Фритьоф Нансен - «Фрам» в Полярном море

• Название: «Фрам» в Полярном море
• Автор: Фритьоф Нансен
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-34134-4

Все герои и авторы серии «Великие путешествия» – личности выдающиеся. Но и на их фоне норвежский полярный исследователь Фритьоф Нансен (1861—1930) выделяется своей многогранностью и незаурядностью.

Превосходный спортсмен, отличный рисовальщик, выдающийся зоолог, доктор наук в 27 лет, – он во всем жаждал дойти до предела, проверить этот предел – и испытать себя на границе возможного.

Нансен участвовал как вдохновитель и организатор в нескольких грандиозных предприятиях, самые впечатляющие из которых – лыжный переход через всю Гренландию и легендарный дрейф на корабле «Фрам», о котором исследователь пишет в книге, предлагаемой вашему вниманию.

«“Фрам” в полярном море» – увлекательный, эмоциональный и насыщенный выразительными подробностями рассказ о знаменитой попытке покорения Северного полюса в ходе легендарного дрейфа корабля «Фрам» от российских Новосибирских островов до Шпицбергена (1893—1896).

Здесь читатель найдет и яркие описания арктической природы, и подробный отчет об изучении этого еще не освоенного в конце XIX в. приполярного региона, и замечательные зарисовки быта экспедиции. Но самое захватывающее в книге Нансена – его живой, драматический, очень личный рассказ о попытке пешего похода к Северному полюсу: откровенное, жесткое повествование о том, до чего может дойти человек под влиянием почти невыносимых обстоятельств. Кем ему нужно стать, чтобы выжить. И как вернуться обратно – не к спасительной суше, а в человечье обличье.

Нансен прошел через это главное испытание, выжил, вернулся – и стал в чем-то другим человеком. В своих запредельных странствиях он, по-видимому, понял: природа человека загадочнее и удивительнее природы Арктики. Познав истинную цену человеческой жизни, он обратился к общественной деятельности. После Первой мировой войны в качестве дипломата и верховного комиссара Лиги Наций по делам военнопленных и беженцев Нансен спас сотни тысяч жертв голода, геноцида и политических репрессий во время Первой мировой войны и Гражданской войны в России, за что в 1922 году был удостоен Нобелевской премии мира.

Он стал великим гуманистом потому, что благодаря своим героическим путешествиям понял самое важное: подвиги совершаются не личной славы ради, они совершаются для людей.

Электронная публикация включает все тексты бумажной книги о жизни и выдающемся путешествии Фритьофа Нансена и основной иллюстративный материал. Но для истинных ценителей эксклюзивных изданий мы предлагаем подарочную классическую книгу. Издание богато иллюстрировано и рассчитано на всех, кто интересуется историей географических открытий и любит достоверные рассказы о реальных приключениях. Это издание, как и все книги серии «Великие путешествия», напечатано на прекрасной офсетной бумаге и элегантно оформлено. Издания серии будут украшением любой, даже самой изысканной библиотеки, станут прекрасным подарком как юным читателям, так и взыскательным библиофилам.

---

– Не знаю, удовлетворены ли вы таким ответом, или же все-таки будете настаивать, чтобы я подумал? К иному выводу я все равно не приду.

– Но основательно ли вы продумали, каким случайностям можете подвергнуться? Подумали вы, что, может быть, ни один из нас никогда не увидит больше людей и что даже в том случае, если дело не примет слишком дурного оборота, придется в подобном путешествии испытать множество лишений? Если вы обо всем этом поразмыслили, я не требую, чтобы вы обдумывали вопрос дальше.

– Да, я обо всем этом подумал.

– Отлично, тогда дело решено. Завтра мы начинаем подготовку к походу. Пусть Скотт-Хансен подыскивает себе нового помощника для метеорологических наблюдений».

«Вторник, 20 ноября. Вечером я выступил перед экипажем, сообщил свое решение и изложил план предстоящего санного похода. Сначала я вкратце изложил проект и историю нашей экспедиции; рассказал все со времени зарождения первой мысли о ней, причем в особенности подчеркнул предпосылки, положенные в основу моего плана, а именно, что корабль, затертый льдами к северу от Сибири, должен продрейфовать через Полярное море в Атлантический океан и пройдет где-нибудь к северу от Земли Франца-Иосифа, между ней и полюсом.

Задача экспедиции заключается в том, чтобы проделать такой дрейф через неисследованное море и осуществить его изучение. Я отметил, что эти исследования будут почти одинаково ценны, пройдет ли экспедиция через самый полюс или на некотором расстоянии от него. Если судить по нашему опыту, не может быть ни малейшего сомнения в том, что экспедиция своей цели достигнет; до сих пор все шло в соответствии с нашими расчетами и желаниями, и можно ожидать, что так пойдет и в дальнейшем. Следовательно, есть все основания предполагать, что наша главная задача будет разрешена. Но вместе с тем возникает вопрос: нельзя ли сделать еще больше? И тут я перешел к изложению того, каким образом это большее может быть сделано путем организации санной экспедиции на север, о которой я уже говорил выше.

У меня создалось впечатление, что все сильно заинтересовались этой экспедицией и признали желательным ее организовать. Главнейшее возражение, если бы вызвать их на дискуссию, было бы, я думаю, то, что они сами не могут пойти со мной. Я указал, что проникнуть по возможности дальше на север – несомненно, заманчивая задача; но не менее важно провести «Фрам» невредимым через Полярное море и выйти по ту сторону его, или если не удастся вывести «Фрам», то, по крайней мере, возвратиться невредимыми самим, не потеряв ни одного человека. Раз это будет сделано, мы, бесспорно, можем признать нашу экспедицию удачной. Мне кажется, что все единодушно согласились с правильностью моих слов.

Итак, жребий брошен, и мне остается только верить, что поход этот действительно состоится.

Затем начались настоящие приготовления. Я уже упоминал, что еще в конце лета занялся сооружением одноместного каяка с остовом из бамбука, тщательно скрепленного ремнями. Эта кропотливая работа заняла несколько недель. Зато каяк оказался и легким и прочным. В готовом виде остов весил всего 8 килограммов. После этого Свердруп и Блессинг обтянули остов парусиной, и все суденышко стало весить 15 килограммов. Когда каяк был готов, я поручил Мугста построить точно такой же второй. Я же сам с Иохансеном занялся шитьем чехлов для каяков.

Каяки эти имели 3,7 метра в длину и около 0,7 метра в ширину по середине; глубина одного была 30 сантиметров, другого 38 сантиметров; иначе говоря, они были значительно короче и шире обычных эскимосских каяков и вследствие этого были далеко не так легки на ходу. Они предназначались главным образом для переправы по разводьям и полыньям во льду, а также как судно для плавания вдоль суши, если мы такую встретим. Поэтому для нас важна была не столько быстрота хода, сколько прочность, легкость и грузоподъемность судна.

Кроме нас самих, они должны были вместить еще провиант и снаряжение на возможно более продолжительное время. Если бы мы сделали наши каяки длиннее и уже, их было бы труднее перетаскивать, и, сверх того, они больше были бы подвержены поломкам при перевозке по неровному льду. В таком же виде, как теперь, они отлично подходили для нашей цели. Нагрузив их как следует, мы могли везти с собой снаряжение и, по крайней мере, трехмесячный запас провианта для нас самих и значительную часть для собак, и вдобавок еще поместить на палубу одну или двух собак.

Во всех остальных отношениях наши каяки походили на эскимосские. Они имели закрытую палубу с отверстием посередине для гребца. Отверстие было, по эскимосскому образцу, окаймлено деревянным кольцом, к которому мы могли прикрепить полы наших тюленьих шуб и таким образом сделать лодку окончательно водонепроницаемой. Стоило еще натянуть плотно мех на кисти рук и лицо – и ни одна капля воды ни могла попасть в каяк, сколько бы ни перекатывались через него волны. Обзаводились мы такими лодками на случай, если пришлось бы плыть по открытому морю на Шпицберген или если бы мы выбрали другой путь – между Землей Франца-Иосифа и Новой Землей.

Помимо отверстия в середине лодки имели небольшие люки на носу и корме. Просунув руку в этот люк, мы могли погрузить или переложить лежащее в каяке продовольствие или снаряжение и легко вынуть необходимое, если оно лежало ближе к концам, не извлекая всего груза через среднее отверстие. Эти люки тоже плотно закрывались, чтобы каяк оставался водонепроницаемым. Дабы сделать совершенно водонепроницаемой самую парусину, лучше всего было бы пропитать ее раствором клея и окрасить затем снаружи обыкновенной масляной краской.

Но производить такую работу при большом морозе, который у нас стоял (в корабельном трюме было –20 °С), занятие далеко не из приятных. Вместе с тем я сильно опасался, что масляная краска сделает парусину слишком жесткой и ломкой и, следовательно, при перетаскивании каяков по льду они легко могут быть продырявлены. Поэтому я предпочел натереть парусину смесью густого парафина с салом, что оказалось вполне целесообразным. Однако от этого каяки стали несколько тяжелее, в общем каждый стал весить до 18 килограммов.

Затем я распорядился изготовить несколько особых нарт для этой экспедиции, гибких и прочных, рассчитанных на то, что им придется выдержать тяжкие испытания во время похода с большим грузом по неровному дрейфующему льду. Двое нарт были сделаны приблизительно той же длины, что и каяки, т. е. около 3,6 метра.

Я произвел также несколько опытов с одеждой. В особенности важно было выяснить, насколько подходящим костюмом для похода являлись наши толстые одеяния из волчьего меха. Постепенно я приходил к убеждению, что они чересчур теплы. Так, 29 ноября я записал: «Совершил опять прогулку на север в одежде из волчьего меха. Оказалось, что погода для этого слишком мягкая (–37,6 °С). Я вспотел, как лошадь, хотя шел без клади и очень тихо.

А между тем ходить теперь, из-за темноты, довольно трудно, так как нельзя пользоваться лыжами, Не понимаю, когда же будет настолько холодно, что можно будет носить эту одежду». 9 декабря я вновь совершил в таком костюме прогулку на лыжах при температуре –41°. «Мы вспотели так, что сапоги на нас хлюпали, а ручьи, стекавшие по нашим спинам, могли бы привести в движение мельницу. Для этих костюмов погода все еще слишком теплая. Кто знает, будет ли когда-нибудь достаточно холодно, чтобы носить их!».

Разумеется, мы не раз испытывали также палатку и нашу походную кухню. 7 декабря я писал: «…вчера я разбил шелковую палатку, которой нам придется пользоваться в пути, и мы испробовали в ней наш аппарат для варки пищи. Повторные опыты показали, что мы можем за полтора часа изо льда с температурой в –35° вскипятить 3 литра воды и одновременно растопить 5 литров воды, израсходовав на все около 120 граммов «Снежинки»[238].

На следующий день мы за час вскипятили 2,5 литра и растопили еще 2,5 литра, потратив 100 граммов керосина. Вчера же мы сварили около 2 литров превосходной овсяной каши и в то же время получили немного полурастаявшего льда и воды, затратив не больше чем полчаса и всего 50 граммов керосина». Значит, не так уж много горючего придется нам расходовать ежедневно.

Затем я принялся за всевозможные расчеты и сопоставления, чтобы подобрать наиболее рациональное продовольствие. В этом походе больше, чем когда-либо, требовалось, чтобы еда как для собак, так и для людей, будучи питательной и здоровой, весила в то же время не больше, чем абсолютно необходимо. Далее в списке нашего снаряжения я дам окончательные результаты моих изысканий по этому вопросу[239].

Предстояло еще взвесить и тщательно выверить научные приборы, а также позаботиться о многих других существенно необходимых мелочах, без которых в пути нельзя обойтись. От удачного сочетания всех мелочей во многом и зависит успех.