Степан Крашенинников - Описание земли Камчатки

• Название: Описание земли Камчатки
• Автор: Степан Крашенинников
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-44013-9

Степан Петрович Крашенинникова (1711—1755) принадлежит к тем скромным героям, которыми так славна Россия. Сын солдата, за выдающиеся успехи в учебе он был выбран для научной подготовки к участию во Второй Камчатской экспедиции.

Экспедиция отправилась в путь в августе 1733 года. После четырех лет тяжелейшего путешествия члены «академической свиты», сославшись на плохое здоровье, отказались от дальнейшей поездки, сообщив в Петербург, что с исследованием Камчатки справится студент Крашенинников. И он справился!

За 10 лет (1733—1743) он проделал по Сибири и Камчатке путь в 25773 версты (больше половины экватора!), совершил множество исследовательских поездок на Байкал, по реке Лене, в Якутию, но главное – вдоль и поперек изъездил, изучил и описал Камчатку: ее границы, рельеф, климат, флору и фауну, вулканы и гейзеры, местное население, собрал богатейшие научные коллекции, сделал записи метеорологических наблюдений и описаний приливов, составил словарик корякского языка.

Но главным, эпохальным результатом титанического труда Крашенинникова стала первая русская научная монография «Описание земли Камчатки» – и она же стала первым международным бестселлером. Почти немедленно после выхода из печати в 1755 году книга была переведена на главные европейские языки: французский (1760), английский (1764), немецкий (1766), голландский (1770) – и вызвала огромный интерес как ученых, так и читающей публики.

На то, чтобы этот эпохальный труд увидел свет, его автор положил жизнь: отправившись из Санкт-Петербурга в научную экспедицию юным студентом, Крашенинников вернулся в столицу только через десять лет – и еще двенадцать, до самой смерти, готовил книгу к изданию.

Вот почему и сегодня, через 250 лет, мы с жгучим интересом знакомимся с этой terra incognita XVIII века, читая захватывающие, невероятные, но тем не менее абсолютно достоверные описания всего, что встретил и изучил во время путешествия Крашенинников. К этому добавляется чувство восхищения: вот, оказывается, как много может сделать для своего Отечества один человек.

Электронная публикация книги С. П. Крашенинникова включает все тексты бумажной книги и базовый иллюстративный материал. Но для истинных ценителей эксклюзивных изданий мы предлагаем подарочную классическую книгу. Бумажное издание богато оформлено: в нем более 150 иллюстраций, в том числе редчайших старинных карт и уникальных рисунков. Издание напечатано на прекрасной офсетной бумаге. По богатству и разнообразию иллюстративного материала книги подарочной серии «Великие путешественники» не уступают художественным альбомам. Издания серии станут украшением любой, даже самой изысканной библиотеки, будут прекрасным подарком как юным читателям, так и взыскательным библиофилам.

---

А какие роды тамошней рыбы, которая под именем красной заключается, оное сообщим мы здесь по времени, когда который род из моря в реки поднимается: ибо в сем никогда такой отмены не примечено, чтоб рыба, которая одного лета прежде всех в реках ловлена, на другой год после в реку вступила, так что камчадалы, ведая постоянный ход ее, месяцы свои теми именами назвали, в которые какую рыбу промышляют.

Чавыча[290] как бо́льшая и лучшая из всех тамошних рыб, так и первая идет из моря. Видом много походит она на лосося, токмо гораздо шире. Величиною бывает аршина по полтора, а весом до полутрети пуда, почему об области тела ее всякому рассудить можно. Ширина ее составляет целую четверть длины ее.

Нос у ней острый. Верхняя половина дольше нижней. Зубы различной величины, самые большие в 3/20 дюйма, которые, однако ж, в реках вырастают больше. Хвост имеет без выгиби. Кожа на спине синевата, с черными небольшими пятнами, как на лососе. Бока серебряного цвета. Брюхо белое.

Чешуя продолговатая, мелкая. Телом красна как сырая, так и вареная. Вверх по рекам идет с таким стремлением, что перед нею вал поднимается, который усмотря камчадалы издали, бросаются в лодках и сети кидают: чего ради и делают в пристойных местах нарочные высокие помосты, с которых, вниз по реке смотря, наблюдают ход ее: ибо сия рыба не столь густо идет, как прочие, и для того нигде по Камчатке юколы из ней не делают, кроме самой реки Камчатки; однако и там чавычья юкола не ежедневно в пищу употребляется, но хранится по большей части для праздников и для угощения приятелей, хотя она из-за чрезмерного жира и скоро горкнет.

Казаки наибольше запасают соленую, а солят токмо теши, спинки и головы, ибо тело по бокам слоисто и сухо, а теши и прочее по самой справедливости могут почесться за приятную пищу: по крайней мере, из тамошних рыб нет ей подобной вкусом. Прутьями вяленая чавыча буде не лучше яицкой прутовой осетрины, то, конечно, не хуже.

Сия рыба идет не во все реки, но из впадающих в Восточное море – в одну Камчатку да в Авачинскую губу, а из текущих в Пенжинское море – в Большую реку и в другие немногие. А понеже реки оные имеют на устьях заливы, к тому ж глубже других и тише, то вышеописанное мнение мое, кажется, имеет некоторое основание. Сверх того, пишет Стеллер, что далее 54 градусов к северу она не ходит: сие правда, что в Охотске ее не знают, а привозят туда с Камчатки соленую вместо гостинцев.

Сети, которыми чавыча ловится, вяжут из пряжи, толщиною подобной сахарным веревочкам, клетки у ней бывают не меньше 2 дюймов с половиною; а лов ее продолжается с половины мая около шести недель. Помянутыми сетями ловят и морских бобров, которые хотя чавыч и несравненно больше, однако не столь бойки как оная рыба, и для того пробивать их не могут.

Камчадалы так высоко почитают объявленную рыбу, что первоизловленную, испекши на огне, съедают с изъявлением превеликой радости.

Ничто так не досадно тамошним российским жителям, как сие камчатское обыкновение, которые от них в работу нанимаются: ибо хотя бы хозяин умирал с голода, однако работник не привезет ему первой чавычи и, невзирая ни на какие угрозы, не преминет съесть первой чавычи, для того что, по их суеверью, великий грех, ежели промышленник не сам съест первую рыбу. Печеная рыба называется там чуприком.

Другая рыба, свойственно называемая красною, а по-охотски нярка [291], величиною бывает в три четверти, а весом фунтов до 15. Окладом плоска, телом красна, как семга. Голова у ней весьма мала, нос короткий, островатый. Зубы малые, красноватые. Язык синий, по бокам белый, у которого на средине два ряда по пяти зубов.

Спина у ней синеватая, с багровыми и черноватыми пятнами. Бока серебряного цвета. Брюхо белое, хвост с немалою выгибью. Ширина ее против длины почти в пятую долю. Чешуя крупная, круглая, легко отделяемая от кожи.

Из моря идет во все реки как Восточного, так и Пенжинского моря превеликими рунами. Лов ей бывает с начала июня до половины. Юкола из ней хотя и приятна, но скоро горкнет, особливо на Большой реке, где во время сушения ее мокрые туманы обыкновенно случаются. Наибольше кладут ее в соль и употребляют для варения жира.

Сей род рыбы имеет двоякое свойство: 1) что некоторая часть из них проходит к вершинам рек, как бы передовщиками, с такою скоростью, что никому их в пути приметить нельзя: чего ради лов ей бывает прежде на вершинах, нежели на устье рек; 2) что сия рыба идет больше в те реки, которые из озер текут, а в других она бывает гостем, а думает господин Стеллер, что рыба примечает то по иловатой и мутной воде.

Красная рыба в реках не живет долго, но всеми мерами поспешает к озерам и медлит по глубоким местам до начала августа: потом к берегам их приближается, покушаясь войти в речки, которые текут в озера, где их сетями, запорами и острогами промышляют.

Кета, или кайко [292], есть третий род рунной тамошней рыбы. Величиною побольше нярки. Телом бела. Голова у ней продолговата, плоска, нос крюком. Зубы, когда она несколько времени в реках пробудет, как у собаки. Шаглы серебряного цвета с черными точками. Язык острый, с тремя зубами по конец его. Хвост с небольшою выгибью. Спина исчерна-зеленая. Бока и брюхо, как у прочих рыб. По коже нет никаких пятен.

Юкола из сей рыбы называется ржаным хлебом, для того что и рыбы сего рода идет больше, и время тогда суше и к заготовлению способнее, и сушеная не горкнет, как чавыча и нярка.

Она идет во все реки, как из Пенжинского, так и из Восточного моря. Начало лова ее бывает в первых числах июля, а продолжается долее половины октября месяца; однако она не во все то время из моря идет, но токмо около двух или трех недель; а осенью промышляют ее вверху рек по уловам глубоким и тихим. За кетою следует, а иногда и вместе с нею идет, горбуша[293], которой бывает несравненное против других рыб множество.

Длиною она в полтора фута. Телом бела, собою плоска. Голова у ней малая, нос острый, который потом великим крюком изгибается. На челюстях и на языке зубы мелкие. Спина синеватая, с круглыми черноватыми пятнами. Бока и брюхо, как у другой рыбы. Хвост с нарочитою выгибью, синий, с черными круглыми пятнами.

Горбушею называется она для того, что у самцов, когда тело ронят, на спине вырастает превеликий горб; напротив того, у самок, которые гораздо их меньше, нос не кривится и спина вкруг не изгибается.

Хотя сия рыба вкусом не худа, однако жители, от довольства лучшей, имеют оную в таком презрении, что запасают токмо собакам на корм.

Последняя рыба, которая рунами идет порядочно, называется белою[294], для того что она в воде серебряною кажется. Сия рыба величиною и видом от кеты мало разнствует. Главная отмена состоит в том, что кета – без пятен, а у белой рыбы по спине черные продолговатые пестринки. По вкусу имеет она пред кетою великое преимущество и может почесться лучшею из всех тамошних рыб, у которых белое тело.

Сия рыба имеет те же свойства, как нярка, то есть что она ходит токмо в те реки, которые из озер текут; и для того около озер и устьев впадающих в озера речек до декабря промышляется сетями, острогами и запорами. Годовалая белая рыба, которая для сбережения икры и препровождения молодых рыб в море заходит в реки со старою, почитается от тамошних жителей за особливый род и называется мылькчуч.

Старая, выпустив икру, великое имеет попечение о сохранении жизни: ищет глубоких и иловатых мест, которые зимою не замерзают, заходит по ключам так далеко, как возможно, и стоит там до глубокой осени и даже до половины зимы. Особливое множество ее по ключам около Большерецкого и опальского озера, где ее тогда промышляют довольно и мороженою в зимнее время питаются.

По ключам, текущим в реку Камчатку с юга, наипаче же близ того места, где бывал старый Нижний Камчатский острог, ловят оную во всю почти зиму, что служит тамошним жителям к немалому довольству в пропитании. Мне самому в исходе февраля месяца случилось быть на тех ключах и видеть рыбный промысел; однако рыба тогда была суше и не столь вкусна, как осенняя.

Не меньше приятна белая рыба соленая и сушеная, как и свежая, особливо же вкусны копченые теши, которые некоторый господин приуготовлять умел.

Ловят объявленную рыбу одинаковыми сетями с кетою и няркою. Пряжа употребляется на них вполовину тоньше чавычьей, а клетки бывают в полтора дюйма.

Все объявленные роды рыб, будучи в реках, цвет свой переменяют, телом худеют и в крайнее приходят безобразие. У всех носы становятся крюком, зубы вырастают большие и по коже появляется как бы короста. Чавыча, нярка и белая рыба из серебряных делаются красными, кета красною ж, токмо с лишаями черноватыми.

Перья и хвост становятся искрасна-черноватые; одним словом, ежели рыбу в том состоянии сравнить с рыбою того же роду, входящею в реки, то никто не почтет их за один род, разве кому известна перемена их. Одна горбуша не бывает красною, но потеряв прежний серебряный цвет свой, издыхает.