Наталия Гуревич - Осенний Донжуан

• Название: Осенний Донжуан
• Автор: Наталия Гуревич
• Жанр: Современные любовные романы

---

- В таком случае я бы хотела, чтобы ты мне иногда показывал это.

- Как?

- Не знаю... Огнем в глазах, дрожанием ноздрей. - Сказала и засмеялась.

- Вот именно, - буркнул Варяг, отвечая то ли на слова, то ли на смех.

- Он даже, я уверена, ни разу не подумал, что мне может быть скучно с ним. Он никогда не спрашивал меня об этом... Конечно, Катя — рукодельница, Катя занятие себе всегда найдет, а при деле - какая ж скука? Сама покупаю билеты в театр, сама придумываю развлекалово себе на день рождения, и даже на секс приходится самой напрашиваться... Я не знаю... Я часто натыкалась на всякие упоминания о том, что мужики жалуются на жен, которые не дают... Где эти мужики, которые домогаются так часто и ретиво, что им отказывают? Я не знаю...

Так жаловалась Катя Полине. С конца весны она вдруг стала отдавать предпочтение общению с Полиной, хотя раньше тесно общалась с Левушкиной  Галкой.

Катя приезжала по вечерам, иногда и два раза на неделе, привозила свои кулинарные изыски, сначала десерты к чаю, а когда сообразила, что Полина почти не готовит себе, стала привозить и что-то более существенное — то зразы какие-нибудь, то лазанью, то картофельную запеканку с хрустящей корочкой. Полина не испытывала по этому поводу никакой неловкости. В обществе Кати ей было легко и уютно. Возможно от того, что она чувствовала некоторое свое превосходство — чувство, порожденное неоднократными Катиными высказываниями об уме и талантах Полины. Сама Полина не совсем была согласна с Катей про степень своего ума и таланта, но в лести Катю ни разу не заподозрила — не нашла для этого объективных поводов, — и приняла отношение Кати как данность. Это позволило ей избавиться от обычной осторожности в общении. В разговорах с Катей она высказывала суждения подчас весьма резкие, и то, что Катя встречала их спокойно, а иногда и соглашалась, окончательно сформировало у Полины пресловутое чувство превосходства. У всякого артиста найдется свой поклонник, и в отношении ко всякому поклоннику есть доля снисходительности.

- Поль, мне что-то так тягостно. Я всегда думала, что романтика — это ерунда. Совершенно искренне думала. Охи-вздохи — ненужное все это, наносное, и никогда меня не волновало, что не было у нас с Володей конфетно-букетного периода, что не ходил он ко мне за сто верст по сугробам, две морковки держа за зеленый хвостик... Да я и сейчас так думаю! Только... не знаю... хочется чего-то...

- Видимо, подвига в твою честь, - вставила Полина, уплетая банановое суфле.

Они сидели в маленькой кухне, заставленной старой мебелью. Высокий буфет с выдвижной разделочной доской Полина несколько месяцев назад в приступе домоводческого вдохновения покрасила светло-голубой краской. Тяжелый квадратный стол скрывал ободранную пятнистую столешницу под клеенкой со стертым рисунком. Громоздкий холодильник продолжал исправно работать, несмотря на то, что запчасти к нему уже лет двадцать как не найти ни на каких блошиных рынках. Короткий диванчик давно не годился для возлежания — ни одно тело не способно было разместиться на нем так, чтобы жесткие пружины не впивались в разные нежные места. Постеленные на диван потрепанные ватные одеяла, спальники и плед лишь создавали иллюзию мягкости, но Полина все равно предпочитала его всем креслам и стульям. Катя расположилась напротив нее на стуле, оперлась локтями на стол, положила подбородок на сплетенные пальцы и, скользя взглядом по клеткам пледа на спинке дивана, говорила:

- Не знаю... Мне недавно подумалось, что уже столько есть вещей, которые никогда не произойдут со мной... Я никогда не блесну на собственной свадьбе в платье от Диора. Никогда не поучаствую в конкурсе Чайковского. Никогда не побываю на концерте Паваротти. Никогда не сделаю головокружительную карьеру...

- ... и не полетишь в космос...

- Да, и больше того, никогда уже не захочу туда полететь!

- А хотела?

- В детстве - еще как! И вот я не хочу, чтобы точно также в никогда ушла возможность испытать страсть, такую, чтоб полное сумасшествие, чтобы подкашивались ноги и туманилось в голове.

- А ты разве в школе не влюблялась?

- Представь себе, нет.

- Эк тебя угораздило.

- Да. Хотя портфели мне носили и в кино приглашали. Я этого стеснялась ужасно и пряталась от ухажеров. После школы ухаживал за мной один кавказец, изображал бурные страсти, а мне было смешно на него. Он цветы преподносил так, будто это по меньшей мере полцарства. Не знаю, может быть, они для него по цене и были как полцарства... Он мне всегда напоминал растрепанного суетливого воробья. А хотелось-то орла.

- И вот на горизонте раскрылился Варяг...

Катя пожала плечами, задумалась.

- Ну да, пожалуй, - медленно произнесла она. - Я сразу поняла, что в тени его крыльев мне будет спокойно и надежно.

- А что, быстро у вас сладилось? Ты появилась в обществе как невеста Варяга, скоро стала женой Варяга, и, по-моему, никто до сих пор не знает, откуда ты вообще взялась у Варяга.

- Это не я взялась, это он взялся. На дне рождения моей школьной подруги, случайно. Он весь вечер смотрел на меня, а я на него. Не то чтобы не отрываясь, а так... наблюдали и проставляли галочки. Одет аккуратно — галочка. Профессия востребованная — галочка. В разговоре не высовывается, но приятеля своего давит — галочка. Ну, и так далее. И он меня так же оценивал — мы потом друг другу признались. Он проводил меня и у подъезда сказал: «Я бы хотел, чтобы ты переехала жить ко мне». Знаешь, я даже не слишком удивилась, настолько за вечер во мне утвердилась мысль, что это вот мое. Неделю голову почесала и переехала.

- А что делал Варяг в эту неделю?

- Он каждый день вечером приходил по-деловому и спрашивал, не надумала ли я, - улыбнулась Катя.

Полина посмотрела на плавный Катин овал лица с заметным вторым подбородком и сказала:

- По-моему, ты с жиру бесишься. Тебе надоело все привычное, ты и маешься. А то, что для тебя привычно — для других мечта недостижимая. Даже обидно за них делается.

- Чего уж там такого недостижимого? - слегка обиженно сказала Катя. Людям, погрязшим в покое, часто кажется оскорбительным даже полунамек на то, что они недостаточно страдали в своей жизни.

- Муж, любящий и любимый, дом — полная чаша. Живешь, как хочешь, делаешь только то, что нравится, и тогда, когда хочется. Да будто бы ты не знаешь, что все наши тетки тебе завидуют.

- Только не Чуча.

- И она тоже, уверяю тебя.

- Ну ладно. Я же не объявляю о своей готовности все, что есть, поменять на страсть. Я и не способна на такое, к слову. Просто жалюсь, что не хочу пропустить что-то важное в жизни. Не хочу, но видимо, придется.

- А почему страсть — это непременно что-то важное? Какая в ней ценность-то? Ну, щекотно, ну, приятно, ну, замирает... Ну и все.

- Не знаю... Мне кажется, что есть некий базовый минимум того, что обязательно должно случится в каждой жизни. У каждого человека должно быть десять пальцев на руках, и каждый человек должен испытать определенный набор эмоций. На небесах только и разговору, что о море, - улыбнулась Катя, вспомнив известный кинофильм. - Я думаю, не испытать любовной лихорадки – это как не увидеть за всю жизнь ни одного восхода.

- У тебя поразительно прагматичный к этому подход, - сказала Полина. - Живешь, как суп готовишь. Откопала замудреный рецепт и собираешь к нему ингредиенты. Страсть — это не восход солнца, это ураган, который оставляет твое жилище в целости, только если повезет. В юности-то ладно, ломать почти нечего, но сейчас, да еще в такой ситуации, как у тебя... Слишком большой риск.

- Ну и кто из нас прагматичен? - с коротким смешком отозвалась Катя. - Значит, ты думаешь, оно того не стоит?

- Думаю, не стоит.

Катя снова задумалась ненадолго.

- Я тоже думаю, что не стоит, - сказала она потом. - Но все равно очень хочется.

Накануне Исхода Катя весь вечер была не в себе. Находиться без движения не представлялось ей возможным, и она переделала множество дел в доме и в саду. Правда, кое-как, потому что путала соль с сахаром, пылесос со шваброй, зеленый с бежевым, лопату с рыхлилкой. Ближе к полуночи Варяг зашел в кухню. Некоторое время он наблюдал, как Катя начищает блестящие крышки от баночек со специями, а потом спросил:

- Среди приглашенных на завтра затесалась британская королева?

Катя вздрогнула, выронила крышку и полезла за ней под стол, не ответив. Под столом она провозилась дольше, чем требовалось, но Варяг дождался, когда она выберется.

- Пойдем-ка спать, а? - сказал он.

- Не, - прокряхтела Катя, поднимаясь с колен, - я еще не сделала заготовки для тарталеток. Ты иди, ладно? А я потом. Ну правда, не успею же завтра...

- Да и шут с ним. Подумаешь, Версальский прием, тоже мне. Пойдем.

- У нас давно гостей не было. Я что-то волнуюсь. Все равно долго еще не смогу заснуть. А ты иди, иди...

Варяг состроил кислую рожицу, но спорить далее не стал, развернулся и ушел. И ничего у него не дрогнуло неясным предчувствием, и не обернулся он в сомнениях, и не заподозрил неладное. Ушел в спальню, заснул быстро.