Вероника Кунгурцева - Ведогони, или Новые похождения Вани Житного

• Название: Ведогони, или Новые похождения Вани Житного
• Автор: Вероника Кунгурцева
• Издательство: Оги
• Жанр: Детская проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-94282-537-9

Ваня Житный — сирота, живущий у бабушки–ведуньи, отправляется в очередное путешествие со своими новыми друзьями: таинственной девочкой и лешаком. Путникам предстоит преодолеть опасности, вполне реальные и вполне сказочные. Что страшнее — сказка или быль, неизвестно.

---

Стеша рассказала, как нашла игрушку, дескать, барак наш так ведь и не снесли, правда, там одни бомжи сейчас обитают… Накануне, де, я как раз была у твоей Тани и узнала про то, что ты нашелся, что находишься в плену, дескать, приходил человек от Бароева, по поводу выкупа…

— Мне так хотелось помочь тебе! — воскликнула Стеша. — Но где взять деньги, и вообще, как одной соваться в такое дело?! В детдом неохота было возвращаться и потянуло отчего‑то в барак, пошла на старую квартиру и нашла куколку… У нас фотография была, — объяснила девочка Ване, — я с куклой Лелей, так‑то я забыла совсем про эту игрушку… Она за печку завалилась, лежала никому не нужная под половицей… Я случайно ее нашла и… — Стеша значительно глянула на Ваню, — и не могла не взять… Мороженое ела, и кусочек сронила на лицо куколке, тут всё и началось…

Егор Туртыгин удивился, дескать, что началось‑то? А Стеша отвечала, дескать, мне показалось, что куколка заговорила…

Капитан покачал головой, ну это, де, обычные детские игры… Но Стеша уперлась: ничего, дескать, не детские игры, куколка, мол, и привела меня к Ване, без которого бы не удалось тебя выручить из чеченского плена!

Девочка принялась объяснять, дескать, там в бараке я ведь как раз думала про выкуп, размышляла, где деньги‑то взять, может, и вслух задавалась этим вопросом, а тут кусочек мороженого провалился кукле в рот — и она вроде как ожила… Ну я и… сама не знаю как, — вспомнила, наверное, как Василиса Прекрасная в сказке с куколкой разговаривала, — задала вопрос по всей сказочной форме, дескать, куколка Леля, покушай, да моего горя послушай, ну и… как мне, дескать, выручить тебя из плена… А кукла мне вдруг отвечает: «Муха, муха–цокотуха, позолоченное брюхо, пошла муха на базар и купила самовар!» — я чуть не упала. Потом решила: будь что будет, послушаюсь совета, чем черт не шутит, авось что‑нибудь прояснится… Пошла на базар, самовара не нашла, зато купила семечки в газетном фунтике, когда семечки съела, фунтик развернула — а там обрывок статьи про… мальчика Ваню Житного, живущего в больнице, в городе Ужге… Может, думаю это и есть ответ… Поехала в этот городок, нашла больницу, мальчика там не оказалось, но одна санитарка мне подсказала, куда мальчика увезли…

Тут поезд остановился — и девочка торопливо задернула шторы, мало ли, вдруг те станут снаружи заглядывать в окна… Впрочем, это оказался всего лишь полустанок, и через минуту поезд тронулся.

Ваня поинтересовался, а кем Стешина мама работала — почему‑то семейная история Туртыгиных задевала его за живое. Капитан отвечал, что Галина Серафимовна преподавала в школе русский язык и литературу, до тех пор, пока… не заболела…

Ваня спросил, а чем Стешина мама болела, и… отчего она умерла? Оба Туртыгиных одинаково нахмурились, как будто отвечать на этот вопрос им было крайне неприятно, наконец капитан промолвил, дескать, Галина маялась головой и часто лежала в психушке… Там‑то, — Стеша вчера поведала, — и скончалась. Первый приступ был еще до рождения девочки, через пару месяцев жену выписали, врачи сказали, что она вылечилась… но… оказались не правы… Рецидив случился как раз тогда, когда они получили новую квартиру… Это было связано с… рождением второго ребенка…

Стеша ойкнула:

— Ка–кого еще второго ребенка?!

Капитан Егор Туртыгин, помолчав, промолвил:

— Тебе никогда об этом не говорили, но… ты теперь уже взрослая, вон какое дело провернула — отца вытащила из чеченского плена, значит, можно рассказать тебе об этом… У тебя был брат, — отчеканил капитан и, собравшись с силами (видно было, что и сейчас рассказ о давней истории дается ему с трудом), рассказал следующее:

— Галина Серафимовна, едва выписавшись из роддома, исчезла вместе с младенцем. Отыскали ее через два месяца, за сотни километров от дома, босую, раздетую, но… ребенка при ней не было… Она уверяла всех, — капитан нахмурился, — что я собирался убить ее и малыша, дескать, потому она и сбежала… Сколько потом ни искали ребенка, найти не могли: она ехала на перекладных и могла оставить младенца где угодно… Вернее, я… надеюсь, что она его бросила, а не… Сама она, что случилось с мальчиком, не помнила… Прежний ее диагноз был: мания преследования. Врачи сказали, что на старую болезнь наложился послеродовой психоз, а потом еще частичная амнезия… После того, как ребенок пропал, болезнь усугубилась, в конце концов жена… стала буйной, и… хотя иногда ее выпускали домой, жила она потом в основном в лечебнице для умалишенных… Вот такая история! — закончил капитан и, похлопав себя по карманам, достал пачку и с третьей попытки выщелкнул сигарету — руки у него тряслись.

Капитан вышел покурить, а Стеша не сделала ни единого движения, чтоб остановить его. Девочка сидела, опустив голову, ей было горько и стыдно, она не могла глядеть на мальчика, ей казалось, он смеется над ней или, того хуже, — жалеет…

Ваня же, слушавший рассказ капитана со всё возрастающим напряжением, с нетерпением ждал, когда Егор Туртыгин вернется… Он сопоставлял… Получается, Стеше было около трех лет, когда они получили новую квартиру, — то есть когда родился этот ребенок, — а ведь у него с девочкой именно такая разница в возрасте!.. Ну да, Галина Серафимовна могла указать в записке, что была пришита к покрывалу младеня, свою девичью фамилию, поскольку злилась на мужа… Поэтому он и стал Житным, а мог бы быть Туртыгиным… Ване казалось, что всё начинает проясняться, ему оставалось задать всего пару вопросов — чтобы всё окончательно встало на свои места: в каком году пропал ребенок капитана, в какое время года — и… и было ли у него имя? Неужели… Стеша — его родная сестра?! Невероятно!!! Но всё, кажется, сходилось! Неужто ж не только в том неведомом мире будет у него посестрима, но и здесь появится сестра и… и… главное — настоящий отец!

Ване ужасно хотелось поведать о своих выводах Стеше, но… он пока поостерегся… вдруг незаметно для себя (но явно для других) он подтасовал факты — и что тогда?! Нет, сначала надо задать последние вопросы — и вот тогда!..

Поезд приближался к станции Армавир. Именно здесь они собирались задержать тех, а Березая доставить в свое купе, поэтому Стеша взяла себя в руки и угрюмо, не глядя Ване в глаза, сказала:

— Надо дело делать, — и пошла за отцом.

Капитан курил в тамбуре, Степанида Туртыгина нахмурилась — хорошо еще, что он не столкнулся с теми… А Егор Туртыгин, как назло, собирался выйти на станции, подышать свежим воздухом. Стеша умоляюще смотрела на отца, шепча, что он не должен выходить из вагона, это, де, очень–очень важно, капитан вопросительно поглядел на нее, девочка потянула его в купе, дескать, там всё скажу… Егор Туртыгин, вздохнув, отправился следом за дочерью.

В купе Стеша принялась уговаривать отца, дескать, если ты меня любишь, то не покинешь вагон — иначе может случиться непоправимое… Капитан нахмурился — ему показалось, его хотят отгородить от какой‑то неведомой опасности, он сам собирался быть защитой для своей семьи, а вовсе не прятаться за чьей‑то, тем более детской, спиной… Но девочка замахала руками, дескать, это совсем не то, что ты думаешь, это никакие не чеченцы, это совсем из другой оперы… Это просто спор…

Егор Туртыгин вздохнул: опять, дескать, детские игры, но всё ж таки обещался не выходить из вагона.

— Даже… даже если случится землетрясение, — просительно сказала Стеша.

— Даже если случится землетрясение, — усмехнувшись, повторил капитан. — Только это уж в последний раз, хватит с меня ваших игр и споров…

Девочка радостно закивала и схватила свой красный рюкзак.

Вагон дернулся в последний раз — и стал: они прибыли в город Армавир. Ване пришлось отложить свои последние вопросы, но через 15 минут, — именно столько стоял здесь поезд, — он всё узнает…

Мальчик захватил свою котомку. Ребята, оставив капитана в купе, заскочили в тамбур, где Стеша вновь напялила свое маленькое черное платье, переобулась в красные туфли–ходули, оба вновь нацепили черные очки да кепки — и выметнулись из вагона.

Степанида Туртыгина достала из рюкзака загодя заготовленную записку. Написана она была почерком капитана, якобы от его имени, вчера, когда записка писалась, Стеша уверяла, что в деле был образец его почерка, теперь‑то Ваня знал, что просто отцовский почерк хорошо знаком девочке. Впрочем, он бы ни за что не сумел подделать никакой, даже очень хорошо знакомый почерк, не имея перед глазами образца, даже и имея, не сумел бы… Стеша же подделала, и уверяла, что Адинапетс клюнет: дескать, уж, конечно, почерк отца та помнит не лучше самой Стеши… Да и дело, де, не в почерке, а в содержании записки. Там было написано, чтобы те вышли на привокзальную площадь и на автобусной остановке дожидались Егора Туртыгина… Те уж, небось, извелись, бегая взад–вперед по всем вагонам в поисках пропавшего капитана, — а тут от него записка! Клюнут! Не могут не клюнуть! Ваня тоже считал, что клюнут… Само собой, никого они не дождутся, а поезд ту–ту! — уедет!