Алексей Ермолов - Записки русского генерала

• Название: Записки русского генерала
• Автор: Алексей Ермолов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-55893-3

Герой Отечественной войны 1812 г., «проконсул» Кавказа, Алексей Петрович Ермолов (1777—1861) был сыном эпохи величия и могущества России, породившей плеяду выдающихся российских мыслителей, ученых, полководцев, поэтов, смысл жизни которых состоял в служении Отечеству.

Это был, по словам А. С. Грибоедова, «сфинкс новейших времен» – сложная и противоречивая личность: человек сильной воли и независимых взглядов, не признававший авторитетов патриот, всегдашний оппозиционер власти и в то же время верный сын Отечества. Эпоха сформировала личность Ермолова – и сам он был одним из активных ее творцов.

Судьба Ермолова впечатляет. Сызмальства приписанный в Преображенский полк, 17‑ти лет он уже сражался под началом Суворова. Но храбрость и смекалка юного офицера-артиллериста не спасли его от ссылки… Освободил его Александр I, и с тех пор Ермолов самоотверженно служил царю во всех войнах – с Польшей, Пруссией, с Наполеоном. Под Аустерлицем Алексей Петрович заслужил военный орден Святого Георгия и чин полковника. В Бородинском сражении именно он фактически спас армию, отбив у французов батарею Раевского, остановив смятение в войсках и обороняя высоту, пока контузия не вывела его из строя.

Сам М. И. Кутузов отличал его, говоря: «Ермолов рожден командовать армиями», а солдаты просто обожали своего полководца. И если начальство то благоволило своенравному генералу, то ополчалось на него, народная любовь оставалась неизменной.

Но и этим не исчерпываются способности и заслуги Ермолова. Одиннадцать лет правления Ермолова на Кавказе – это не только сила. Это дипломатия. Это авторитет. Это цивилизующая власть. А как иначе сумел бы он отучить местные племена от торговли заложниками? Как иначе удалось бы превратить крепость Кислую в первый кавказский курорт – Кисловодск?

Современники считали, что при всей своей славе и беззаветной преданности Отечеству Ермолов был недооценен при жизни. А. С. Пушкин просил у генерала дозволения стать его биографом. «Подвиги Ваши – достояние Отечества, и Ваша слава принадлежит России», – писал он в письме к генералу. Но великий русский поэт не успел составить жизнеописания великого русского полководца. Попытаемся же восполнить этот пробел…

В воспоминаниях генерала содержаться ценные сведения о военных кампаниях 1805–1807 гг., об Отечественной войне 1812 г., яркие описания наиболее крупных сражений, живые портреты М. И. Кутузова, П. И. Багратиона, М. Б. Барклая де Толли, М. И. Платова, П. X. Витгенштейна и др. В данное издание вошли также Записки 1816–1826 гг., когда Ермолов был командующим Кавказским корпусом и главнокомандующим в Грузии во время Кавказской войны.

Электронная публикация материалов жизни и деятельности А. П. Ермолова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

---

Он приказал коннице ударить на колеблющегося неприятеля, и Мариупольского гусарского полка подполковник Игельстром, офицер блистательной храбрости, с двумя эскадронами стремительно врезался в пехоту, отбросил неприятеля далеко назад, и уже гусары ворвались на батарею. Но одна картечь – и одним храбрым стало меньше в нашей армии!

После смерти его рассыпались его эскадроны, и неприятель остановился в бегстве своем; за два дня перед тем, как добрые приятели, дали мы слово один другому воспользоваться случаем действовать вместе, и я, лишь узнал о данном ему приказании атаковать, бросился ему на помощь с конною моею ротою, но уже не застал его живого и, только остановив неприятеля движение, дал способ эскадронам его собраться и удержаться на месте.

Я продолжал канонаду, и между тем устроились к атаке гренадерские баталионы Апшеронского и Смоленского полков, и сам Милорадович повел их в штыки. Ободренные присутствием начальника, гренадеры ударили с решительностию, и неприятель, далеко прогнанный, скрылся в лес и не смел показаться.

Неподалеку в других местах стоявшие его войска, ничего не предприняв, также удалились; некоторые продолжали бесполезную перестрелку, сопровождаемую безвредным действием артиллерии, но к вечеру все отступили, и мы провели ночь на поле сражения.

Вместе со светом пошли мы назад, и вскоре появился неприятель, но преследовал не с тою, как прежде, дерзостию. С сего времени отдельная бригада генерала Милорадовича заступила место арьергарда, а войскам князя Багратиона приказано составить подкрепление, и они по справедливости имели нужду в некотором отдохновении.

При Амштеттене в первый раз был я в сражении против французов, и в службу мою в первый раз с конною артиллериею, которой употребление я столько же мало знал, как и все другие. Возможность двигаться удобнее прочей артиллерии истолковала мне обязанности поспевать всюду, и потому я попал с гусарами. Впрочем, мне удалось предупредить неприятеля, и я, заняв одно возвышение, не допустил устроить батарею, которая могла бы делать нам большой вред.

Генерал Милорадович чрезвычайно благодарил меня, конечно, не за исполнение его приказаний, ибо удачное действие принадлежало случаю, и я смею подозревать, что ему нелегко было приказать что лучшее. Не менее того мне как офицеру неизвестному весьма приятно было, что начальник отзывается с похвалою.

Подходя к монастырю Мелк (Môlk), лежащему на Дунае, арьергард усмотрел идущую на другой стороне колонну войск. Отдаление не позволяло распознать их, и думали мы, что то австрийцы, спасающиеся от французов; но как у самого монастыря Дунай протекает в тесных берегах и дорога с обеих сторон лежит почти по самому краю оных, то легко было удостовериться, что колонна была неприятельская и в не малых силах: то был маршал Мортье, который, как сказано выше, в городе Линце перешел на левый берег Дуная.

Главнокомандующий неравнодушно получил сие известие, ибо положение наше становилось крайне опасным. С нашей стороны гористые места, прилежащие к берегу Дуная, удаляя от оного дорогу, отклоняли ее на город Санкт-Пелтен и понуждали нас к довольно большому обходу. Одною чрезвычайною быстротою могли мы предупредить неприятеля в Кремсе и иметь удобную переправу. По счастию нашему, французы встретили трудный путь по левому берегу.

При войсках наших находились австрийские генералы Мерфельд и Ностиц с частию конницы, избегшей поражения при Ульме. Доселе полагали они, что главнокомандующий идет защищать Вену и в приближении к ней дать сражение. Вероятно, генерал Кутузов не старался вывести их из сего заблуждения, и, хотя генерал Мерфельд известен был своею проницательностию, до сего не достиг он точных его намерений.

У города Санкт-Пелтена дорога разделяется, и одна идет на Вену, другая на Кремс, в четырех немецких милях отстоящий. Здесь Кутузов объявил, что он идет за Дунай в соединение с приспевающими к нему из России войсками, и армия, поворотив на Креме, поспешно переправилась на левый берег Дуная.

Явно было негодование австрийских генералов и столько же неосновательно, ибо невозможно было сомневаться, что французы прежде нас будут в Вене. Давно приметно было, что австрийские генералы столько же действовали нечистосердечно, сколько солдаты их дрались боязливо, и уже случилось, что генерал Ностиц с венгерскими гусарскими полками, содержавший передовые посты в арьергарде князя Багратиона, по ложному извещению французского генерала о заключенном будто бы перемирии, не предуведомил войск наших, снял посты и удалился с своими полками.

Князь Багратион был в затруднении, но генерал-майор Уланиус, находившийся не в дальнем расстоянии с частью войск от арьергарда, скоро то приметил, и действуя искусно, вышел с небольшою потерею и с арьергардом соединился.

По отступлении армии к Кремсу, арьергард генерала Милорадовича остался при самом разделении дорог, дабы сколько возможно продлить неведение неприятеля о направлении нашей армии. Его усилили конницею, и князю Багратиону приказано находиться в самом ближайшем расстоянии.

Передовые посты наши из венгерских гусар довольно далеко впереди занимали между лесами выгодное расположение, и неприятель не мог видеть ни малочисленности нашей, ни занимаемого нами места. С передовых постов дано знать, что прислан парламентер, объявляющий желание французского авангарда переговорить о деле с генералом Милорадовичем.

Приехавши на место, г[енерал] Милорадович не застал уже французского генерала, который, долго дожидавшись, отправился в свой лагерь, оставив капитана с данным от него поручением. После довольно несвязного разговора и множества неуместных приветствий, на которые французский капитан отвечал предложением свести наши передовые посты, присоединяя обещание, что они в продолжение дня со стороны своей ничего не предпримут.

Отвратительная наружность негоциятора[47] определяла меру заслуживаемого им доверия. Милорадович, исполненный мечтаний о рыцарских блаженных временах, когда на каждом перекрестке первый встретившийся выставлял себя за образец чести и добродетели, где между неизвестными заключались вечные узы дружбы и малейшее сомнение в верности было преступлением, Милорадович не дерзнул оскорбить рыцаря недоверием к словам его, и, как до́лжно, не спросив его о имени, приказал снять посты.

Я был свидетелем сего свидания и подозревал, что нам выгоднее бы было иметь дело вместо Наполеона с Франциском I.

Только что стали мы приближаться к своему лагерю, как получили известие, что когда оставили места свои войска, составлявшие передовую стражу, и начали собираться, неприятель напал на них в больших силах, преследует их не в дальнем уже расстоянии, и что вслед идет немалое число войск.

Вскоре появился неприятель и занял все окрестные возвышения, так что в виду его отступление делалось весьма опасным. Не знаю, кто умел склонить Милорадовича отменить приказание послать помощь отступающим гусарам, ибо иначе произошло бы дело, и по неудобству местоположения для нас, без сомнения, невыгодное. Итак, не выходя из лагеря, устроились мы в боевой порядок и приуготовились к отражению.

Неприятель двинул сильную пехоту на правый наш фланг, ослабевший положением, и заставил нас обратить в ту сторону и силы наши и внимание, а в то самое время против левого крыла большим отрядом кавалерии произвел обозрение в тылу нашем, где не могло укрыться от него, что, кроме войск князя Багратиона, не имели мы другого подкрепления.

По счастию нашему неприятель не мог прежде вечера кончить обозрение, по той причине, что кавалерия его принуждена была сделать большой обход вокруг леса, мимо коего кратчайший путь лежал под выстрелами наших батарей.

Итак, наставший вечер не допустил ничего предпринять решительного, и Милорадович избавился наказания за непростительную ошибку, которую надобно было поправлять потерею многих голов. Неприятель не застал бы головы у Милорадовича, ибо, невзирая на бесстрашие, она была в величайшем замешательстве. В полночь, разложив весьма большие огни, мы беспрепятственно отступили, и я признаюсь, что не менее рад был многих; не знаю, воспользуется ли рыцарь благосклонного счастия вразумительных уроков.

Проведши всю ночь не останавливаясь, на другой день в десять часов утра арьергард переправился за Дунай; на правом берегу оставались одни кавалерийские посты. Неприятель прибыл гораздо после полудня, и мы, отозвав последние войска, сожгли прекраснейший на Дунае мост.

Положив Дунай между собою и неприятелем, главнокомандующий в первый раз мог допустить надежду соединиться с войсками, идущими из России; ничего не знал о переходе маршала Мортье в городе Линце, и если бы не были они осмотрены в окрестностях монастыря Мелк, мог он для сбережения солдат худою погодою и трудным отступлением изнуренных употребить обыкновенную скорость движения, и тогда французы успели бы овладеть мостом при Кремсе.