Николай Микава - Грузии сыны

• Название: Грузии сыны
• Автор: Николай Микава
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1961

Эта книга — первая в серии «Жизнь замечательных людей», которая на своих страницах рассказывает о жизни многих поколений древнего народа. Стремясь раздвинуть рамки серии, дать возможность читателям познакомиться с большим количеством биографий замечательных людей, редакция наряду с монографическими книгами предпринимает выпуск разнообразных биографических сборников.

Книгой "Грузии сыны" открывается цикл сборников о выдающихся деятелях братских народов, населявших СССР.

История грузинского народа, народа древней культуры и славных традиций, насчитывает великое множество замечательных деятелей, о жизни которых интересно и поучительно узнать читателям. В книге помещено 29 биографий, раскрывающих наиболее важные моменты истории и культуры грузинского народа.

---

Эта вера вдохновляет юношу-мохевца Онисе («Хевисбери Гоча»), когда он произносит: «Пусть умрет тот человек, который подведет своего брата; позор тому, кто изменит ближнему».

Вместе с нерушимой дружбой идеал героев Александра Казбеги — чистая и невинная любовь. Он старается воспитать в читателе глубокое уважение к женщине, рисует образы смелых, непоколебимых женщин, способных рядом с мужчинами встать в ряды защитников родины. В то же время они полны нежнейшей любви и женственности.

Вот почему его герои, такие близкие народу, принесли их автору еще при жизни известность и всеобщее признание.

* * *

У жителей гор всегда была сильна фамильная традиция — глубокое уважение к могилам предков.

«Не забудь, чья кровь течет в твоих жилах!» — такова была первая заповедь мохевца.

Предки Казбеги носили фамилию Чопикашвили.

Прадед Александра — Казибег — в XVIII веке был моуравом Степанцминда. В это моуравство входили Степанцминда, Гергети и Дарьяльское ущелье.

Таким образом, ворота Грузии находились в руках Казибега Чопикашвили.

«Владелец, этих узких ворот, — писал А. Пропели, — всегда мог господствовать над Кавказом. Кто овладевал этой крепостью-ключом, каким бы маленьким владетелем он ни был, сейчас жег становился сильнейшим феодалом. Именно от него зависело, кого пропустить в эти ворота и перед кем закрыть их».

Действительно, дед Александра, сын Казибега Чопикашвили, Гавриил, скоро стал сильнейшим феодалом.

Сразу же после присоединения Грузии к России он получил звание азнаури и чин майора. Имя своего отца он сделал своей фамилией, и с этого началась генеалогия Казбеги.

* * *

Отец Александра Казбеги — Михаил был старшим сыном Гавриила Казбеги.

В этой семье в 1848 году родился Александр Казбеги, и здесь же он провел годы своего детства и отрочества. Еще в детстве для его обучения были приглашены педагоги; он прошел через руки множества учителей, причем одни действительно искренне заботились об умственном развитии маленького Сандро, но были и такие, которые думали только о заработке.

То душевное благородство, которое до конца жизни сохранил Александр Казбеги, воспитали в нем не эти бродячие гастролеры, а народ, среди которого он с детства вращался.

В формировании духовных качеств Сандро большую роль сыграла его воспитательница Нино. Эта старая женщина стала для него тем же, чем была для Пушкина Арина Родионовна.

И свои первые произведения юношеских лет Александр Казбеги посвятил ей, сделав такую надпись на тетрадке:

«Моя дорогая воспитательница Нино! Что более ценного может подарить тебе такой бедный человек, как я? В ней отражено движение души моей и чувства моего, в воспитании которых ты приняла столь большое участие. Вспомни время моего незабвенного детства, когда меня воспитывали, как царевича, баловали… Вспомни сказки, которые ты рассказывала мне — «Белый цветок», «Утешение народа», «Корсары» и другие… Они влияли на меня — я больше доверял им, чем наставлениям своих педагогов. А помнишь, с какой душевной болью ты рассказывала мне о положении крепостных в нашей стране? А помнишь, как плакал я после твоих рассказов, всей своей маленькой душой сочувствуя простым людям? Твои слова не пропали даром. Они навсегда обрели пристанище в моем сердце. И сейчас, после стольких лет моей жизни, когда я уже могу подвести какие-то итоги, я с гордостью обращаюсь к тебе: «Если в твоем воспитаннике имеется что-нибудь хорошее, оставшееся в его душе с детских лет, то причина этому — только ты одна. И я бесконечно благодарен тебе…»

Как утверждают его современники, писатель всегда предпочитал общество народа аристократической среде. Еще в детстве убегал он от многочисленных воспитателей к деревенским парням и пастухам.

Основательное и глубокое образование Александр Казбеги получил в России. В одной автобиографической записи он отмечает, что мечтал попасть в Московский университет. И вот в 1867 году он в Москве начинает посещать занятия в Сельскохозяйственной академии Разумовского (ныне имени Тимирязева) в качестве вольнослушателя.

Он проникся теми идеями, которыми была увлечена передовая часть русской интеллигенции шестидесятых годов.

Именно в этот период началось «хождение в народ».

В семидесятые годы А. Казбеги вернулся в Грузию и восемь лет провел у себя на родине — в Хеви. В своих «Воспоминаниях пастуха» он пишет:

«Я решил заняться пастушеством, пасти овец, чтобы побродить по горам и долам, познакомиться с народом, попробовать жизни, полной страха и удовольствия, которой живут пастухи в горах. У меня, как у всякого горца, имелось несколько овец. Других я приобрел в обмен на земли, чем увеличил свою баранту. Потом я взял посох, ружье и стал пастухом. Разумеется, поначалу меня подняли на смех. Мое общество было шокировано: как, сын помещика — известного и уважаемого человека — позорит себя низким занятием? Но у меня была своя цель и свое желание, и настолько сильные, что ни на какие советы близких я не обращал внимания; я хотел видеть народ, я хотел узнать его надежды и чаяния, жить его жизнью, испытать на себе его горе и радость, которые всегда сопутствуют ему. Разве мог я обращать на что-то внимание?! Я достиг своей целя: сблизился, познакомился с теми, о сближении и знакомстве с которыми я мечтал всю жизнь».

Горские пастухи называли Александра Казбеги «Щит горцев». По его настоянию и жалобе начальник уезда издал приказ, по которому оскорбивший пастуха отдавался, под суд.

Именно во время своего пастушества собрал А. Казбеги тот богатый материал, на основе которого зародились потом его замечательные рассказы.

За это время богатырской поступью шагнула вперед история, и те тысячи горестей, которые были участью героев Казбеги, сегодня остались только воспоминанием.

Эти сыны природы — грузинские горцы — до мозга костей были пронизаны мечтой о свободе и счастье. Они искали их и боролись, умирали за них. Эта взлелеянная мечта о свободе для их потомков только для сегодняшнего поколения стала действительностью.

«Наступит время, и у нас от туч очистится небо, выглянет солнце, изменится время и выздоровеет больной, брат увидит брата», — говорит один из героев Казбеги и этими словами передает нам самые сокровенные мысли автора.

Давно уже наступило это время.

Теперь победивший грузинский народ с чувством благодарности вспоминает своего писателя, который самоотверженно боролся, чтобы излечить раны своей родины, и он стал провозвестником того величавого солнца, которое осветило ярким светом нашу родину.

Велика и широка история нашей страны, нашей культуры. Те великие проблемы отмечены неудержимым стремлением, неустанными поисками. Одна из страниц этой летописи — это творчество Александра Казбеги, который достойно продолжал славную гражданскую традицию грузинской литературы. Из его мемуарного произведения «Воспоминания (бывшего) пастуха» мы черпаем очень много сведений о том, каковой была пастушечья жизнь в те времена. Вот Александр Казбеги погоняет баранту, ему на пути встречаются два путника.

«Опустился туман. Начало моросить. Я накинул на себя бурку, закутал голову башлыком и обошел баранту спереди, с целью остановить вожаков. Мне хотелось, чтобы они вдоволь наелись травы.

Прошло некоторое время, и я заметил двух бородатых людей в городских костюмах, которые направлялись ко мне.

Я с удивлением смотрел на них, потому что это не были путники, дорога лежала по ту сторону и они не могли попасть сюда.

Они подошли ближе, защищаясь палками от моего Басара, который с лаем накинулся на них. Я отозвал собаку, и она, виляя хвостом, подошла ко мне… Незнакомцы улыбнулись и на ломаном русском языке заговорили со мной:

— Собак… собак… нет кусай.

— Нет кусай, — в тон ответил я.

— Баран, баран, — начал один из них, но не мог продолжать, так как русским он не владел совершенно, и обратился к товарищу на французском языке: — Как мне спросить его, где тут продают шерсть?

— Я знаю не больше вашего, — ответил тот тоже по-французски.

Потом они заговорили о пользе шерсти и удивлялись такому количеству овец и тому, как нам удается держать их в горах. Потом они снова захотели узнать, где мы продаем шерсть и сколько пудов можно найти в горах.

Я говорил по-французски и, не выдержав, ответил на французском языке:

В горах очень много овец. Народ живет на это, а шерсть покупают тут же армянские купцы.

Можете представить себе их удивление, когда в диких горах чужой страны, где, как они считали, живут сплошь варвары, с трудом умеющие сосчитать до десяти, вдруг простой пастух, простой горский житель говорит по-французски!

— Как?! Вы говорите по-французски? — ошарашенно загалдели они разом.