Фонд исследования проблем демократии - Военные преступления украинских силовиков: пытки и бесчеловечное обращение с жителями Донбасса. Второй доклад

• Название: Военные преступления украинских силовиков: пытки и бесчеловечное обращение с жителями Донбасса. Второй доклад
• Автор: Фонд исследования проблем демократии
• Издательство: Фонд исследования проблем демократии
• Жанр: Военное
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-903882-05-2

Доклад подготовлен негосударственной организацией «Фонд исследования проблем демократии» (директор — М. С. Григорьев) и «Российским общественным советом по международному сотрудничеству и публичной дипломатии» (председатель — С. А. Орджоникидзе) при поддержке «Российского фонда мира» (Л. Э. Слуцкий, Е. В. Сутормина), С. В. Мамедова, И. Н. Морозова, Е. Г. Тарло, Д. В. Савельева, А. В. Чепа и других членов Комитета общественной поддержки жителей Юго-Востока Украины.

«Фонд исследования проблем демократии»

Москва, Газетный пер., д. 3, стр. 1

Тел.: [phone]

www.democracyfund.ru

---

Валерий Борзов из Красноармейска рассказывает, как его пытали сотрудники СБУ: «7 ноября 2014 года я был задержан сотрудниками СБУ и увезен в какой-то подвал Красноармейска. В подвале меня били по голове, ногам, спине, почкам. В процессе я дважды терял сознание, меня обливали водой, и я приходил в сознание. В ходе пыток меня били руками и ногами по голове и в живот, от чего я снова терял сознание. Усадив меня на колени, били по ногам, а потом прицепили руками сзади („ласточка“) на какую-то цепь или трос и сильно били. После, сняв меня с „ласточки“, били несколько раз по голове какими-то брусками.

Позже меня усадили на стул и предварительно дали мне текст, я должен был сказать его на видеокамеру. Под угрозой насилия над моей семьей я сказал».

Ополченец Павел Борисов рассказывает, как над ним издевалась Национальная гвардия и разрывала его раны: «19 июля 2014 года я попал в плен. Был обстрелян из засады с трех сторон и взят в плен в тяжелом состоянии. В плену над нами издевались. Били по голове и нажимали на раны, откуда текла кровь. Получил я шесть пулевых ранений плюс осколочный. Таскали, издевались, оскорбляли, вывозили расстреливать.

В СБУ нас отправили город Краматорск, где мы находились в больнице сутки, потом перевезли в Харьковское СБУ, которое нас не приняло, и нас снова положили в больницу.

Я много крови потерял, мне били по ранам, нажимали на осколки, на пули, совали пальцы в дырки от пуль, крутили в разные стороны и смеялись. Они наблюдали, как я истекаю кровью. Снимали на видеокамеру свои пытки и издевательства. Это была Национальная гвардия. На следующий день они приехали, хотели забрать нас, чтобы расстрелять, но им другие охранники не дали.

Врачи осколки вообще не вытаскивали. Одна пуля застряла в руке, раздвоила кость, врачи не стали ничем заниматься, потому что им не надо было. Они просто накладывали мазь и кололи обезболивающие, старались, чтобы больше не беспокоил, говорили „так заживет“, „со временем выгноится и выйдет само, ничего страшного“. Пули находятся до сих пор в теле.

Потом забрали в СБУ, недолечив, я еще был с гнойными ранами. Людей туда привозят избитыми, с выжженными свастиками, надписями „СС“. Другие люди приезжали с разбитыми полностью телами и лицами до неузнаваемости просто, как будто груши перебитые. Отбито все, даже мясо отходит от костей».

Ополченец Андрей Панченко был захвачен 14 января 2015 года. Он рассказывает: «Меня попросили друзья сесть за руль и отвезти их в город Докучаевск. Мы заехали на украинский блокпост. Нас уложили в пол, завязали нам руки, ноги, периодически сопровождая избиением, натянули шапку на голову, обмотали ее тоже скотчем, чтобы было трудно дышать. Загрузили в свой автомобиль и увезли. Когда приехали, нас всех выкинули в какое-то темное помещение. И по одному начали выносить, мы были полностью связанные. Усадили на стул, один держал ноги, завел их под стул, руки за спинку стула, и там держали. Потом меня просто били молотком, обыкновенным молотком. По ногам, по плечам. Все это происходило до тех пор, пока я не потерял сознание. Такая процедура происходила три дня. Меня трижды ставили к стенке, стреляли из пистолета, стреляли рядом и говорили, типа, мы же можем и не промазать. На 13-й день, ближе к вечеру, подъехал автомобиль, нас забрали всех, при этом сказали, что гражданских людей — в расход. А нас двоих, у которых были корочки, — в милицию, в тюрьму. Везли нас долго, когда привезли, мы были связаны, шапки на глазах. Первый день нас не трогали в СБУ. Потом так же выводили по одному на допрос. После того как я им рассказал то, что я уже рассказывал тем военным, меня ударили в пах электрошокером и добавляли вольтаж, потому что сильнее и сильнее было. Током было очень больно. Я упал, кричал: „Расстреляйте меня, зачем мучаете? Я ничего не знаю“. После этого пришел следователь и сказал, что я попал в правовое поле».

Пострадавший Владимир Севастьянов был схвачен 4 сентября 2014 года людьми в гражданской одежде с балаклавами на голове и перевезен в аэропорт Мариуполя. Он рассказывает: «После приезда меня завели в помещение и начали издеваться — бить шокером в предплечье и в область сердца. Топили. Прямо с мешком куда-то голову опускали, пока не начинал сознание терять. После всего этого заставляли подписать бумаги какие-то. Я отказался. Они отвели меня в камеру. На следующий день меня вывели обратно. Мокрую тряпку клали на лицо и поливали водой. Начинал задыхаться, и они, чтобы сильнее начал задыхаться, брали и электрошокером били еще. Били по спине очень сильно. После этого почки очень долгое время болели.

После этого увезли на „Днепр-1“ под Днепропетровском, там их полигон обучающий. Там издевались над нами, унижали, кидали людей в ямы со змеями, могилы заставляли себе копать. Издевательства были очень сильными над людьми, это словами не передашь».

Пострадавший Константин Афонченко рассказывает, как его арестовали за то, что у него был телефон русского журналиста, а также приводит пример того, как украинские войска отправляли захваченных на минное поле: «18 августа 2014 года меня арестовали на украинском блокпосту за то, что у меня в телефоне был записан номер русского журналиста. На допросе мне сделали какой-то укол, и мне стало очень плохо. Я начал терять сознание, а они требовали показаний. Начали шантажировать меня тем, что если я не скажу, что я сепаратист, то мне не уколют противоядие. Мне уже было все равно, я подписал, лишь бы мне стало легче. Поставили мне этот укол, мне действительно стало легче. Затем последовали угрозы расстрела. Потом отправили в Краматорск. Там посадили в яму, периодически избивали, оскорбляли. Потом привезли новых, и все внимание переключилось на них. К одному из них подошел десантник и увел его и еще одного парня. Потом выяснилось, их отправили на минное поле. Уже в таком состоянии мы там находились, что каждый день все меньше хотелось бороться за жизнь. Из тех, кого я видел, два-три человека не возвращались. Дня через три нас погрузили и увезли. Нас было шесть человек. Когда мы ехали, чувствовал себя посвободнее, общались. У одного, фамилия Харитонов, лицо — сплошная гематома. Видел, привезли парня и стали избивать. Спрашивали, помогал ли он в проведении референдума. Он ответил: „Да“. Его обвинили в том, что он сепаратист. Ополченцев избивали, слышал, что на крюк сажали. В СБУ есть такая практика: признаешь себя виновным — прокурор просит для тебя минимальный срок. У многих нервы не выдерживали, и они соглашались».

Ополченец ДНР Д. Бусарагин рассказывает, как его пытали в украинском батальоне «Донбасс»: «Избивали ногами по голове, грудной клетке, спине. Стреляли возле лица».

Ополченец Сергей Параца рассказывает, как его пытали сотрудники СБУ и затем передали в подразделение батальона «Донбасс», которым руководил наемник из Грузии: «Вывозили в лес, били и стреляли из автомата над головой. На допросах в СБУ били каким-то металлическим предметом. Потом сотрудники СБУ передали меня в Днепропетровск батальону „Донбасс“. Главный у них был грузин — наемник в звании полковника». Ополченец Ярослав Яровой рассказывает, как его избивали и душили: «Меня начали душить и нанесли несколько ударов рукояткой пистолета по голове в область затылка. Увезли в горотдел милиции Северодонецка. Сняли футболку и стали бить в область грудной клетки ногами. Били резиновой палкой и запугивали, что проткнут ногу ножом. Избивали и душили».

Василий Харитонов, ополченец ДНР, захваченный в районе с. Петровское 18 августа, свидетельствует: «Украинская военная колонна увидела нашу машину и начала ее расстреливать. Нас схватили, надели наручники, закинули в БТР. По дороге две машины мирных жителей ехали навстречу, их расстреляли с БТР. Один пацан остался жив, его тоже захватили, связали и бросили в машину. Привезли на базу нас и мирных жителей. Били молотком по пальцам, коленям, копчику. Разбили голову, сломали пальцы. Угрожали на кол посадить, угрожали отрезать бензопилой ногу и руку. На ночь меня прицепили к дереву, подошел их главный с молотком и стал у меня все расспрашивать. Я сказал, что не знаю. Он ударил молотком по ногам. Потом в яму уволокли. Двух отправляли на минное поле. Было семь взрывов. Меня собрались расстрелять. Сказали молиться. Я попросил, чтобы мне освободили руки, это мое последнее желание. Он меня спросил, знаю ли я, какой сегодня праздник. Я ответил, что да, Спас. Он сказал, что мне повезло, и этот день можно считать моим вторым днем рождения. Меня отвели в яму, там цепи висели. Потом дал показания на камеру».

История известного на Украине тренера П. Б. Гилева размещена в интернете. Приведем его рассказ: «Я тренер. У меня создана общественно-спортивная организация. Я начал участвовать в создании Донецкой Республики. Они (украинские военные — Прим. ред. ) знали, что я еду в автобусе, вывели меня, это было чистой воды похищение. Вытащили из автобуса, кинули меня на землю… мешок на голову, руки были связаны, и о том, что меня передали в „Правый сектор“, я узнал чисто из разговоров. А те что хотели, то и делали, это садисты. Они получают удовольствие от того, что тупо бьют людей, то есть видя, что человек страдает, унижают его конкретно, я даже не знаю, что они от меня хотят. Что хотели, то и говорят, сами же себе на вопросы отвечали, не просто били, а тупо калечили.