Любовь Лукина - Разные среди разных

• Название: Разные среди разных
• Автор: Любовь Лукина
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1987

Нескладный, но с виду безобидный новичок в бригаде обыкновенного парня Миньки Бударина оказывается ни много ни мало, а особо опасным преступником. Только вот какие и чьи законы он нарушил? Кто и за что преследует его? Со всеми этими вопросами придётся разбираться Миньке, потому что никому не расскажешь: не поверят. А бросать товарища в беде — последнее дело, каким бы странным он ни был.

Это первый вариант повести, опубликованный в 1987 г. Позднее она была частично переписана и опубликована в 1990 г. под новым названием — «Когда отступают ангелы».

---

Так… Потянули телка за верёвочку… Не дурачок ведь, понимаю, в чём дело. Всё прекрасно понимаю. Не дождалась, выскочила замуж, промахнулась, развелась, вспомнила, что Минька Бударин до сих пор не женат.

— Не знаю, в общем… — промямлил я. — Мы тут, понимаешь, как раз тридцатого всей сменой за грибами выезжаем…

Насчёт грибов я не врал. Наши уже и туески подготовили, и автобус был заказан. Сам-то я, правда, ехать не собирался.

Кое-как унеся ноги, решил взглянуть на новую скамейку. Посидел на ней, потрогал гладкий брус, где раньше было вырезано крупно и глубоко: «НАТАША».

Ладно. По грибы — так по грибы. За мной ведь тоже, как за Гришей, глаз да глаз нужен. Оставь меня в городе — возьму да и сорвусь на день рождения, кто меня знает!

Кто-то остановился передо мной, постоял немного и сел рядом. Я покосился на подсевшего и увидел, что это Бехтерь.

— Ну, здравствуй, — неприветливо сказал я ему. — Что? Лавки другой не нашлось?

Бехтерь снял фирменные очки и долго тёр переносицу.

— Ну хоть ты бы мне, что ли, объяснил, — с тоской попросил он. — Бил я его тогда или мне это так, от злости померещилось?

— От злости, — сказал я.

Бехтерь усмехнулся. Что-то плохо он выглядел — то ли больной, то ли усталый.

— Ничего, — сказал он. — Она ещё с ним наплачется…

— Это почему же?

— Наплачется, — упрямо повторил Бехтерь. — Вот увидишь. Я-то знаю, что он за человек…

— А ты-то сам что за человек?

Бехтерь вдруг ухватил меня за руку.

— Минька! — сказал он. — Не хотел я с ним тогда драться, веришь? Хотел подойти, поговорить по-людски, с глазу на глаз… Она ведь заявление из загса забрала, Минька! А он даже говорить со мной не хочет. Морду воротит, понимаешь? Простите, говорит, мы с вами не знакомы… Ах ты, думаю!..

Бехтерь задохнулся и умолк. Так это он, выходит, один на один отделал того… которого я потом рейкой? Ай да Валька! Как же надо было разозлиться!..

— Не того ты отлупил, Бехтерь, — сказал я ему. — Не Гришу.

Он вскинул голову.

— Что… правда?

— Правда, — сказал я.

Бехтерь подумал, потом уныло кивнул.

— И что он теперь? Этот, кого я… В суд на меня, да?

— Да нет, Бехтерь, — вздохнул я. — Никто на тебя в суд подавать не будет…

Первый раз в жизни я говорил с ним не раздражаясь. А может, меня и раньше раздражал не столько сам Бехтерь, сколько этот его дурацкий фирменный оскал.

— Кончай киснуть, Валька, — сказал я ему. — Сам понимаешь: ушла — значит, ушла. Другую найдёшь.

— Не найду, — безразлично ответил мне Валька Бехтерь.

Глава 15

Наш автобус стоял у ручья на опушке, и огромная верба время от времени лениво проводила по его крыше кончиками узких листьев.

Я влез в автобус, и спавший на заднем сиденье шофёр поднял голову.

— Свои, свои… — успокоил я его. — Спички только возьму…

Я пробрался к своей сумке и устроил в ней маленький переворот. Коробок, конечно, оказался на самом дне. Я разгрёб продукты, переложил пистолет… и от кисти к локтю проскочили знакомые электрические мурашки.

Ещё не веря, я торопливо установил на сиденье спичечный коробок, прицелился и утопил спусковую клавишу.

Коробок исчез.

Несколько секунд я тупо смотрел на глянцевый от чистоты край кожаного сиденья. Потом швырнул пистолет в сумку, ремень — через плечо, и вылетел из автобуса.

С трёх сторон шевелился лес, огромный, просвеченный солнцем. Где мне их теперь искать, этих голубков? Я прикинул, на какое расстояние могли разбрестись грибники, и чуть не застонал…

Полчаса, не меньше, я бегал по лесу сломя голову и выспрашивал наших, не видел ли кто Гришу с Люськой. Дальше всех зашли — как нарочно!

— Гриша!..

— Чего тебе от него надо?

Я обернулся. Они стояли буквально в десяти шагах от меня. Видно, спрятались сначала за дубом, когда услышали мой голос, а потом сообразили, что Минька Бударин зря глотку драть не станет.

— Влипли, Гриша, — сказал я, подойдя. — Заработала…

Гриша Прахов побледнел и прислонил к дубу тонкий рогатый посошок.

— Когда? — еле слышно спросил он.

— Полчаса назад.

— Значит, скоро они будут здесь… — медленно проговорил он. — Ты ведь выстрелил, да? Они должны были засечь этот выстрел…

— Как? — разом охрипнув, сказал я. — Так они, значит, могут по выстрелу?.. А точно знаешь?

— Я предполагаю, — объяснил Гриша. — Если пистолет теперь связан с коллектором на корабле…

Я готов был его придушить.

— Вслух надо предполагать такие вещи! Вслух, а не в тряпочку!.

— Вы что, ненормальные оба? — спросила Люська. — Вы себя со стороны послушайте!..

— Люська! — сказал я. — Ради бога! Хоть ты не лезь!

— Опять инопланетяне? — недобро прищурясь, спросила она.

— Опять!

На секунду мне показалось, что она сейчас размахнётся и даст мне лукошком по голове.

— Люся, я всё объясню… — заторопился Гриша.

— Не надо, — спокойно проговорила она. Взяла прислонённый к дубу рогатый посошок и пошла прочь. Отойдя на несколько шагов, оглянулась и добавила безразлично: — Поедем в город — в автобусе ко мне не подсаживайся…

Волосы её на этот раз были заплетены в короткую толстую косу, и коса эта при каждом шаге с каким-то особым презрением качалась туда-сюда — рыже-золотой маятник с пушистой метёлкой на конце.

Гриша двинулся было за ней, но я его удержал.

— Пусть идёт, — бросил я. — Или ты её тоже хочешь втянуть в историю?

Гриша испуганно затряс головой.

— Тогда давай думать, как нам быстрее в город попасть… Выйдем сейчас к автобусу…

— К автобусу? — жалобно переспросил Гриша, всё ещё норовя оглянуться на уходящую Люську.

Я чертыхнулся.

— Верно! Я ж как раз в автобусе выстрелил! Тогда вот что… Автобус обогнём, так? Выйдем по грунтовке к шоссе — и автостопом до города. Вперёд!

Проскочив испятнанную солнечными зайчиками поляну, мы наткнулись на Сталевара. Похожий скорее на лешего, чем на грибника, он ворошил палочкой траву возле старого пня. Увидев нас, удивился.

— А ты откуда здесь взялся? — спросил он Гришу. — Аркашка говорит, он тебя в другой стороне видел.

— У шоссе? — похолодев, спросил я.

— Ну да… Ещё, говорит, странно: Гриша — и вдруг без Люськи… Поссорились, что ли?

Мы с Гришей поглядели друг на друга. То есть пока я разыскивал эту парочку, ангелы успели перекрыть подходы к шоссе. Оперативно работают ребята.

— Слушай, Сталевар, — сказал я. — Тут вот какая штука… Мы сейчас, наверно, с Гришей вернёмся… Ну, дело есть в городе, понимаешь? Скажи Люське, чтобы Гришину сумку потом из автобуса забрала, некогда нам…

Сталевар уставил на меня круглые глаза, ставшие в лесу ещё желтее, и ухмыльнулся от уха до уха.

— Утюг забыл выключить?

— Ага, — сказал я. — Утюг…

Подлесок заслонил нас от Сталевара.

— Ну что, Гриша? Тогда давай напрямик. Больше ничего не остаётся…

Напрямик… Чуть ли не двадцать километров пешком — сначала лесом, потом через овраги, через пашню… Да, близка дорожка! Дай бог к вечеру дойти. Майора, конечно, на работе уже не будет. Впрочем, у них там всегда есть дежурный…

— Стоп! — спохватился я. — А грибникам нашим они ничего сделать не могут?

— Нет, — отрывисто отозвался Гриша. — Они охотятся только за нами. Точнее — за мной…

Меня так и подмывало ещё раз проверить пистолет, но сам понимал: нельзя. Хватит, и так уже засекли нас… А вот под рукой его держать на всякий случай надо. Когда-то он ещё станет доказательством, а пока это — оружие. Я запустил руку в сумку и нащупал рукоять. Как там насчёт мурашек? Вот они, родимые…

— А чего ты с пустыми руками идёшь? — спросил я Гришу. — Ну-ка, стой!.. Хор-роший, однако, дрын! Как будто сам нас нашёл…

Я оторвал приглянувшуюся мне полуотломленную сухую ветку — прямую, крепкую, толстую, как оглобля.

— Вот… — сказал я, отшибая лишние сучья. — А то висит дровина без дела…

Снова двинулись. Я раскрыл перочинный нож и на ходу принялся доводить дровину до ума.

— Накостылять бы тебе по шее! — проворчал я, добравшись до особо прочного отростка. — Давай выкладывай, что ты там ещё напредполагал…

— Ничего я не предполагал, — хмуро сказал Гриша. — Мне самому только сегодня в голову пришло, что нас могут засечь по выстрелу…

Тропинка уводила нас всё дальше и дальше от опасных мест. Вот где было грибов полно! Теперь они даже не прятались — чувствовали, видно, что нам с Гришей не до них.

— А вот интересно, — сказал я. — Если человек только наполовину в прицел попал… Пополам его не разорвёт?

— Не знаю… — с нервным вздохом ответил мне Гриша. — Не разорвёт, наверное…

Я закончил строгать и сложил ножик. Серьёзная вышла дубина.