Дмитрий Зубов - Тень люфтваффе над Поволжьем. Налеты немецкой авиации на советские промышленные центры. 1942–1943

• Название: Тень люфтваффе над Поволжьем. Налеты немецкой авиации на советские промышленные центры. 1942–1943
• Автор: Дмитрий Зубов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-227-05603-0

Утро 22 июня 1943 г. Все жители Советского Союза, просыпаясь, вспоминают, что страшная война с «гитлеровскими кровавыми собаками» продолжается уже два года. Ну а жители села Перевоз, расположенного в 120 километрах от города Горького, уже седьмой раз подряд наблюдают зарево от пожарищ над областным центром. И высказывают мнение, что без второго фронта Гитлера не победить… Оно и понятно! Газеты сообщают, что гитлеровская авиация разгромлена и деморализована, а она как ни в чем не бывало бомбит города в глубоком тылу!

Как же получилось, что после краха наступления на Кавказ и огромных потерь, понесенных зимой 1942/43 г., люфтваффе не только не утратили былой боевой мощи, но и в скором времени смогли провести крупнейшую и беспрецедентную по размаху стратегическую операцию на Восточном фронте с начала войны? И почему советская авиация даже спустя два года после 22 июня 1941 г. не сумела не только захватить пресловутое «господство в воздухе», но и защитить важнейшие центры военной промышленности от налетов немецких бомбардировщиков, которые выполняли их во время светлых летних ночей, без истребительного прикрытия, в одно и то же время суток, практически по расписанию!

В книге на основе многочисленных отечественных и немецких архивных материалов, воспоминаний очевидцев рассказано о периоде воздушной войны, предшествовавшем грандиозной Курской битве. О малоизвестных событиях, долгие годы остававшихся в тени этого сражения, – налетах люфтваффе на города Поволжья в июне 1943 г.: Горький, Ярославль, Саратов и другие.

---

Между тем I./KG100 продолжала минирование Волги и в начале июня. Согласно записям в летной книжке Хельмута Абендфотха, 30 мая его Не-111 6N+OK вылетел из Сталино в 19.37, сбросил в Волгу две мины ВМ1000, после чего в 23.22 вернулся обратно. На следующий день взлет в 19.40, посадка в 23.45. Продолжительность вылета составила 245 минут. 2 июня Абендфотх снова поднялся в воздух в 19.37 с двумя минами ВМ1000 на борту. Сбросив их в реку в квадрате 5148, в 23.55 Не-111 6N+OK вернулся на базу[19].

Глава 2 Затишье перед бурей

Новая задача

Отражением общего кризиса вермахта стал также и наметившийся кризис стратегии немецкой авиации, командование которой не имело твердого мнения о том, куда направить силы пополненных авиационных соединений. Было понятно, что они должны в полном объеме обеспечить авиационную поддержку предстоящих наступательных операций своих войск. По поводу того, каким образом это сделать, мнения разошлись. Начальник Генерального штаба люфтваффе генерал-оберст Ханс Ешоннек, находившийся под впечатлением от участившихся налетов авиации союзников на города Германии, был сторонником террористических атак на советские города группами по двадцать-тридцать бомбардировщиков. Он был единственным из немецких высших авиационных командиров, который ожидал наибольших результатов от массированных бомбардировок Лондона еще летом-осенью 1940 года.

У министра вооружений Третьего рейха Альберта Шпеера имелось свое мнение, которое являлось отражением взглядов военно-промышленных кругов. Германские промышленники, для которых затяжной характер войны давно стал абсолютно ясен, вполне резонно настаивали на том, чтобы нанести массированные авиаудары по ключевым объектам военной промышленности СССР, в частности по электростанциям в районе Москвы, Рыбинска и Горького. Против такого метода использования бомбардировочной авиации резко возражал командующий 1-м авиакорпусом генерал Гюнтер Кортен, который понимал все трудности поражения с воздуха подобных точечных целей, находящихся далеко за линией фронта.

В результате всестороннего обсуждения сложившейся ситуации было принято компромиссное решение, предложенное командующим 6-м воздушным флотом генерал-оберстом Робертом фон Граймом и его штабом. Согласно ему, бомбардировочные эскадры должны были перед началом летней кампании атаковать советские центры по производству вооружений. В свою очередь, командир IV авиакорпуса Курт Пфлюгбейль предложил две реальные цели для массированных налетов – города Горький и Саратов.

Среди основных доводов фон Грайма было желание в первую очередь на длительное время парализовать выпуск советской промышленностью танков. А также сорвать поставку на фронт другой боевой техники, материалов и боеприпасов. По мнению командующего 6-м воздушным флотом, люфтваффе, таким образом, принесли бы больше пользы сухопутным войскам, чем беспрерывное и утомительное уничтожение всего этого непосредственно на передовой и вблизи ее. Борьба с огромными массами советской бронетехники, которую на всех фронтах вели немецкие войска, отнимала все больше сил и средств. Помимо панцерваффе, а также противотанковых дивизионов с самоходными орудиями, полевой артиллерии, немецкой пехоты, оснащенной бронебойным оружием, все чаще для отражения танковых атак приходилось привлекать зенитные подразделения люфтваффе. В результате 88-миллиметровые пушки чаще и чаще отвлекались от выполнения своих основных задач. А сами подразделения из собственно зенитных, по сути, превращались в противотанковые.

В противоположность этому, командование люфтваффе наконец пришло к мысли, что гораздо эффективнее будет парализовать сам выпуск танков. По мнению того же фон Грайма, даже одна успешная атаки против русской танковой фабрики могла остановить производство на нескольких недель[20].

Обстановка, сложившаяся на Восточном фронте в конце апреля, благоприятствовала проведению крупных стратегических операций. Фронт практически повсюду стабилизировался после суровых зимних сражений. Советские войска были измотаны и нуждались в пополнениях личным составом, техникой и запасами. Немецкая армия при отсутствии сильного давления могла на длительное время обойтись без массированной воздушной поддержки. Таким образом, практически все бомбардировочные эскадры можно было высвободить для налетов на центры советской военной промышленности.

Итак, в качестве основной цели был выбран город Горький, расположенный на слиянии Оки и Волги в 400 километрах к востоку от Москвы. В городе находилось множество важных объектов, крупнейшим из которых был построенный в 1930–1932 годах Горьковский автозавод имени Молотова, расположенный в юго-западной части города на берегу Оки. При этом немецкая разведка предоставила командованию люфтваффе «важнейшие» данные о том, что якобы недельная продукция вышеупомянутого предприятия только по средним танкам Т-34 составляла чуть ли не 800 единиц! Исходя из этого получалось, что почти все танки данного типа сходят с конвейеров ГАЗа. Откуда взялась эта фантастическая цифра, не совсем ясно[21]. Тем не менее эти «данные» были взяты за основу, и появились расхожие понятия «танковый завод в Горьком» и «головной завод красной танковой продукции».

Согласно одной из версий, информация поступила от советской контрразведки, причем случайным образом. В ходе одной из радиоигр.

Чекисты начали оперативные радиоигры с использованием захваченных немецких агентов еще в 1941 году. Впоследствии до сентября 1943 года в них были задействованы уже 80 перевербованных шпионов. В «работе» находились 56 радиостанций, с которых к противнику поступали ложные сведения. Тематика радиоигр была разнообразна. Ведущее место принадлежало военно-стратегической информации, передаваемой немцам с целью обеспечить успехи на фронте. Радиоигры проводились в тесном сотрудничестве с оперативным управлением Генштаба и Разведуправлением РККА и под контролем Ставки. Ряд дезинформационных материалов передавался только с личного разрешения Сталина.

В 1943 году две радиоигры активно проводились в крупнейшем городе Поволжья – Горьком. В центре одной из них стоял Семен Калабалин, сдавшийся органам НКВД в сентябре 1942 года. После его допросов областным управлением НКВД было принято решение об использовании этого бывшего учителя и выпускника школы Макаренко в радиоигре. Легализация агента Караева была проведена согласно немецким инструкциям. Передача военной дезинформации, предварительно утвержденной Генштабом, была начата уже на седьмой день после его приземления и регулярно продолжалась до февраля 1943 года.

А в марте в Горьком начала действовать и другая радиоточка, на которой работали сразу два радиста. С нее противнику также шла дезинформация, рекомендованная Генштабом. В первую очередь она касалась сведений о количестве эшелонов, проходящих через Горький, и номенклатуре перевозимых ими грузов. Информация, передававшаяся двумя «разведгруппами», отличалась только в мелких деталях и как бы дополняла одна другую.

Однако радиоигры и военная дезинформация – оружие обоюдоострое. Зачастую выигрывал не тот, кто запускал дезу, а тот, кому она предназначалась. В 1943 году немцы получили из неких, по их словам, «агентурных данных» сведения о том, что с конвейеров Горьковского автозавода якобы еженедельно сходят 800 средних танков Т-34. Вероятно, дезинформация, подготовленная советской контрразведкой с целью запугать или запутать противника высокой производительностью ГАЗа в деле производства тридцатьчетверок, привела к совершенно неожиданному результату. Если бы германская разведка располагала какой-либо реальной агентурой на автозаводе, то, вероятно, агенты никак не могли сообщить подобные дутые цифры выпуска танков Т-34, которые там вообще не собирались. Если это все так и было, то контрразведка фактически подставила ГАЗ под удар люфтваффе!

Вообще же в Горьком во время войны действительно работали немецкие агенты. И далеко не все они были пойманы и обезврежены контрразведкой. В большом городе, насыщенном беженцами, эвакуированными, ранеными и другими «временно проживающими», шпионам было довольно легко легализоваться и незаметно вести разведывательную и диверсионную деятельность. Пуски ракет во время налетов авиации много раз отмечались в 1942–1943 годах, причем, несмотря на все принимаемые меры, задержать ракетчиков почти никогда не удавалось. Начальник Горьковского областного управления НКВД В.С. Рясной после войны вспоминал: «В Горьком было много немецкой агентуры».

Кто начертил схемы заводов для люфтваффе?

По мнению исследователя Вадима Андрюхина, сведения о заводах немцы получали от тех, кто на них раньше, в довоенное время работал: «Как следует из захваченных уже после войны немецких документов, данные о советской промышленности враг прежде всего черпал из опросов тех военнопленных, кто до войны трудился на фабриках и заводах. Особое внимание немцы уделяли инженерам и прочим техническим специальностям. После опросов и допросов добытые материалы направлялись в отделение экономической разведки штаба «Валли-1/1Ви» («Ви» – от немецкого слова «виртшафт» – экономика). Отделение обобщало эту информацию и составляло обзоры, схемы, планы и карты советских промышленных предприятий. После чего эти документы шли прямиком в гитлеровскую Ставку и в управление германской военной авиации – люфтваффе для нанесения бомбовых ударов»[22].