Ирэн Роздобудько - Пуговица. Утренний уборщик. Шестая дверь (сборник)

• Название: Пуговица. Утренний уборщик. Шестая дверь (сборник)
• Автор: Ирэн Роздобудько
• Жанр: Современная проза
• Год: 2014
• ISBN: 978-966-03-6662-6

«Пуговица» – роман о любви, верности и предательстве. О том, что никогда не стоит оглядываться назад, а надо ценить то, что сейчас рядом с тобой. Ведь большое счастье или большая трагедия могут начаться с одной маленькой детали, например, с пуговицы, которую так легко потерять, а потом искать всю жизнь…

«Утренний уборщик» – это история нашего соотечественника, волею судьбы попавшего на экзотический остров в Средиземном море и начавшего новую жизнь. Однажды в номере отеля он обнаруживает свою любимую книгу на родном языке. Он начинает искать ее владелицу, а в конечном счете находит… себя.

А героиня романа «Шестая дверь» Анна-Мария в раннем детстве нарисовала на стене дверь и неожиданно… вошла в нее. С тех пор в самые тяжелые моменты своей жизни она имеет возможность уйти от страшной реальности – ей лишь надо нарисовать дверь.

---

– Это – Леночка, наш гример, – представила мне редактор приятную молодую девушку в белом халате. – Она вас немножечко подправит, а потом, пожалуйста, спускайтесь в студию. Я провожу вас на ваше место.

Я сел в кресло перед зеркалом. Обе они смотрели на меня с удивлением и любопытством. И это тоже раздражало.

– Где это вас так?.. – сочувственно спросила Леночка.

– Шел, поскользнулся, упал. Очнулся – гипс… – ответил я.

Девушка улыбнулась, кивнула и открыла огромную коробку с гримом.

– Сейчас будете как новенький!

Потом она работала молча. Я был ей за это благодарен и даже прикрыл глаза. После утренних гонок по городу, драки в бункере и бокала кампари меня разморило. Я не представлял, как сяду перед камерой, что буду говорить. Мне хотелось подняться и потихонечку уйти. Но я не мог. Я должен был поставить точку.

Спустя несколько минут я не узнал себя: из зеркала на меня смотрела вполне пристойная физиономия импозантного мужчины с романтической синевой под глазами.

– Ну как? – с гордостью рассматривая плоды своего труда, спросила Леночка.

– Замечательно! Вы просто кудесница! – похвалил я, вставая с кресла.

– Вам – на третий, – напомнила девушка. – Удачи!

Я спустился по лестнице, выкурил в холле пару сигарет и направился в студию, которая уже гудела, словно улей. Меня быстро проводили на место – оно оказалось, как и договаривались, в первом ряду – и проинструктировали, когда я должен буду вступать в разговор. Я огляделся: почти все женщины держали в руках платочки и фотографии, – и снова поежился. Руководитель проекта вышла в центр студии и дала последние наставления – по какому сигналу аплодировать, в какие камеры смотреть, как проходить к столу ведущих…

– Все! Внимание! Камера! – скомандовала наконец она и, подняв в воздух растопыренную пятерню, начала загибать пальцы. – Пять, четыре, три, два… Начали!

Аудитория как безумная захлопала в ладоши, и под этот оглушительный звук из-за пестрого задника, оклеенного фотографиями, вышли двое ведущих – пожилой мужчина и молодая актриса, успевшая засветиться в нескольких сериалах. Говорили они душевно. Ведущий сидел за столом, девушка бегала по залу с микрофоном. Женщины поднимали вверх фотографии своих родных и близких, которых хотели разыскать, и умоляли их вернуться. Я с ужасом ждал той минуты, когда микрофон окажется перед моим носом. И это наконец произошло.

– Кого ищете вы? – тоном доктора произнесла актриса, и весь зал и кинокамеры уставились на меня. Я заставил себя достать из кармана фотографию… Текст написал заранее и выучил его наизусть. Мне не хотелось быть слишком сентиментальным, поэтому текст прозвучал довольно сухо: имя, фамилия, год рождения, дата исчезновения. И в конце – то, что говорили другие: «Если кто-то встречал или может что-то сообщить – прошу звонить по телефону…» Когда произносил все это, чувствовал себя глупым попугаем. Ужаснее всего было то, что общий настрой аудитории охватил и меня. Мое горло сжалось, голос предательски задрожал, и я, как и все другие, выдохнул в микрофон: «Лика, если ты меня слышишь – возвращайся!»

…Я вернулся в гостиницу поздно вечером. В номере было холодно. Залез с головой под одеяло, а сверху на голову положил подушку, чтобы не слышать звуков, доносившихся из коридора. У меня был обратный билет на утренний поезд, и я попытался заснуть. То, что произошло сегодня, казалось мне еще более безнадежным, чем все предшествующее. Участие в народном телешоу стало последней точкой в поисках. Я должен был ее поставить. Бессмысленную и трагикомическую…

2

Самым сложным за эти прошедшие два года было не думать, что с ней. Чтобы не рисовать в своем воображении жуткие картины, я активно занимался поисками, в то же время по уши загружал себя работой, а по вечерам – алкоголем. И если этот ритм замедлялся хоть на минуту – я терял над собой контроль. В такую минуту мог запросто раздавить стеклянный стакан. Что однажды и произошло на глазах у удивленной публики во время какого-то важного совещания в Совете по вопросам телевидения. В следующий миг я мог бы затолкать эти осколки в рот, чтобы унять другую, постоянную боль… Особенно трудно было пережить ночь, когда на меня наваливался настоящий ужас – первого года поиска, и мрачная безысходность – второго.

Если ЕЕ больше нет на свете – как это произошло? Где? Кто был рядом в эту минуту? Где она теперь, моя девочка, которая так не хотела покидать меня? А если она где-то есть… Мысли об этом были не менее жуткими. Я вспоминал тысячи случаев похищений, продажи в рабство, которое существовало даже в цивилизованном Гамбурге… Если она жива – что делает в эту минуту, когда я схожу с ума на нашем диване? Как вообще это все могло произойти?! И почему – с нами, с ней? Я анализировал каждый миг нашего прощания: как она собралась, как я застегнул ее курточку, дал денег, проследил, как она села в такси. Неясным оставался вопрос со шкафом. Я хорошо помнил, что зашел в спальню вечером в стельку пьяный и заметил его лишь ночью. Но откуда взялась эта громадина? Не тараканы же ее занесли из соседней квартиры! В магазине я выяснил, что за шкаф заплатила какая-то девушка – наверняка это была Лика. Но когда она привезла его и зачем сделала это? Есть ли какая-то связь между этой покупкой и исчезновением Лики? Я ее не видел. Ненавистный шкаф затмевал мое сознание.

То, что Лика была первую неделю на биенале, не вызывало сомнений – я (конечно же, следователи тоже прошли по этому пути) обошел всех, с кем она ездила, и они подтвердили это. Она исчезла раньше, чем закончился этот праздник искусства. Как в воду канула! Никто не мог сказать ничего определенного. О том, что она исчезла, я узнал дней через десять-пятнадцать после возвращения остальных. Ведь Лиза запретила мне даже близко подходить к их дому и сказала, что встретит Лику сама. Я был уверен, что Лика больше не хочет меня видеть (хотя это казалось мне невозможным), и все это время думал, что же мне делать? В конце концов осмелился позвонить в дом бывших родственников. Просто хотел услышать голос… Удивительно, но – голос Лики.

– Разве она не с тобой?! – истерично закричала в трубку Лиза.

Оказывается, в поезде, который она встречала, Лики не оказалось. Поездов из тех краев было много, и Лиза решила, что я ее опередил…

Таким образом, было потеряно две недели…

А потом начались изнуряющие поиски, жуткие процедуры допросов следователя, интервью и преследования кинокамер. Фотографии Лики висели на всех станциях метро. Мои коллеги и студенты смотрели на меня с сочувствием, это тоже было невыносимо, я держался из последних сил…

В первые месяцы Лиза звонила мне – я с надеждой хватал трубку, но слышал лишь проклятия. В конце концов я прекратил всяческие контакты с семьей Лики, и только изредка до меня доходили слухи, что Елизавета Тенецкая почти не выходит из дома и потихоньку спивается вместе со своей домработницей – бывшей актрисой, сыгравшей в ее первом фильме. Тем временем ее муж все силы направил на поиски дочери и прочесывает карпатские леса. Но все напрасно.

Лика исчезла…

Теперь я понимаю, что значит «пропал без вести», и знаю, насколько эта формулировка страшна. «Без вести» – это гнетущая безысходность. В Афгане я сталкивался с подобным, но тогда это не касалось меня лично. Помню, мне даже казалось, что в этом есть определенная надежда – дождаться, увидеть, верить в лучшее. Но теперь я думал совершенно иначе. Узнай я, что Лики нет в живых – это было бы тем катарсисом, после которого я смог бы дышать. А так – я просто задыхался, рисуя в воображении самые страшные картины. Лика совершенно не была приспособлена к жизни, да и не пыталась приспособиться, и поэтому с ней могло произойти все что угодно. Но что включало в себя это «все что угодно»? Все – это все. Мне было легче считать, что ее забрали инопланетяне…

Долго не давали покоя ее вещи. Я постоянно натыкался на них, мучился, пытаясь вспомнить, когда она надевала то или иное платье, зарывался в него лицом. А на исходе второго года не выдержал – все, вместе с красками и рисунками, спрятал в шкаф. Тот самый. Разве могли мы, разглядывая его в витрине, подумать, что он станет саркофагом?

О Лизе я больше не думал. Странно и дико: Лика словно бы забрала с собой навязчивую идею всей моей жизни. Но неужели за это нужно было заплатить такую цену?

3

…Я лечу в самолете. Я еще не знаю, какие новые запахи, звуки, ощущения встретят меня после приземления. Не знаю, какая комната ждет меня в отеле, какой вид откроется из окна. Море? Пальмовые рощи? Горы? Или разноцветная череда ресторанчиков на набережной? Не знаю. И люблю это ощущение новизны – селиться в незнакомых отелях, люблю момент, когда ключ от номера из рук администратора переходит в мои, люблю подниматься в лифте и брести по длинному коридору следом за коридорным, угадывая, где мое временное пристанище. Какое оно? Обожаю момент, когда вхожу в него и запираю двери изнутри… Все!