели всех в восторг. Напиток оказался чуть горьковатым, бархатистым на вкус, умеренно — в самый раз — охлаждённым.

— Не всё так плохо, — констатировали мы, — с этаким пивом, пожалуй, что угодно слопать можно.

И сняли крышку с блюда.

Перегородки из струганых лучинок делили посудину на четыре части. В одной из них лежала горка тончайше нарезанной слезящейся ветчины. Полосатые бело-розовые ломтики обрамляла тёмная каёмка специй. Другую занимало крошево из ярких маринованных овощей. Кубики, в которые был нарезан салат, были столь малы, что определить первоначальные ингредиенты не представлялось возможным. Запах же вызывал такое слюнотечение, что все дружно сглотнули.

Третью секцию доверху заполняли мельчайшие, длиной в полспички, копчёные рыбёшки без голов. Их золотисто-коричневые тушки истекали прозрачным нежным жиром. Наконец, в четвёртой пребывали аккуратные треугольнички ноздреватого тёплого хлеба, пахнущего солнцем и тмином.

За ушами у бригады громко затрещало от дружной работы челюстей. Поданное исчезло со скоростью кошачьих консервов в рекламном ролике. Мы переглянулись.

— А здесь не так уж скверно! — постановили все, с надеждой поглядывая на косую кухонную дверцу в ожидании следующего блюда. Появление кривого, засаленного и закопчённого чугуна встретили с энтузиазмом. К чугуну прилагалась сучковатая доска с чем-то закрытым обрывком тряпки.

Из непредставительных недр явился душистейший в свете крепкий прозрачный бульон. А под тряпкой… О, таких пирожков я давненько не едал! Слоёные крохотульки — их не требовалось откусывать никому, кроме Люси, — таяли во рту, обнаруживая внутри рассыпчатую мясную начинку, обильно сдобренную пряностями. Кувшин пива быстро опустел, мы затребовали другой, доставленный нам незамедлительно.

Вместе с пивом прибыл керамический горшок, залепленный обугленным блином. Внешность этой посудины, безусловно, могла свести с ума всю местную санэпидемслужбу, если бы таковая здесь имелась. Но нам уже было всё равно. Мы нетерпеливо сорвали блин и полезли черпаком в благоухающие глубины.

Тоненькие ленточки тушёного мяса трёх различных сортов, сплетённые в крошечные косички плавали среди овощей, частью знакомых, как зелёная фасоль и сладкий перец, частью мне неизвестных. Мясо не приходилось разыскивать в этом рагу — его там имелось больше, чем всего прочего. Тушение производилось в какой-то красной густой подливке, напоминающей томатную, совершенно божественных вкусовых свойств.

К пожираемому нами блюду придавалась очередная доска с пирожками — на сей раз начинкой служили жареные грибы.

По мере увеличения нашего толстопузия скорость перемещения пищи в наши желудки падала, но и рагу съедено оказалось подчистую. И это было не всё! Нас ещё ожидал десерт.

При виде песочного торта, прослоённого пластами холодного дрожащего желе всех цветов радуги и увенчанного искусно выполненной конструкцией из свежих ягод и взбитых сливок, Патрик издал стон, а я украдкой расстегнул пуговицу на брюках. Люси бросила на нас испытующий взгляд и провозгласила, осушая мензурку:

— Пузо лопнет — наплевать! Под халатом не видать.

К десерту мы получили чай. Точнее, горячий настой чего-то терпкого и душистого, с оттенком весеннего мёда. Осоловело таращились мы друг на друга, не в силах вылезти из-за стола. Приплелась трактирщица, промямлила, не вынимая рук из-под загаженного передника:

— Господам не угодно ли коньяку для завершения обеда?

Мне было угодно. Я умоляюще глянул на начальницу. Та вздохнула:

— Что с тобой поделать! Жри свою отраву!

На столе возникли чарочки, до краёв налитые вязкой зеленовато-янтарной жидкостью. Я пригубил. Слов для описания моих чувств нет в лексиконе! Крайне приблизительно испытанные мной ощущения могут быть описаны термином Летики из гриновских «Алых парусов»: «Улей и сад!»

Мягкое, обволакивающее дрожание несравненного аромата долго держалось во рту.

Нарисовалась хозяйка — за расчётом. Заявленная цена показалась нам удивительно скромной. Я протянул ей банкноту вдвое крупнее, махнув рукой — мол, сдачи не надо. Даже прижимистая Люси одобрительно кивнула.

— Вот только непонятно, почему при ваших талантах, хозяюшка, заведение столь убого. Таким поваром может гордиться любой ресторан!

— Видите ли, господа, — уныло промямлила женщина, — раньше моя харчевня находилась на тракте у городской заставы. Ко мне съезжались кутить богатейшие люди Тайра. А нынче… — Она досадливо сморщилась. — Лучше скажите, уважаемые, вам действительно понравился обед? Я ведь готовлю теперь только самое простое не для кого стараться.

Мы заверили её, что обед понравился. Горячо заверили. Искренне.

— И животное ваше довольно?

Терпение лопнуло. Мы заорали дурноматом:

— Какое животное, бестолочь! Это врач, доктор Рат! Сколько можно повторять!

Кобылье усталое лицо несколько оживилось.

— Врач? То есть настоящий доктор?

— Самый что ни на есть настоящий!

— Что ж вы сразу не сказали? Я-то, глупая, не поняла. Извините меня, пожалуйста, госпожа доктор!

Люси прошептала мне на ухо:

— Не нравится мне что-то её поведение. Не к добру это. Сейчас начнёт просить осмотреть её и полечить от какой-нибудь хронической хвори, которой страдает лет сорок.

Мышка оказалась недалека от истины:

— Я прошу прощения у многоуважаемых господ, — сказала женщина, — но у меня есть проблема по вашей части. Не согласитесь ли вы милостиво помочь мне?

— Куда ж от тебя деваться…

Мы без охоты побрели вслед за хозяйкой по расшатанной лестнице в глубины погреба, отчаянно воняющие плесенью, и попали в ледник. Тяжёлая дверь отворилась с надсадным скрипом. Нашим взорам предстал возлежащий на присыпанных опилками глыбах льда заиндевевший труп пожилого мужчины.

— Так…

— Господа, это мой свёкор. Он приехал ко мне в гости месяц назад, да через день и помер. Денег, чтобы похоронить его, у меня нет, отвезти к его родне — тем более.

— А от нас-то что требуется? — не поняли мы.

— Сделайте так, чтобы он пожил немного. Долго не надо. Пусть только до дому доедет, а там опять помирает.

— Как же мы это сделаем? Ведь он скончался давным-давно!

— Это уж вам виднее. Может, укольчик какой-нибудь… — Женщина умоляюще глядела на Люси.

— Не бывает таких уколов, милая.

Та недоверчиво осмотрела нас:

— Я бы вам деньги за обед вернула.

— Не выйдет ничего, понимаешь, не выйдет.

— Что, мало? Ну… я вам окорок ещё хороший добавлю.

— Ну пойми ты, женщина! Это же невозможно!

Глаза хозяйки неприятно сощурились:

— Значит, не хотите помочь?

— Не то чтобы не хотим. Не можем. Не в наших это силах.

— Сволочи вы. Не желаете выручить бедную женщину. А я-то, дура, для них старалась…

Пора было уносить ноги. Мы припустились к выходу, сопровождаемые воплями:

— Люди в белых халатах, называется! Только карман свои набить! А если я не могу дать столько, чтобы ваша жадность нажралась, так и помощи никакой! Я ещё разузнаю…

Вездеход резко взял с места и полетел прочь со всей скоростью, на какую был способен. Стоя на пороге трактира, хозяйка изрыгала проклятья. Она ещё долго махала руками, выкрикивая гадости нам вдогонку.

Реанимобиль стоял задом к дороге. Бригада тоскливо бродила вокруг, плюясь, переругиваясь и скучно куря. Люси приветливо помахала им из окошка:

— Салют, коллеги! Какие сложности в жизни?

— А, клиента везли. Расслаивающаяся аневризма аорты, кандидат на тот свет. Помереть он, конечно, обречён был, но зачем же делать это у нас в машине?! Полдня полицию ждали, да пока они ещё туда-сюда… Теперь вызов на контроль ЭКГ хрен знает куда, в Пески, а мы не жравши. Какие Пески на пустой желудок?