Георгий Травин - Снайпер

• Название: Снайпер
• Автор: Георгий Травин
• Издательство: Воениздат
• Жанр: О войне
• Год: 1951

«Когда Вася Волжин уходил на фронт, война рисовалась ему чем-то вроде массовой стрельбы в тире или на полигоне. Год назад он окончил снайперскую школу Осоавиахима, получил диплом и был уверен, что ему сейчас же, чуть ли не в самом военкомате, дадут снайперскую винтовку и он пойдет на передовую — «щелкать» гитлеровцев, как «щелкал» мишени на стрельбище.»

---

После первых двух выстрелов русских снайперов гитлеровские наблюдатели насторожились. Два следующих выстрела они засекли: оба были сделаны с одного из маленьких бугорков в нейтральной зоне. Бугорок этот густо зарос высокой травой, в которой мог спрятаться не один снайпер. Но напрасно немецкие наблюдатели высматривали в траве просветы, через которые стреляли русские: трава стояла сплошной зеленой стенкой. Гитлеровцы открыли сильный пулеметный огонь по бугорку. Пулеметы стреляли до тех пор, пока их не подавили советские пушки.

Гитлеровцы были уверены, что изрешетили пулями русских снайперов. Тут-то и сделал обер-лейтенант Вальден свою запись в полковом журнале. Не он первый, не он последний делал такие хвастливые «липовые» записи — ими изобиловала боевая документация фашистов.

В действительности же, когда первые пули врезались в землю перед окопом снайперов, те находились уже метров на тридцать левее. Сделав по два выстрела, они сейчас же переползли, маскируясь высокой травой, на запасную позицию. Они хорошо знали мудрое снайперское правило: делать с одной позиции не более двух-трех выстрелов. Сейчас они лежали в окопчиках на другом бугорке. Под трескотню вражеских пулеметов они могли тихонько переговариваться, не боясь, что их услышат.

— Не зря мы с тобой поработали ночью, Ваня!

— Да, если б ночью не потрудились, пропали бы! — убежденно отвечал Пересветов. — Без запасных огневых позиций нельзя… Со второго выстрела засекли! Вон как кроют, пыль столбом! Слушай, Вася, а что, если нам по ихним пулеметам стукнуть?

— Ничего не выйдет. Пулеметы в бронированных гнездах.

Волжин помолчал, присматриваясь к работающим огневым точкам. Потом он увидел нечто, заставившее его улыбнуться: черные столбы разрывов встали перед пулеметными гнездами. Внушительный грохот фугасных снарядов донесся оттуда. Теперь и Пересветов тоже стал улыбаться:

— Ага! Наши пушечки заговорили. Дают огонька.

— Теперь — все! — отозвался Волжин. — Заткнут глотку пулеметам.

Так и вышло.

Лежа в окопе, Волжин улыбался своим мыслям. Намечая для снайперской засады один из бугорков в нейтральной полосе, он еще не знал, что тут получится.

А бугорок оказался местом замечательным: с него просматривалась не только первая траншея гитлеровцев, но и вторая, являющаяся, очевидно, ходом сообщения. Ее не было видно с батальонного наблюдательного пункта, хотя о существовании ее было известно. Волжин с большим интересом стал наблюдать за открывшейся ему вражеской траншеей. Скоро он заметил, что эта траншея несколько мелковата: в двух местах у проходивших по ней солдат можно было видеть каску.

Тогда Волжин навел свою винтовку на одно из этих мест, а Пересветову предложил взять на «прицел другое.

— Что толку? — возразил Пересветов. — По каске бить не станешь. Бесполезно!

— Погоди! — отвечал Волжин. — Будем ждать.

Его расчет был простой. Люди бывают разные. Если проходящий по траншее солдат среднего роста показывает только верх каски, то высокий покажет всю голову. А ведь есть же у гитлеровцев высокие солдаты.

После того как снайперы подстрелили вторую пару гитлеровцев и перебрались на запасную огневую позицию, в траншее враги уже не показывались.

— Теперь фашисты на брюхе ползают! — сказал Волжин. — А ночью, пожалуй, углубят эту траншею. В общем, здесь нам, пожалуй, делать больше нечего…

Однако Пересветов продолжал наблюдать в бинокль за флангами противника, а Волжин стал присматриваться к неприятельской стрелковой траншее. В ней, конечно, сидели гитлеровцы, но достать их пулей было невозможно. Там, в тени, укрывались и наблюдатели. Тень прекрасно маскирует. В глубокой траншее мог стоять человек с биноклем и смотреть в сторону Волжина, оставаясь сам невидимым. А снайпер бьет только по видимой цели.

Темные траншеи были загадочно-зловещи. Волжин просматривал их поочередно. Ему показалось, что в одной белеет что-то. Это мог быть отблеск света на щеке человека или же просто светлая доска на стенке траншеи. Скорее всего именно доска. Но в этом надо убедиться.

Волжин стал наблюдать за этой траншеей. Он хорошо знал: нужно время, чтобы увидеть что-либо. Правый глаз его находился на положенном расстоянии от окуляра — сантиметрах в восьми, левый был прищурен. Бледный отсвет, который привлек внимание Волжина, исчез, растаял, словно бы его и не было вовсе. Может, престо померещилось утомленному глазу. И все-таки Волжин продолжал неотступно смотреть в ту сторону.

Прошла минута и другая. Прошло пять минут и четверть часа — по-прежнему никто не показывался в траншее. Но какое-то чутье подсказывало Волжину, что там притаился враг. Может быть, он сделает неосторожное движение, выдвинется и покажет что-нибудь: плечо или край каски — все равно, что… Может, он выстрелит, и вспышка будет очень заметна.

Но Волжин увидел нечто совсем другое: в траншее появилась маленькая красноватая искорка. Это было довольно странное явление — крошечная искорка, розовый светлячок на темном фоне. Откуда взялся этот светлячок? Что он означает?..

Когда Волжин догадался, что это, он испытал чувство, знакомое только снайперу, увидевшему прячущегося врага. Словно и не было долгих томительных минут бесплодного выжидания!..

Сомнений больше не было: там, в траншее, стоял человек с папиросой. Нет, не с папиросой, а с сигарой. Немецкий офицер! Стоит и посматривает в нашу сторону, уверенный в своей невидимости. Ему, конечно, и в голову не приходит, что днем его сигару могут заметить русские: на расстоянии восьмисот метров самый зоркий наблюдатель в дневную пору не заметит слабо светящийся кончик сигары. Но немец не знал одного: Волжин находился в три раза ближе.

Искорка от сигары то пропадала, то вновь разгоралась: офицер спокойно попыхивал сигарой.

Не спеша, Волжин посадил искорку на пенек прицела и плавно нажал спусковой крючок. Выстрел. Искорка исчезла.

Из вражеской траншеи донеслись крики.

«Ага! Попал, стало быть! — удовлетворенно подумал Волжин. — Ишь как разволновались! Похоже, что начальство подшиб».

Волжин не ошибся. Взбешенные гитлеровцы открыли огонь из пулеметов и минометов.

Но снайперы в это время уже сидели в воронке за бугорком. Они углубили эту воронку и снабдили подобием козырька, защищавшим их от пуль и осколков. Укрытие получилось надежное. Оно не могло спасти только в случае прямого попадания мины, но вероятность такого попадания была ничтожна.

Стемнело. Вторично «уничтоженные» снайперы стали сниматься с огневых позиций. Гитлеровские минометы произвели еще один внезапный огневой налет по бугорку. Снайперы залегли. Осколки свистели и визжали у них над головой. Огневой налет продолжался не более минуты, потом разом все стихло. Гитлеровцы «уничтожили» русских снайперов в третий раз.

— Цел? — спросил тихонько Волжин.

— Цел, — отвечал Пересветов. — А ты?

— Я-то цел, а вот компас у меня разбило осколком.

— Плохи наши дела! — сказал Пересветов.

Компас у них был один на двоих. И только теперь они по-настоящему оценили, какой это чудесный прибор. Снайперы привыкли ходить по азимуту. И днем и ночью магнитная стрелка была их путеводительницей; ночью кончик ее светился красивым зеленоватым светом — так же, как и цифры на лимбе. Теперь компас погиб.

— Ничего, — успокоил своего друга Волжин. — Не заплутаемся.

— На небе, как на зло, ни звездочки! — вздохнул Пересветов.

— И без звезд обойдемся. Для начала направление мы знаем.

Идти в темноте прямо, не сбиваясь в сторону, очень трудно, почти невозможно. Снайперы знали это. Пройдя метров сто, они легли на землю, чтобы увидеть на горизонте общий контур своих траншей. Они хорошо изучили эти очертания и знали, куда держать курс. По мере приближения к переднему краю снайперы высматривали знакомые ориентиры. Справа должна была остаться телеграфная линия. Припав опять к земле, разглядели на фоне неба черные черточки столбов. Наконец, увидели отдельное дерево, искалеченное снарядом. Этот ориентир для них был все равно, что табличка с указующей стрелкой и надписью. Отсюда до стрелковой траншеи было совсем близко. Снайперы подумали: «Вот мы и дома». Ориентируясь по дереву, они пришли прямо к узкому проходу в проволочных заграждениях. Волжин тихонько свистнул.

— Чего рассвистался? — послышался из-за проволоки веселый голос. — Небось, давно уж вас видим. Не слепые!

В траншее снайперов засыпали вопросами, но находившийся здесь командир взвода строго приказал:

— Отставить разговор! Все узнаете в свое время. Сейчас их сам комбат ждет. Приказал явиться немедленно.

Капитан Ивлев ожидал снайперов в своей землянке. Поздоровавшись с ними, он попросил:

— Садитесь. Я знаю, как вы утомились.

— Ноги у нас не устали, товарищ капитан. Работа сегодня была у нас больше лежачая, — возразил Волжин.