Иван Крузенштерн - Первое российское плавание вокруг света

• Название: Первое российское плавание вокруг света
• Автор: Иван Крузенштерн
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-32303-6

Русские долго запрягают, но быстро едут. Эта старая поговорка как нельзя лучше характеризует вклад России в историю географических открытий.

Имеющая огромную морскую границу, Российская империя считалась сухопутной державой. В начале XIX века пробил наконец и ее час. Однако неспешное, осторожное каботажное освоение соседних вод и берегов – это ли задача для россиян? На три столетия задержавшись на старте, никакого другого плавания, кроме кругосветного, Россия себе не мыслила. К этому побуждали ее торговые и военные интересы, вопросы престижа, потребности бурно развивавшейся географической науки.

Два блестящих морских офицера, два патриота, движимые равно честолюбием и желанием послужить Отечеству, возглавили это предприятие. Это были прошедшие отличную морскую и военную выучку капитаны – Иван Федорович Крузенштерн (1770—1846) и Юрий Федорович Лисянский (1773—1837). В 1803—1806 годах на шлюпах «Надежда» и «Нева» они совершили первое русское кругосветное плавание.

Выйдя из Кронштадта, экспедиция посетила Данию, Англию, пересекла Атлантический и Тихий океаны, особое внимание уделила Камчатке, Курильским островам и Сахалину, доставила в Японию российское посольство во главе со знаменитым Н. П. Резановым (1764—1807), известным ныне широкой публике по рок-опере ««Юнона и «Авось»…

Во время плавания «Надежды» и «Невы» был собран такой огромный астрономический, географический и этнографический материал, что он не до конца изучен еще и сегодня. Особенно любопытны описания быта и нрава «дикарей» и рассказы о Камчатке и Японии. Примечательный факт: Крузенштерн и Лисянский произвели на жителей Страны восходящего солнца такое впечатление, что стали персонажами японских гравюр.

Кроме замечательных научных результатов, добытых экспедицией, кроме многочисленных дневников, которые вели ее участники, первое русское кругосветное плавание было увенчано великолепным и достойными памятниками – составленным И. Ф. Крузенштерном двухтомным «Атласом Южного моря» и замечательными записками обоих капитанов об этом путешествии. Ведь иногда корабли «Надежда» и «Нева» разделялись и шли отдельными маршрутами. Записки Крузенштерна – увлекательный и подробный рассказ о первой русской кругосветной экспедиции, о том, как Россия налаживала связи с тогда еще российскими Аляской и Калифорнией. Не менее интересную книгу Ю. Ф. Лисянского «Путешествие вокруг света на корабле “Нева“» издательство планирует выпустить в свет в 2015 году.

Электронная публикация книги И. Ф. Крузенштерна включает все тексты бумажной книги и базовый иллюстративный материал. Но для истинных ценителей эксклюзивных изданий мы предлагаем подарочную классическую книгу. Бумажное издание богато оформлено: в нем более 150 иллюстраций, редчайших старинных карт и уникальных рисунков, в том числе и сделанных самим Крузенштерном и участниками этой великой экспедиции. Издание напечатано на прекрасной офсетной бумаге. По богатству и разнообразию иллюстративного материала книги подарочной серии «Великие путешествия» не уступают художественным альбомам. Издания серии станут украшением любой, даже самой изысканной библиотеки, будут прекрасным подарком как юным читателям, так и взыскательным библиофилам.

---

Итак, разлучение «Невы» с нами могло не иначе последовать, как что она взяла другой курс, весьма различествующий от WtN, которым мы плыли в 10 часов утра. Я не переменял его до 7 часов вечера и в сие время делал многократно сигналы пушечными выстрелами, а в продолжение ночи жгли мы фальшфеер через каждые два часа, но не получили на то никакого ответа, и мы отчаялись соединиться с «Невою» до прибытия нашего к острову Св. Елены как месту, назначенному для соединения. В полдень при разлуке находились мы в широте 34°55', долготе 331°. В сии сутки перешли мы через меридиан Санктпетербургский, следовательно, и совершили обход вокруг земного шара.

Апреля 17-го поутру в 8 часов приметили мы перемену в цвете воды, почему бросили лот и нашли глубину 80 саженей, грунт – мелкий серый песок. Сия глубина показывала, что течение действовало сильно к западу. Полуденные наблюдения, в широте 36°00' и долготе 338°20', то подтвердили, и сила оного была в последние сутки 17 миль к 5 и 1°20' к W. Мне кажется, что Реннель один только советует не держаться к берегу, а по направлению течения, означенному на его карте. Следуя его совету, плыли мы от 332 до 340° долготы в параллели 32 ½ и 36 и нашли мнение его весьма основательным, ибо сила течения к W составляла в час 3¼ мили. В 6 часов найдена глубина 75 саженей, грунт – мелкий серый песок; в полночь 90, в 4 часа 105 саженей, грунт – ил жидкий. Последняя глубина показала, что мы перешли уже меридиан мыса Лагуллас.

Апреля 19-го в 9 часов утра усмотрели мы берег на NNO (по компасу). Оный имел вид острова; скоро потом показался гористый берег на NOtO. В полдень широта 35°05'3, долгота 340°31'24''W. Находившись точно на меридиане самого мыса Доброй Надежды, лежащего по лучшим известным определением в долготе 18°29' восточной, или 341°31' западной, удостоверились мы, что погрешность наших хронометров составляла один градус, которая и принята до прибытия нашего к острову Св. Елены. В сем месте встретились мы с американским кораблем, шедшим из Иль-де-Франса; но от оного не получили известия о французской эскадре, крейсировавшей в тамошних водах под начальством адмирала Линоа.

Скоро показался и еще другой корабль, который поднял также флаг американский. Ветер дул свежий от 530; мы держали курс от 4 часов NW, а потом переменили оный на NNW к острову Св. Елены. В широте 29° почувствовали мы холодноватость в воздухе; ртуть в термометре не поднималась и среди дня выше 12°, даже под 27° не показывала она выше 14°; мы приметили, что под 36° широты было теплее. В широте 26°30' сделался ветер сначала от W, а потом от WSW, и продолжался два дня. Едва перешли мы через южный тропик, то настал настоящий пассат SSO и SO.

Апреля 26-го увидели мы два корабля, один на NW, а другой на NO. Первый признали мы «Невою», но как «Надежда» ходила хуже, то скоро «Нева» ушла опять из виду, и мы ее уже не видели до нашего прибытия в Кронштадт.

Апреля 29-го перешли мы через меридиан Гринвича, совершив от оного к западу 360°; почему я, ради потерянного нами дня, и назвал следующий день вместо 30 апреля 1 мая. В 6 часов вечера 3 мая увидели мы остров Св. Елены на WNW в 40 милях. В продолжение ночи лежали в дрейфе; на рассвете находились от берега в 20 милях. В 9 часов утра послал я лейтенанта Левенштерна на берег для извещения губернатора о приходе нашем; до 11 часов лавировали, а потом пошли на рейд, где в половине 1-го часа бросили якорь на глубине 13 саженей, совершив плавание от Зондского пролива в 58, а от Макао в 79 дней.

В заливе стоял только один английский, купеческий корабль на якоре. Здешний рейд редко бывает так пуст, как при нас случилось. Мы узнали тут, что английского флота капитан Попгам отправился отсюда одними сутками прежде нашего прихода со знатными силами для овладения Буэнос-Эреса. Предприятие, коего ни губернатор, ни жители не одобряли. Мы получили здесь также известие и о недавно начавшейся войне между Россией и Францией.

Губернатор, полковник Паттон, оказал себя весьма учтивым и услужливым. Он принял нас с величайшей приветливостью и готов был доставить нам все, что состояло в его силах. Он приказал отпускать каждый день для служителей наших свежее мясо; а сверх того предлагал и некое количество муки, в которой имели мы великую надобность, потому что запас сухарей наших очень уменьшился, а охотские столько испортились, что я не смел давать оных людям. Но недостаток в муке на острове сделался так велик, что не продавали оной даже и самим жителям. Недавнее овладение мысом Доброй Надежды и отправленная экспедиция к Рио-де-ла-Плата опорожнила все магазины. Принимая сие обстоятельство в рассуждение и надеясь, что, при скором плавании и некоей бережливости, продовольствуемся своим остаточным запасом до Копенгагена, отказался я от предлагаемого.

Кроме острова Св. Елены, неизвестно мне ни одно лучшее место для получения свежих потребностей по долговременном плавании. Рейд совершенно безопасен и удобнее, нежели в заливе Симона и Столовом у мыса Доброй Надежды. Вход, если с осторожностью держаться к берегу, весьма легок, а при отходе нужно только поднять якорь и поставить паруса, чтобы выйти в море. Здесь довольно всякого рода жизненных потребностей, а особливо наилучшего овоща. В два или три дня можно запастись всем достаточно. Портеру, вин, а наипаче мадеры получить можно было в изобилии, равномерно и корабельной провизии, как то: солонины, гороху и коровьего масла; в такелаже нет также недостатка. Наливаться водою весьма удобно.

В одни сутки можно взять все оной количество без малейшего затруднения, а через двое приготовиться совсем к отходу. Остров Св. Елены для кораблей, идущих в Европу, гораздо преимущественнее мыса Доброй Надежды, где приставанье опасно и сопряжено с великою потерею времени. Впрочем, цены жизненным потребностям нигде столько не высоки, как на сем острове. Мы платили за барана в 18 и 20 фунтов по три гинеи, за мешок картофеля в 2 ½ пуда гинею, за курицу и утку по полугинеи, за двадцати яиц по пиастру, за прочее в таковом же содержании.

Военные корабли и корабли английской Ост-Индской компании не платят ничего за приставание и наливание водою[183], но с английских частных купеческих кораблей берут по 5 гиней; с иностранных же вдвое. Иностранцам не позволено ходить вне города, но как он состоит только из одной улицы, то и проход по оной для них крайне ограничен. Прежде не наблюдали постановления сего со строгостью и исключали многих иностранцев, наипаче же естествоиспытателей; ныне же случай возобновил строгость сего запрещения. Один иностранец, быв в самом деле инженером, объявил себя ботаником и жил на острове. Он под разными предлогами продолжал свое пребывание несколько месяцев и понравился губернатору и его семейству столько, что получил, наконец, разрешение осмотреть внутренность острова. Вместо ботанических изысканий снял он планы со всех укреплений.

Корабль, на коем отправился сей иностранец потом в Европу, взят англичанами, которые открыли бесчестный обман его. После сего происшествия наблюдает губернатор возобновленное компанией запрещение, с великою строгостью иногда и против своего желания. По крайней мере, казалось, сожалел он, что не мог позволить нашему Тилезиусу осмотреть растения сего острова. Естествоиспытатель Лихтенштерн воспользовался недавно один исключением, но он, находившись на мысе Доброй Надежды со времени овладения оным англичанами, получил от генерала Берда, тамошнего губернатора, одобрительное письмо, доставившее ему позволение осмотреть весь остров.

Четырехдневное пребывание наше у острова Св. Елены, во всяком отношении весьма приятное, нарушилось печальным и совсем неожиданным происшествием. Второй лейтенант корабля моего, Головачев, благовоспитанный 26-летний человек и отличный морской офицер, лишил сам себя жизни. За час прежде того, при отъезде моем с корабля на берег, казался он спокойным, но едва только приехал я на берег, то уведомили меня, что он застрелился. Я поспешил на корабль и нашел его уже мертвым.

Со времени отхода нашего из Камчатки в Японию приметил я в нем перемену. Недоразумения и неприятные объяснения, случившиеся на корабле нашем в начале путешествия, о коих упоминать здесь не нужно, были начальным к тому поводом. Видев более и более усилившуюся в нем задумчивость, тщетно старался я восстановить спокойство душевного его состояния; однако никто не помышлял из нас, что последствием оной могло быть самоубийство, а особливо перед окончанием путешествия. Я надеялся, что он, по возвращении своем к родителям, родным и друзьям, скоро излечится от болезни, состоявшей в одной расстроенности душевной. На корабле не предвиделось к тому никакой надежды, ибо ни я, при всем моем участии и сожалении о его состоянии, ни сотоварищи не могли приобресть его доверенности. Все покушения наши к освобождению его от смущенных мыслей оказались тщетными. Губернатор дал повеление похоронить′ тело его со всеми военными почестями, принадлежавшими его чину. Английский священник Вилькинсом совершил обряды погребения без всякого затруднения.