Вячеслав Сухнев - Грязные игры

• Название: Грязные игры
• Автор: Вячеслав Сухнев
• Жанр: Детектив

---

- Не смогу, - замялся Толмачев. - Некогда.

Поработать надо.

- А я пойду! - сказал Пронин угрожающе. - И скажу: Борис, ты не прав!

- Полагаете, он вас услышит?

- Услышит, - сказал писатель, подумав.

Но прежней уверенности в его голосе не чувствовалось.

Закрыв за Прониным дверь, Толмачев поглядел с тоской на компьютер и отправился спать. И на грани сна и яви вдруг услышал мощный хор, ревевший: "...руса коса до пояса, в коси лента голуба... Мару-ся! Раз, два, три, калина, чернявая дивчина..." Логический сбой. Никто его не замечает, потому что лежит на поверхности. В романах Пронина, которые Толмачев иногда листал в метро, есть этот прием:

преступник прячет украденное на самом виду.

Сон слетел. Проклиная пеструю Марусю с голубой лентой, Толмачев накинул халат, сварил кофе и сел за компьютер.

- Тэк-с, тэк-с, - забормотал он по привычке, уже ощущая охотничье волнение, - на поверхности, значит? Вроде русая, а на самом деле чернявая...

И никто не обращает внимания. Ну-с, посмотрим, посмотрим, куда вы Марусю спрятали, народные умельцы... Операция с недвижимостью? Вполне возможно. Невинно, солидно. И на поверхности.

И даже, представьте, господин Толмачев, все налоги уплачены. Замечательно-то как!

Свет у него горел всю ночь.

10

"...Существует мнение, что большая политика делается этими смешными людьми в галстуках в Верховном Совете, что она делается указами и постановлениями, что она делается президентами на конференциях и послами на встречах. Это глупости... Только наш путь является верным, ибо мы идем, остальные спекулируют на дороге. Раз навсегда нужно избавиться от мысли, что кто-то еще чтото понимает, кроме нас".

В. Корчинский в статье О. Теленчи

"Земля чужая, а смерть своя".

"Труд",

1993, 2 сентября.

На вторые сутки пути, рано утром, их разбудил стук о железо, шум и перебранка за окном вагона.

Поезд стоял. Мирзоев отодвинул белую занавеску, выглянул.

- Палагиада... Почти приехали, Алексей Дмитриевич. Вагон, кажется, уже отцепили. Теперь еще пятнадцать километров - и Ставрополь.

- Шестнадцать, - механически поправил Седлецкий, зевая. - Будем собираться? Только бы сортир не закрыли, чистюли...

Удивительно, но факт: за сто с лишком лет существования железных дорог в России никто не удосужился пустить до Ставрополя прямой московский поезд. Хотя такие поезда ходят практически во все республиканские и областные центры России, даже самые захудалые. Обидели Ставрополь, вероятно, потому, что несколько поездов давно связывают центр державы с Кисловодском, расположенным на территории Ставропольского края. И этого, мол, достаточно.

Проще всего можно попасть в краевой центр на поезде Москва - Элиста. На станции Палагиада возле поселка Шпаковское от состава отцепляют "прямые" вагоны, составляя из них небольшой неспешный поезд, который и приводят на ставропольский вокзал. Таким образом легко, походя решена одна из неразрешимых научных задач: о перемещении физического тела одновременно в двух разных направлениях - на одном и том же поезде из Москвы можно попасть и к калмыкам, и к казакам...

Состав на Элисту давно ушел, ставропольские вагоны наконец сцепили, но почему-то не было, как объяснил в окно мужик с масленкой, "тяму". Так в здешних краях называют тягу. Седлецкий с Мирзоевым успели как следует умыться - никто и не подумал замыкать туалет в барском вагоне.

Потом они уселись завтракать, разглядывая в окно ухоженный скверик перед приземистым красно-бурым зданием станции. Скверик был весь залит бело-розовой пеной цветущих деревьев - тут, в кавказских предгорьях, весна давно наступила, и сочная яркая зелень, не успевшая выгореть, покрывала окрестные холмы.

В дверь постучали.

- Входите, девушка, входите, - замурлыкал Мирзоев.

Но вместо грудастой проводницы в купе вошел здоровенный детинушка лет тридцати с небольшим в кремовом костюме из "жеваной" ткани. Круглолицый, курносый, с редкими белесыми бровями, он походил на пастушка-переростка. В мосластых руках, далеко высовывающихся из рукавов, детинушка внес огромную спортивную сумку. Поставленная на пол сумка переливчато зазвенела, а вошедший вытер цветастым платочком вспотевший лоб.

- Не ошибся дверью, дорогой? - спросил Седлецкий.

- Никак нет, товарищ подполковник, - тихо сказал детинушка. - Разрешите представиться: капитан Сарана. Прикомандирован на весь срок операции. Отвечаю за техническое обеспечение и контакты с местным руководством.

- Ага... Присаживайся, Сарана. В сумочке у тебя, надо полагать, все необходимые технические прибамбасы? И ты их решил показать, чтобы продемонстрировать высокую готовность.

- Ну что вы, - натянуто улыбнулся капитан. - Для моих прибамбасов нужен хороший фургон. Сегодня я по совместительству выполняю функции курьера-связника. Он заболел. А я варенье от тещи везу, чтобы мотивировать поездку.

- Так ты местный? - спросил Мирзоев.

- Местный. После сокращения из армии вернулся домой, в Шпаковское. Потом заканчивал в Краснодаре курсы по переподготовке офицерских кадров. Сейчас работаю в краевой администрации, в комиссии по приватизации.

- Значит, на деньгах сидишь, президентский прихвостень? - подмигнул Седдецкий. - Ну и правильно. Нашему брату надо быть поближе к госимуществу и материальным ценностям.

- Да, товарищ подполковник, на деньгах сижу, - вздохнул Сарана. Тошнит уже. И от денег, и от харь, которые вокруг них. Впрочем, мое положение позволит легализовать наши будущие контакты. Вы ведь предприниматель?

- Верно. Расширяю сферу интересов. Приехал пощупать Северный Кавказ. Хочу наладить оптовые поставки зерна в уральские районы. С товаропроизводителями буду договариваться сам. Ну, попутно ищу себе большой дом. В тихой зеленой станице, непременно возле речки или озера. Во-первых, это хорошее помещение капитала, во-вторых, неуютно мне в Москве. А в-третьих, достаточно и во-первых...

- Недвижимость - по моей епархии, - сказал капитан серьезно. - Могу предложить несколько вариантов. Заодно и сопровождать. Грех не срубить с залетного коммерсанта немножко денег за комиссию.

- Срубишь, - пообещал Седлецкий. -Давай к делу. На постой нас определили?

- Так точно. Адрес в Ставрополе - проспект Маркса, 48, квартира 14. Хозяин наш человек. Квартиру сдает постоянно, так что подозрений у соседей не будет. После обеда жду в краевой администрации. Комната 409. Пропуска будут заказаны.

- Как идет подготовка к операции?

- Нормально. Однако за последние сутки изменились обстоятельства. Упрямый вылетел в Москву.

Седлецкий с Мирзоевым переглянулись: на время операции кличку Упрямый навесили на командарма Ткачева, будущего военного министра хунты.

- Не понос, так золотуха, - пробормотал Мирзоев. - Выходит, зря ехали? Зачем он сорвался в Москву?

- По имеющейся информации, Кирпичев и его ближайшее окружение Упрямого не вызывали. Следовательно, в Москву он отбыл по собственной инициативе.

Псевдонимом Кирпичев обозначался министр обороны, который любил иногда, вспоминая лихую воздушно-десантную молодость, разбить кирпичдругой о свою крепкую голову.

- А вы, местные товарищи, - поджал губы Седлецкий, - не могли насторожить Упрямого? Может, прокололись нечаянно, где-то грубо сработали?

- Маловероятно, - нахмурился Сарана. - К активным действиям без вас не приступали. Кроме того, у нас достаточно опытные люди. Хоть и местные, как вы справедливо заметили.

- Да ты не возгорайся, Сарана! - поморщился Седлецкий. - Готовится группа, операцию планирует куча разработчиков. И едва она начинается, объект исчезает как намыленный. Этому должно быть убедительное объяснение. А у вас его нет. Как дальше прикажете работать, капитан? Ладно. Пока свободен.

Сарана взял сумку и ушел, а Мирзоев сказал:

- Зачем мальчишку обидел, Алексей Дмитриевич? Он хороший, глаза умненькие, говорит дельно.

- Говорить дельно мы все умеем. Работать надо дельно!

- И тут ты не прав. У парня четыре ходки в Польшу. Последний раз во главе группы. И никто не завалился, никто в могилке не спит и в спецтюрьме нары не полирует.

- А ты откуда знаешь про Польшу?

- Любопытный я, - сказал Мирзоев с усмешкой. - Интересно знать, с кем приходится работать.

После долгого молчания Седлецкий решил:

- Погодим дергать Господа за бороду - в гостиницу поедем.

Вагон заскрипел, цветущие деревья перед станцией медленно уплыли из окна. Холмы вдали сместились, и в глаза ударило белое горячее солнце. Мирзоев задернул занавески и задумчиво спросил:

- Когда Упрямый последний раз мотался в Москву?

- Год назад. Он не любит показываться в Москве.

- Странно. Кого ему там бояться?

- А он и не боится. Но понять мужика можно.

Семья развалилась, дети выросли, у жены, извини, друзья... И потом, в Москве он - простой генерал, каких на рупь кучка, а на Кавказе - новый Ермолов. Там, в горах, он чувствует себя защищенным, Москва же его угнетает. Политика - баба нравная.