Николай I - Мое самодержавное правление

• Название: Мое самодержавное правление
• Автор: Николай I
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-76513-3

У большинства российских самодержцев был стержень их царствования – собственная русская идея. Иван Грозный был одержим задачей централизации власти, захвата и покорения всех окружавших Московское царство земель и племен. Алексей Михайлович, не зря прозванный Тишайшим, пытался утихомирить внутри– и внешнеполитические вызовы: спровоцировал и усмирил раскол Церкви, закрепостил крестьян, присоединил Украину, подавил восстание Разина. Петр I азиатскими методами европеизировал Россию. Екатерина Великая пыталась превратить страну в величественную мировую державу. Павел Первый с достойным сожаления сумасбродством пытался насадить в стране дисциплину и справедливость…

Была своя русская идея и у Божиею милостию императора Всероссийского Николая I (1796—1855). Есть апокрифическая цитата – слова, которые он будто бы написал однажды на полях учебника по географии: «Россия не есть держава земледельческая, промышленная или торговая, Россия есть держава военная и назначение ее – быть грозой остальному миру». Все правление Николая I стало воплощением этих слов. Он добивался – и добился этого. И как всякий, поставивший все на одну карту, – в конце концов проиграл. Ибо человек одной идеи становится человеком одной цели – и в конечном счете обрекает себя на одиночество.

Есть непреходящие уроки истории. После Крымской войны начались реформы, приведшие к отмене крепостного права. Стала ли Россия после Николая I слабее? Нет. Это доказали и окончательное покорение Кавказа, и присоединение Средней Азии, и победы Скобелева на Балканах. И кто знает, возможно, Николай не разочаровался бы в такой России: сильной не только в военном отношении, но и в земледельческом, и в промышленном, и в торговом.

Император Всероссийский Николай I – одна из ключевых фигур отечественной истории, царь, сделавший для величия и могущества Российской империи не меньше, чем его великие предшественники – Петр I и Екатерина II. Он стал воплощением правителя нового типа и нового – во всех смыслах железного – XIX века. Перед современным читателем развернется весь драматический, но удивительно последовательный державный путь этого незаурядного властителя: от еще не вполне уверенного в себе, но уже вынужденного принимать судьбоносные решения молодого человека, волею случая получившего бразды монаршьего правления, – до зрелого государственного деятеля, уверенной и железной рукой держащего бразды правления огромной страной.

Электронная публикация включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие правители» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями. В книге великолепный подбор иллюстративного материала: текст сопровождают более 250 редких иллюстраций из отечественных и иностранных источников, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Элегантное оформление, прекрасная печать, лучшая офсетная бумага делают эту серию прекрасным подарком и украшением библиотеки самого взыскательного читателя.

---

Соблюдайте во всем форму по государевым образцам – получили ль вы новые бляхи? Довольно красиво.

Молодые два отменно хорошо учатся и весьма хорошо кровь уж пускают. Регентенко заболел венерическою; впрочем, довольно хорошо учится.

Новые два офицера, Чаплыгин и Беренс, очень порядочны и ездят хорошо; майор находится у генерал-майора Левашова для познания кавалерийской службы, впрочем, очень хороший и благородный офицер. Равно и капитан Бервиль, бывший долго и отличным адъютантом у генерала Васильчикова.

Сии деньги можно употребить или на ремонт, или на другие полковые надобности.

Прошу кланяться господам офицерам; если можно мне будет, то из Москвы отпрошусь на несколько дней к вам.

Николай.

P. S. Если б можно было, не расстроя полк, сделать так, чтоб все вторые эскадроны были серые, то весьма бы хорошо было, а между тем могли б вы сделать третий серым, четвертый темным, пятый серым, а шестой оставить как есть; впрочем, делайте, как вам лучше кажется.

Получено 21 мая.18 сентября 1817 года. С.-Петербург[10]

Станислав Романович!

Получив от Михаила Павловича известие, сколь он был доволен взводом нашим, который у него был в карауле, равно и учением и ездой их в манеже, объявляю вам искреннюю мою признательность и желаю, чтоб всегда доходили до меня подобные от вас слухи.

Присылаю вам прекрасную коллекцию маршей на трубах. Кланяйтесь всем нашим и Бороздину за труды его. Я постараюсь приехать к вам, когда можно будет.

Ваш навсегда Николай8 октября 1817 года. Москва[11]

Станислав Романович!

Я имел вторично удовольствие получить от брата письмо, в котором он не может довольно нахвалиться слышанным и виденным им в нашем полку. Он сказывает, что вас самого видел в Воронеже и что вы ему поручили меня уведомить, что старанием вашим трубачи уже все на пегих, а третий эскадрон почти весь на серых лошадях.

Покуда я буду иметь честь командовать полком, нельзя мне будет согласиться дать эскадрон полковнику Зыбину, оно даже не может от меня зависеть, ибо над ним приказано иметь особенный присмотр, как над человеком вовсе ненадежным.

Что ж касается до майора Хлопова, я его давно знал хорошим офицером и был совершенно уверен в скором его усовершенствовании по новому роду службы. Прошу вас вручить ему тотчас который эскадрон захотите.

Брат в восхищении от трубачей и музыки, особливо от первых. Вот перстень для капельмейстера за труды.

Я редко имел большее удовольствие, как когда получил это письмо от брата. Продолжайте так, и верно заслужите особенную благодарность государя, когда будет смотреть ваш корпус.

Прилагаю при сем просьбу бывшего берейтора, он хочет определить старшего сына в военную службу, если можно – примите вольноопределяющимся.

Прошу кланяться Николаю Михайловичу Бороздину и благодарить за его старание для полка. Равно поручаю вам благодарить моим именем всех штаб– и обер-офицеров за порядок и устройство и ревность их к доведению полка до должной исправности.

Вам преданный Николай

Не будете ли в отпуск в Москву?

1817 года, получено из Москвы[12]

Станислав Романович!

При отправлении вашем сюда в отпуск, прошу вас взять с собой нашего капельмейстера и, если можно, одного из лучших трубачей; капельмейстер нужен будет для музыки Измайловской, а и для него полезно будет послушать методу нашу гвардейскую.

Николай23 февраля 1818 года. Москва[13]

Станислав Романович!

Получив от государя императора позволение ехать смотреть полк наш, отправлюсь отсюда около 14-го или 15-го чисел на Тулу, где, осмотрев находящийся там 1-й саперный батальон, сейчас же к вам отъеду, так что надеюсь быть в Ельце около 18-го или, поздно, 19-го числа, и хочу непременно у вас остановиться на квартире.

Со мною едет один адъютант и два человека – итак, мне немного надо места. Прошу вас дать знать об этом дивизионному командиру. Если трудно полк свести, то буду смотреть подивизионно; во фронт не выводить ни рекрутов, ни молодых лошадей, даже так, чтоб более 12 рядов во взводе не было, но, однако, не менее.

Буду смотреть всех унтер-офицеров и карабинеров в манеже, равно и офицеров, весь ремонт и рекрутов и резервный эскадрон, пеший строй или развод и проч.

Приготовьте все как следует; мне прошу выбрать хорошую фронтовую лошадь, хоть из-под вахмистра моего эскадрона.

Чтоб никаких приемов от города, ни других никаких приготовлений не было, об том вам предписываю дать знать. О получении сего письма уведомьте меня тотчас как получите, и также о мерах, вами взятых, и можно ли будет полк собрать.

Ваш навеки Николай

МЕЖДУЦАРСТВИЕ И ВОЦАРЕНИЕ

Из дневников великого князя Николая Павловича и его переписки с ближайшим окружением [14]

Напечатанная впервые в 1926 году и с тех пор не переиздававшаяся подборка дневниковых записей Николая Павловича сохраняет свой непреходящий интерес и сегодня – как чрезвычайно подробное (буквально по часам) перечисление того, чем день за днем был занят будущий самодержец российский. Благодаря этим записям мы знаем, что жизнь при дворе была отнюдь не цепью увеселительных мероприятий, как еще и сегодня продолжают думать некоторые.

Жизнь царственных особ и их приближенных была непрерывной чередой обязанностей в обрамлении церемониала. Никто не предавался безделью, каждый «знал свой маневр». «Встал в 8 1/4» – типичная запись, с которой начинается информационный дайджест об очередном дне будущего венценосца.

Именно дайджест: любой день Николая Павловича был так насыщен, что у него физически не было времени описывать все, что он делал, – он мог это только перечислить. Кратчайшие упоминания лиц и разговоров (содержание которых почти нигде не расшифровывается), действий и происшествий – не литературное повествование, а каталог событий. Писал он не для нас с вами – для себя.

Однако было бы ошибкой считать, что дневник наследника престола малосодержателен – просто, как всякий архив данных, он нуждается в разархивировании. И те, кто интересуется эпохой Николая I, извлекут немало полезного и интересного из этих скупых записей.

Во-первых, попытка декабрьского переворота изучена так хорошо, что ко многим упоминаемым автором дневника именам и фактам уже имеются комментарии специалистов. Кроме того, XIX век не зря называют веком мемуаров: многие лица, знавшие Николая I, в том числе и упоминаемые в этом дневнике, оставили свои дневники или мемуары, проливающие свет на те или иные аспекты лишь вскользь упоминаемых им сюжетов и обстоятельств.

В любом случае мы надеемся, что подборка дневниковых записей великого князя Николая Павловича за 21 ноября —13 декабря (3—25 декабря по новому стилю) 1825 года никого не оставит равнодушным: это были, возможно, самые напряженные предгрозовые три недели XIX века.

Из дневника великого князя Николая Павловича

Ноябрь21 ноября (3 декабря). Суббота

Встал в 8 1/2[15]; Сазонов, Эйхен; приказы; Измайловский и драгуны – хорошо; драгунские полковники, затем Бутурлин и Чичерин, поехал с ним в дорожных санях в Ораниенбаум; к себе; Эйхен, говорили; приказы, поехал опять с Чичериным в манеж, смотрел развод 7-й роты Финляндского полка – посредственно, церковный парад и 9-й фузилерной роты Измайловского полка, посредственно, и учебной команды Московского полка; поехал с Чичериным же в казармы, осматривал их и поехали с ним же в Петергоф, задержались посмотреть новые казармы Измайловского; очень хорошо; поехал с ним же в одноконных санях в экзерциргауз[16], смотрел фузилерную роту Измайловского полка, выправку и маршировку без ружей, скверно, и учебную команду батальона – плохо; поехал опять с ним к себе; Эйхен, чай; поехал опять с ним в конюшни первого гвардейского драгунского эскадрона, видел прекрасных новых лошадей и 1-й эскадрон – хорошо, но несколько неповоротливы; снова поехал с ним же к себе, переоделся, обедал с ним; Сазонов, Щербинин и двое Эйхенов; встали из-за стола, разговаривал, поехал с Сазоновым в санях, в город; приехал; у детей, у жены, у себя, у нее; у себя; дежурные офицеры с рапортом, уходят; работал, Брун[17]; у жены, у себя; оделся; у жены; поехал в одноконных санках с Сашею[18] к матушке; три секретаря[19]; кн. Шаховской, говорили; опять поехал с Сашею; у детей; у Кристи[20], очень плоха; свои, у жены, у себя; переоделся, работал с Ивеличем, у жены, ужинали, говорили; у себя, работал, разделся, лег спать (h. p. m. f.).

22 ноября (4 декабря). Воскресенье

Встал в 9; Кавелин, Флам[21], Деллингсгаузен, Мартынов, Сазонов; доклады; Нейдгадт, говорили; Шипов, приказы, в большой передней гр. Гурьев и Толстой – урод; у жены; у себя, говорил с Арбузовым и Гартонгом, работал с Ивеличем; у жены; поехал в выездной коляске с Кавелиным к матушке; парада нет —11 градусов; говорили; прошел к графине[22], говорили; поехал обратно опять с Кавелиным; к детям; жена; у себя, работал; Папа; жена уходит; Флам; работал; принимал Лопухина и Бибикова, об Ангеле[23]; Блудов, Багреев[24], Мольтке и Обресков; дипломаты; у жены; старушка; у себя, переоделся, работал; Папа; сенатор Безродный, уходит; работал; Седжер; у жены; у себя, работал; у нее; обедали вдвоем у окна; матушка; сошел вниз навстречу; жена; Кочетова, затем Пикколо[25]; беспокойство за Ангела – он болен; матушка уходит, провожаю; у себя, Менелас, жена, говорили, уходит; у жены, вздремнул; у себя; Бутов с рапортом; работал, читал; у жены, Varette[26], Julie, чай; играл с детьми в залах; у жены, Varette; у себя, переоделся; у жены; у Кристи; Varette.