Роберт Фалкон Скотт - Дневники полярного капитана

• Название: Дневники полярного капитана
• Автор: Роберт Фалкон Скотт
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-54268-0

Каждый шаг в неизведанное опасен – эту истину знает каждый. Но на себе, как на подопытных добровольцах, ее испытывают немногие. И в первых рядах этих немногих – путешественники и первопроходцы.

Капитан Роберт Фалкон Скотт (1868—1912) – фигура великая и трагическая даже по строгим меркам суровых полярных исследователей. Не в переносном, а в буквальном смысле он положил жизнь на достижение Южного полюса Земли. Соревнуясь с экспедицией Руаля Амундсена, Скотт с товарищами дошли до полюса, обнаружили там норвежский флаг – и погибли на обратном пути.

Мужество отличается от храбрости, как сила от усилия, как любовь от влюбленности, как справедливость от отмщения. Только один пример: отморозивший ноги капитан Оутс, чтобы не задерживать товарищей, «пропал без вести»: вышел из палатки и не вернулся.

Да, они не стали первыми – они стали единственными. Была ли их жертва напрасной? Истина проста: мы с детства воспитываемся на примерах. Какие примеры нужнее человеку: стяжательства и конформизма – или благородства и подвига? В наследство от капитана Скотта благодарным потомкам достался высокий пример силы человеческого духа, а внимательным и чутким читателям – путевые дневники и прощальные письма, книги, способные не только увлечь захватывающими описаниями полярной романтики, но и тронуть наше сердце и нашу душу. Замерзая в одиннадцати милях от базового лагеря, до которого он так и не дошел, свое прощальное письмо жене Скотт начал словами: «Моей вдове»…

В эту публикацию вошли путевые дневники и прощальные письма великого первопроходца – его завещание потомкам. Завещание, к которому можно добавить только слова Теннисона, высеченные на могиле отважного полярника: «Бороться и искать, найти и не сдаваться». Биографические очерки об авторе этой книги и его преданном помощнике в первой полярной экспедиции Э. Шеклтоне, дополнившие основной текст, расширяют панораму событий и помогают лучше почувствовать время и место, обстоятельства и людей, стиравших белые пятна с карты мира.

Электронная публикация включает все тексты бумажной книги Роберта Скотта и базовый иллюстративный материал. Но для истинных ценителей эксклюзивных изданий мы предлагаем подарочную классическую книгу. Сотни цветных и черно-белых фотографий, картин, рисунков непосредственных участников экспедиции, карты маршрутов и документы эпохи позволяют наглядно представить все то, о чем рассказывает книга. Это издание, как и все книги серии «Великие путешествия», напечатано на прекрасной офсетной бумаге и элегантно оформлено. Издания серии будут украшением любой, даже самой изысканной библиотеки, станут прекрасным подарком как юным читателям, так и взыскательным библиофилам.

---

Сегодня льды не такие плотные. Льдины лишь слегка соприкасались краями, тогда как вчера они плотно напирали одна на другую. Лейтенант Боуэрс [Bowers], Оутс и Гран [норвежец, специалист-лыжник], отправились исследовать возвышенность, некоторыми принимаемую за островок, но оказавшуюся, как я и был уверен, айсбергом, любопытной, впрочем, формы: вроде купола, окруженного очень низкими ледяными утесами.

Развели пары, и мы пошли недурно, но очень неровно. Вышли из крупных, толстых льдов в более легкие, но скоро опять попали тяжелый лед и целых полчаса не двигались с места. Так и пошло: поочередно молодые, легкие льды и старые, массивные; иногда попадалась выдвинутая давлением гора.

Не знаю, что думать об этих льдах и когда мы из них выберемся.

Мы с Райтом [Wright, физик] обсуждали, почему бугры на морском льду всегда дают пресную воду. Мы сошлись на том, что соленость просто вытекает изо льда. Интересно было бы выловить кусок морского льда и проследить этот процесс. Самый факт интересен, как показывающий, что процесс, производящий бугор, на самом деле производит пресную воду.

Поистине нелегко добраться до нашей зимовки. Сначала штормы с большим волнением, а теперь эта борьба со льдами.

Вторник, 13 декабря.

Я почти всю ночь не ложился. Никогда не испытывал таких быстрых и резких перемен. В последнюю «собачью»[12] вахту мы шли через новый, мягкий лед, вроде «сала»[13], делая на всех парусах 4–5 узлов. В первую вахту опять попали в тяжелый, крепкий лед; средняя вахта застала нас в открытой полынье, окруженной прочным, толстым льдом. Под конец же этой вахты снова стало плохо, а в начале следующей так плохо, как никогда: кругом тяжелый торосистый лед, поднимающийся над водой на 7–8 футов и очень глубоко уходящий под воду. Точно такой лед мы видели у Земли Короля Эдуарда во время плавания на «Дискавери».

Последнюю часть утренней вахты мы провели в длинной полынье, недавно затянутой льдом.

Такие перемены страшно действуют на нервы. Ничто так не утомляет, как необходимость беспрестанно приспосабливаться к новым условиям. Один час все как будто идет хорошо; в следующий положение кажется безвыходным. Не знаешь, на что решиться, особенно если принять в расчет трату угля, и правильно ли мы поступили, стараясь продвинуться так далеко на восток.

В течение первой вахты мнения разошлись. Казалось, следовало бы остановиться, чтобы не дергаться безо всякой пользы. Но затем наступило улучшение, и казалось, теперь все хорошо. И все же трудно себе представить условия более тяжелые; положение менялось ежечасно. Сегодня утром мы встретились за завтраком в очень бодром настроении. Два часа судно довольно хорошо продвигалось, а потом мы вдруг остановились. Возможно, мы могли бы снова повернуть назад, но решили воспользоваться остановкой и запастись водой. Большие льдины прекрасно для этого подходят.

Лот, брошенный Ренником, на глубине 2124 морских саженей лег на такое же дно со включением вулканической лавы.

67°30′ ю. ш., 177°58′ з. д. Хорошо идем S 20 W 27. Мыс Крозье S 21 W 644.

Мы попали в сплошную массу льда, но все же пробились сквозь него и медленно, с огромным трудом, пробили себе дорогу к одной из недавно замерзших полыней. Но, добравшись до ее слияния с другой полыньей в юго-западном направлении (куда я предполагал идти), очень удивились. Оказалось, что большие льдины обнаруживают стремление сомкнуться. Плотность 6—7-дюймового молодого льда в полынье, казалось, сильно возрастала от бокового сжатия. Но какова бы ни была причина, мы все же двинуться не могли.

Наконец было решено остановить машины и стоять на месте, пока погода не улучшится. В этой ситуации прорываться означало напрасно тратить уголь.

В течение последних дней нас относит к востоку. Обычно ли это для этого района или здесь дело в преобладании западных ветров? Возможно, что от этого в значительной мере зависит срок нашего освобождения из ледяного плена. Досадно, но надо вооружиться терпением. Воспользуемся остановкой для научных работ.

Во льдах солнце редко бывает. Однако все утро было солнечное; только к полудню снова набежали с севера тучи, а теперь снег валит. Ветра нет…

Среда, 14 декабря.

Нас все еще со всех сторон окружает лед. С грот-мачты можно видеть несколько клочков открытой воды в разных направлениях. Но панорама все такая же унылая; торосистый лед.

Ветер юго-восточный, 2 балла. Солнце светит ярко, видимость хорошая.

Судно повернулось по ветру, а льды вокруг постоянно движутся, медленно меняя положение друг относительно друга. Температура 35° [1,7°C]. Вода 29,2—29,5° [–1,7°C]. В подобных условиях тонкий рыхлый лед должен все время размякать. Несколько дюймов такого льда, во всяком случае, позволят нам продвинуться.

Тут только вполне представляешь себе убийственную монотонность продолжительного пребывания в плавучих льдах, какое пережили Нансен и другие. Невольно воображаешь себе такие дни помноженными на недели и на месяцы.

Для нас, по крайней мере, это ново, и у каждого своя работа, так что нет места слишком тоскливому нетерпению. Лилли и Нельсон [биологи] всю ночь занимались измерениями течений. Они собираются также систематически исследовать подводные температуры и поработать с вертикальным неводом.

Сегодня утром мы все упражнялись на лыжах на большом ледяном поле, к которому мы прицепились якорем. Было жарко, и мы сбрасывали одну одежду за другой. У всех почти были моторные очки от яркого света. Понтинг пробовал добыть цветную фотографию, но оттенки льдов слишком нежны.

Вечером я вышел на лед с лейтенантами Кэмпбеллом [Campbell] и Эвансом, и каждый двух других, по очереди, возил на санках. Если бы только знать, что этому сидению скоро будет конец, то, собственно, не о чем было бы тужить; оно дает нам возможность практиковаться с нашими приборами для исследования морских глубин и всех приохотило учиться у Грана употреблению лыж.

Четверг, 15 декабря.

66°23′ ю. ш., 177°59′ з. д.

Утром положение не изменилось. Перед завтраком пробежался на лыжах. Совсем иначе себя чувствуешь, когда моционом приведешь кровь в обращение.

После завтрака были выданы лыжи людям. Всем очень хочется научиться, и Гран давал уроки утром и днем.

Мирз вывел часть собак – две упряжки, по семи, – и запряг их в сани. Он выбрал для испытания тех, которые находились в наихудшем состоянии; многие сильно разжирели, и дыхание у них стало короткое. Хотя трудно себе представить, с чего бы им жиреть, так как они никогда не получают более двух с половиной сухарей в день. Лошади вообще имеют вид хороший, особенно те, у которых стойла на палубе…

Ренник измерил глубину – 1844 сажени; опрокидывающиеся термометры были помещены непосредственно у дна и на 500 саженей выше. Во время нашего ожидания мы сделали ряд измерений температуры дна. Нельсон попробует сделать еще несколько наблюдений над течениями сегодня вечером или завтра.

Очень неприятно, что нас все дальше относит к северу, но мы рады, что не идем к востоку. Сегодня ночью было тихо и около судна видна вода, но, по-видимому, ее еще немного. Между тем, самые хрупкие и тонкие льдины тают. Все должно помогать нам, но ожидание испытывает наше терпение.

Мы уже знаем, что при северо-западном и западном ветрах льдины стремятся сомкнуться и расходятся, когда нет ветра. Вопрос в том, разойдутся ли они больше при восточном или юго-восточном ветре. Но мы, надеемся.

Признаки наличия свободной воды, несомненно, скорее увеличиваются вокруг нас, чем уменьшаются.

Пятница, 16 декабря.

Я уже несколько времени замечаю огромного размера льды, образующие ряд озер, и мне очень хотелось узнать их толщину. Они, наверное, происходят от замерзания сравнительно недавних полыней в этом зимнем льду, из чего следует, что они с каждым днем должны слабеть. Если бы знать наверняка, во-первых, что эти обширные ледяные поля простираются к югу, во-вторых, что судно в состоянии через них пройти, то стоило бы развить пары. Мы пришли к краю такого поля, и судно под парусами не пройдет, но я уверен, что прошло бы под парами. Типичный ли этот лед? И много ли его впереди?

Сегодня одна лошадь свалилась. Оутс полагает, что это случилось во сне; все же это нехорошо: у них не очень-то много сил. Вот почему эта задержка так неприятна, иначе не о чем было бы особенно сожалеть.

Суббота, 17 декабря.

67°24′ ю. ш. и 177°34′ з. д.

Был сильный дождь, со всеми признаками предстоящего шторма. Я, кажется, в первый раз еще вижу дождь в Южном полярном круге. Интересно бы знать, как он подействует на таяние льдов.

Цвет неба к югу как будто указывает на открытое море, и я с нетерпением жду возможности двинуться с места, а все же чувствуется, что благоразумнее еще несколько обождать. Я, наверное, так и решил бы, если бы не лошади.

Воскресенье, 18 декабря.