Валерий Варзацкий - Пьяная жизнь

• Название: Пьяная жизнь
• Автор: Валерий Варзацкий
• Издательство: Optimum
• Жанр: Современная проза
• Год: 2014
• ISBN: 978-966-344-577-9

Автор исследует феномен бытового пьянства, переходящего в алкоголизм, и обстоятельств, способствующих его развитию. Герой книги - образованный, талантливый человек, много достигший и многое утративший, попав в подчинение к "зеленому змию". Умение героя легко и красиво "поддержать компанию" нередко содействовало его карьерным и иным успехам, но в конце концов осмысление им самим нравственные, физические, профессиональные, финансовые потери оказались огромными и невосполнимыми.  Повествование лишено примитивных нравоучений, оно воздействует на читателя художественными средствами и потому обладает большой убедительной силой. Здесь и масса интересных, взятых из реальной жизни сюжетов, и глубокий психологизм, и трагизм, и юмор...

---

ретранслировала всем, кто встретился на дороге жизни. Мне

повезло почти 60 лет находиться в «зоне действия» самого

благодатного «поля» из всех загадочных «полей» Вселенной.

Имею

право

утверждать:

эффект

есть!

Ретрансляция

продолжается…

В последние годы (прожила восемьдесят восемь лет) тётя

резко сдала. Ходила сама, но ноги плохо слушались, падала,

разбивалась. Сокрушалась, что не может вспомнить фамилии

соседей и знакомых. Мучилась от перепадов давления.

Жаловалась: «…в середині все труситься, ніг не чую». Много раз

рассказывала одно и то же. При этом сохранила длинные, почти

до пояса, волосы, которые ежедневно, вне зависимости от

самочувствия, укладывала. Интересно, что на затылке они не

были седыми… Кожа рук и ног - белая, гладкая, молодая.

А глаза! Если говорят, что глаза – зеркало человеческой

души, – говорят о глазах моей тёти. Карие, быстрые,

внимательные, сочувствующие, веселые, изумлённые, гневные

(на

кота),

растерянные,

страдающие,

любопытные,

наблюдающие, любящие, просто красивые. Вне всяких сомнений,

Валерий Варзацкий

глаза резко выделяли её в обществе подруг – старушек, для

которых дом тёти был местом посиделок. Приходя к ней почти

ежедневно, я редко когда не заставал гостей. …Их глаза были

похожи на застывший воск погасших свечей.

Тётя

хорошо

видела

и

была

необыкновенно

наблюдательной. Малейшие изменения в облике окружающих

замечала мгновенно, а реакция была своеобразной, присущей

только ей. Например, захожу я не чисто выбритый, ну сегодня

еще не успел побриться. Следует вопрос: «Чого це ти не

побритий? Грошей на лезвія нема?» И рука тянется к ящику

серванта, где лежит кошелёк. Протесты не принимаются. Тётя

суёт деньги в карман моего пиджака.

Или приходит к ней подруга в платке явно не по погоде.

«Що це ти вирядилась, як молоденька?!», - ворчит тётя и идет в

спальню. Через мгновение появляется с новым тёплым платком:

«Це тобі од мене подарок».

Или в очередной раз забегает с похмелья соловый сосед.

Топчется у порога не зная с чего начать. «Що, Вітька, погано

тобі? Нема за що похмелиться? Ну в мене тільки п’ять рублів є,

це ж, мабуть, не хвате?..»

«Та хвате, хвате, тітка Катя! Я вам одроблю…», - чуть не

пустив от нахлынувших чувств пьяную слезу, хрипит Витька и,

зажав в кулаке пятёрку, исчезает.

Доброта, щедрость, постоянное стремление помочь

другим, искренние переживания и неподдельное сочувствие

бедам подчас едва знакомых людей со стороны тёти, в молодости

вызывали у меня удивление и даже раздражение…

Прошли годы. Она до самой смерти оставалась такой же.

Не хочу гневить Бога – у множества других жизнь сложилась

ПЬЯНАЯ ЖИЗНЬ

хуже моей. Но и мне пришлось немало увидеть и пережить.

Главное, что оказало определяющее влияние на формирование

меня сегодняшнего – характер профессиональной деятельности.

В университетском дипломе написано: «историк, преподаватель

истории и обществоведения». Общество – это люди, «человеки».

Мне более импонирует «человековедение». Случилось так, что

моя любовь к наблюдениям за людьми стала моей профессией.

Унаследовав от тёти наблюдательность и еще от кого-то

аналитический ум, соприкоснувшись в непосредственных

профессионально-деловых и дружеских контактах с десятками

тысяч людей, делаю вывод: из ныне здравствующих (август 2011-

го), таким же набором достоинств обладает лишь один человек –

мой друг Валерка Руденко. Почти таким же был незабываемый

Витька Коштарек. И всё.

Динозавры,

ископаемые,

анахронизмы,

рудименты,

ошибки природы – так можно назвать (и называют…) эту

вымирающую, микроскопическую по численности популяцию

Людей. Она уходит. Всё яснее и яснее становится, что наша

цивилизация ещё держится « на плаву» лишь благодаря

магической ауре этих прямых потомков Прометея и Данко.

Они - Избранные и Посвященные, в телах которых

сконцентрирована бессмертная, жизнетворная, позитивная,

светлая энергия. Они – биологические костры, отогревающие

души. Они – центры притяжения для ищущих жалость, их плечи

всегда мокрые от чужих слёз.

Без религии, политики, денег, шаманства, планов, расчета,

надежды, даже без осознания своих поступков отдают Люди

кусочки своей жизни другим, научное название которых «Гомо

сапиенс». Миссия Людей в отношении деградирующих «Гомо» -

важнейшая с точки зрения исторической перспективы Землян. Их

Валерий Варзацкий

сверхзадача – сохранение Добра в генном коде нового

господствующего вида, уже формирующегося на планете внутри

старого.

Не знаю, занимался ли кто-то специально изучением

феномена носителей Добра, но то, что тема вечная, я бы сказал

тема №1 для религии и литературы – сомнению не подлежит.

Потому, оказавшись рядом с живым таинством, находясь в зоне

влияния чудесных волн, исходящих от источника даже после его

физической смерти, считаю необходимым (какая-то мощная сила

начала подталкивать меня изнутри, как только гроб опустили в

могилу…) просто передать известную мне информацию в

будущее.

Тётя Катя родилась в марте 1922 года на хуторе, до

потрясений 1917 – го принадлежавшем немецкому колонисту

Шварцу, находившемуся километрах в пяти на северо-восток от

Доманёвки. Сегодня (2011 год) от хутора осталось только

кладбище. Помню хутор Новый (советское название) конца 50-х

годов как красивое село с добротными домами, стоявшими с двух

сторон балки, по которой протекал ручей. В селе был магазин и

жили мои родственники – двоюродные деды Митя, Ладя,

Омелько и бабы Горпина да Варька с многочисленными детьми,

внуками, правнуками.

Отец тёти, мой дед по матери, Яков Владимирович

Пузыревский, до 1917 года был, по словам бабушки по матери,

его жены, Евгении Иосифовны Настасюк, управляющим у

Шварца. Бабушка умерла в 1980 году, прожив девяносто пять лет.

До глубокой старости не потеряла памяти и мне, мальчику, а

затем подростку, рассказала много историй из своей долгой,

тяжелой жизни.

ПЬЯНАЯ ЖИЗНЬ

Образ деда в её трактовке представал в захватывающе-

романтическом свете. Судя по всему фраза: «Что наша жизнь?

Игра!» была его кредо.

В молодости Яшка учился на агронома в Вознесенске. Не

знаю, был ли у него какой-то документ об образовании, но

полагаю, что Шварц не взял бы к себе неуча. Со временем стал у

немца управляющим. При Советской власти был первым

председателем сельскохозяйственной коммуны, созданной на

развалинах колонии. То ли уже был, то ли чуть-чуть не стал

первым председателем колхоза, созданного вместо коммуны в

период коллективизации. Очевидно, дела у деда шли неплохо при

разных режимах и хозяевах.

Чем

объяснить

завидную

приспособляемость

и

непотопляемость? Сфера моих научных интересов – революции.

Знаю, что самое сложное в смутное время – остаться

нейтральным, просто выжить. Как, благодаря чему или кому

удавалось оставаться на плаву Якову Пузыревскому?

Ответ знала бабушка. Он был игрок. Картёжник. Но,

уверен, ощущая в себе его гены, - не только. Надо было видеть,

как расцветала, воодушевлялась, буквально искрилась энергией

бабушка, рассказывая о нем, еще совсем молодом, сильном,

предприимчивом, умном.

А сколько горя ей принёс непутёвый муж! Но нет, в

минуты воспоминаний она не помнила о горе.

Говорила складно, образно, с юмором, порой с добрыми,

не горькими слезами.

- Ой, скільки всього було!, - вытирая фартухом глаза,