Иэн Рэнкин - Грешники и праведники

• Название: Грешники и праведники
• Автор: Иэн Рэнкин
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-389-07190-2

В последнем романе Рэнкина из знаменитой серии детективов про инспектора Ребуса ветеран шотландского сыска, уже отправленный автором в отставку, вновь возвращается в строй и даёт мастер-класс молодому поколению следователей. У Ребуса, четверть века отдавшего уголовному розыску, появляется шанс доказать, что его ещё рано списывать со счетов. На его беду, служба генерального прокурора возобновляет расследование дела об убийстве тридцатилетней давности, которое бросает тень на группу бывших сотрудников угрозыска. Легендарная в прошлом бригада сыскарей представляла собой нечто вроде тайного братства со своим уставом и ритуалами. Они называли себя «святыми», и последним в их ряды был принят молодой констебль Джон Ребус… Так кто же они, эти святые в полицейской форме: стражи закона или преступники, грешники или праведники? И кто сам Ребус — тогда и теперь?

Впервые на русском языке.

---

— Почему бы и нет?

Они осторожно пересекли перекрёсток и пошли дальше по Хилл-стрит.

— Ну и что ты думаешь? — спросила она наконец.

— Ты же меня знаешь, Шивон, я никогда особо ни о чём не думаю.

— Но ты, похоже, задел его за живое: это задание — только отсрочка, рано или поздно его всё равно отправят тянуть лямку в угрозыске. — Она помолчала. — Ты не сердишься, что я оказалась в роли посредника? — (Он в ответ пожал плечами.) — Вообще-то, — поправилась она, — Фокс использовал слово «рефери».

— Мы были молодыми ребятами, Шивон, ничем не отличались от других в тогдашней уголовной полиции.

— Только вот у вашей группы было название.

— Я был там меньше других. Когда мы отправлялись на задание, ставили одну запись в магнитолу — песню «Святые идут». Её «Скидс»[11] пели. Это был обязательный ритуал.

— А если ты вдруг забывал поставить?

— Кто-нибудь выражал недовольство — обычно Гилмур.

— Он сейчас девелопер?

— Занимается в основном отелями. Организовал бизнес совместно с одним известным футболистом.

— Ворочает миллионами?

— Так говорят.

— Я видела постеры его кампании «Скажи, „нет“» … Ты с ним поддерживаешь отношения?

Ребус остановился и повернулся к ней.

— Я видел его вчера вечером.

— Вот как?

— В доме Дода Блантайра.

— Та самая встреча, на которую тебя зазывал твой приятель Жиртрест?

Ребус кивнул, сверля её взглядом.

— Можешь доложить об этом Фоксу, если хочешь. Он сразу сделает стойку: паническая сходка святых.

— А это так?

Ребус потёр подбородок.

— Даже не знаю, — честно признался он. — Поводом было желание проведать Блантайра.

— Потому что у него случился удар?

— До него дошли известия о Макари. И они хотят, чтобы я разнюхал всё, что удастся.

Кларк понимающе кивнула:

— Поэтому ты и согласился встретиться с Фоксом. А твой недавний телефонный звонок…

— Предупреждение Патерсону, — подтвердил Ребус.

Он зашагал дальше, и Кларк пришлось его догонять.

— Ты пытаешься играть на два фронта? — предположила она. — То есть ты на самом деле не знаешь, что там за история с Билли Сондерсом.

— Не уверен, что там всё так просто, как считает Фокс.

— Так скажи ему об этом.

— И бросить остальных на произвол судьбы? — Ребус недовольно поморщился. — Нет, пока я не буду абсолютно уверен.

— Хочешь провести собственное расследование? Ты знаешь, что по этому поводу скажет Фокс?

— Мне плевать, что скажет твой приятель Фокс.

Кларк дёрнула его за рукав:

— Ты знаешь, кто мой приятель.

Ребус снова остановился. Посмотрел на свою руку, на её пальцы, ухватившие его рукав.

— Конечно знаю, — сказал он вкрадчивым голосом. — Это Малькольм Фокс.

Секунду-другую казалось, что она сейчас взорвётся, но тут по его лицу расплылась улыбка.

— Ты иногда ведёшь себя как настоящий сукин сын, — сказала она, отпуская его.

Её рука сжалась в кулак, и она ударила его в плечо. Ребус поморщился и потёр ушибленное место.

— Ты, наверное, тренируешься с гантелями? — спросил он.

— Побольше, чем ты, — отрезала она.

— В том же зале, что и твой дружок из прокуратуры? Он опять пригласил тебя на дешёвый обед?

— И совсем не смешно.

— Тогда почему ты улыбаешься? — спросил Ребус, когда они двинулись дальше.

— Фокс прибирает к рукам все материалы по делу, — сказала словно невзначай Кларк.

— Да, это факт, — подтвердил Ребус.

— Так что если ты намерен заняться раскопками…

— Придётся пожертвовать собственным достоинством, только и всего, — сказал ей Ребус.

— Но в баре…

— Если бы я сразу начал пресмыкаться, он бы заподозрил неладное. — Ребус метнул взгляд в её сторону. — Прохожие могут ошибочно прочесть в твоих глазах завистливое восхищение.

— Могут, — подтвердила Кларк, продолжая смотреть на него широко раскрытыми глазами.

В диспетчерской просмотрели все данные, полученные в ночь аварии из западной части города, но не нашли ничего, кроме звонка того самого водителя, который сообщил об аварии. Ребус тем не менее запросил подробности и всё записал в блокнот. Он вспомнил, что звонившая ехала домой по окончании смены в ливингстонском супермаркете. Он набрал её мобильник — она оказалась на работе. Спросила, как дела у Джессики Трейнор.

— Поправляется, — сказал ей Ребус. — У меня к вам несколько уточняющих вопросов. Когда вы остановили машину, вы никого и ничего больше не заметили поблизости?

— Не заметила.

— Никаких указаний на то, что во время аварии она могла быть не одна?

— А что, разве там был кто-то ещё?

— Мы пытаемся восстановить картину происшествия, миссис Мьюир.

— Она была на водительском сиденье.

— И дверца была открыта?

— Вроде бы.

— А сапожок?

— Я понятия не имею. Я думаю, от удара он мог…

— Вы не помните, он был застёгнут или нет?

— Не помню. — Она помолчала и спросила, важно ли это.

— Не очень, — заверил её Ребус. — И никаких других машин вы не видели? Никаких габаритных огней на дороге?

— Никаких.

— Я понимаю, что спрашиваю у вас слишком много, но, может быть, вы по пути заметили какие-нибудь встречные машины?

— Я думала о предстоящем ужине. И радио в машине, наверно, было включено.

— Значит, вы ничего не помните?

— Нет.

Ребус поблагодарил её и повесил трубку. Он подумал, что она обратила бы внимание, если бы какой-нибудь рейсер с рёвом промчался мимо. Он встал из-за своего стола и подошёл к Кристин Эссон.

— Что у тебя есть для меня? — спросил он.

Она показала на принтер.

— Вы же из старой гвардии — я решила, что вам привычнее на бумаге.

— А что, папирус у нас уже кончился? — Он взял пачку листов с принтера.

— Там было и ещё, — добавила она. — Но всё повторы и перепевы.

— Ну, для начала пойдёт, — сказал Ребус, возвращаясь к своему столу и ставя стул так, чтобы можно было вытянуть ноги. Затем принялся читать интернет-версию жизни Оуэна Трейнора. Пятьдесят два года. Семнадцать лет состоял в браке с Жозефиной Грей. Болезненный (и дорогой) развод. Лет в двадцать пять Трейнор был объявлен банкротом, но через десять лет он снова на коне. Родился в Кройдоне[12] — одному интервьюеру он сказал, что учился в «университете кулачного боя». По наблюдению беседовавших с ним журналистов настроение у него быстро меняется, когда поднимают темы, которых он касаться не хочет. Один из интервьюеров даже сообщил, что Трейнор пригрозил свесить его за ноги из окна, правда, говорилось это в шутливом тоне. Но шутки кончились, когда разгневанный инвестор, потерявший деньги, начал поднимать шум: скандалиста избили у дверей собственного дома, и он оказался в реанимации. Искать правды в суде он не стал. Имелись и другие примеры вспыльчивости. Трейнор не умел совладать со своим буйным нравом. Его изгнали по меньшей мере с одного ипподрома и одного пятизвёздочного отеля в Лондоне.

Тот ещё типчик, этот мистер Оуэн Трейнор.

Ребус набрал номер больницы и спросил о состоянии Джессики Трейнор.

— Её выписали, — ответили ему.

— Уже?

— Ей предстоит несколько сеансов физиотерапии и ещё…

— Но она может ходить по лестнице? — спросил Ребус, думая о двух крутых лестничных пролётах на Грейт-Кинг-стрит.

— Отец на несколько дней снял ей номер в отеле.

В соседнем с ним номере, решил Ребус. Он поблагодарил медсестру и снова принялся изучать записи. Он понял, что дело начинает исчезать, словно его погрузили на трейлер и повезли на разборку. Он оглядел кабинет. Пейдж ушёл на какое-то заседание и забрал с собой Кларк. Ронни Огилви готовился давать свидетельские показания в суде. Кристин Эссон изучала отчёты. И об этом он тосковал во время своей отставки? Он забыл о томительных паузах, о часах за бумажной работой, о безделье. Он подумал о Чарли Уоттсе, барабанщике, — как это он говорил о своей жизни с «Роллинг Стоунз»?.. Пятьдесят лет в ансамбле. Десять за ударными, а остальные сорок в ожидании чего-нибудь. Отсюда плавно переходим к Пегги Ли: «Неужели это всё?»[13]

«Чушь свинячья», — пробормотал себе под нос Ребус, поднимаясь на ноги. Вероятно, прошло уже достаточно времени. Он похлопал себя по карманам — на месте ли сигареты, спички, телефон.

— Наработались? — поддразнила его Эссон.

— Я отлучусь на несколько минут.

— Так долго выступали в роли босса, что никак не отвыкнуть?

— Я не против сыграть роль, — сказал ей Ребус, направляясь к двери. — Скажу больше: я как раз иду на прослушивание…

Небольшая парковка представляла собой дворик внутри здания полиции. Как курилкой ею пользовался практически один Ребус. Он позвонил в полицейское управление и попросил соединить его с Профессиональными стандартами, или как уж там они решили называть свою контору на этой неделе. Его соединили, и он прослушал с полдюжины гудков, прежде чем ему ответили.