Гровер Ферр - Оболганный сталинизм. Клевета XX съезда

• Название: Оболганный сталинизм. Клевета XX съезда
• Автор: Гровер Ферр
• Жанр: История
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-906789-23-5

После XX съезда КПСС в западной историографии сложилось предвзятое отношение к периоду сталинизма и укоренился образ кровавожестокого и мстительного диктатора.

Опираясь на фактологический анализ и данные российских архивов, автор очищает сталинскую систему от наветов и домыслов Хрущева, восстанавливая истинный облик вождя и построенной им державы.

Переведенная на многие языки книга Гровера Ферра – самое убедительное и авторитетное на сегодняшний день разоблачение фальсификаций, на которых построен знаменитый «закрытый доклад» Хрущева, ставший основополагающим документом «антисталинской парадигмы».

Книга также выходила под названием «Антисталинская подлость».

---

Изданные в начале 2006 года материалы допросов Ежова и Фриновского полностью подтверждают злонамеренно творимые Ежовым пытки и убийства множества ни в чём не повинных людей. Эти массовые злодеяния были организованы им ради сокрытия своей причастности к заговору правых, шпионажа в пользу военных кругов Германии, планов убийства Сталина и других членов Политбюро, для захвата власти путём государственного переворота.

Эти признания – самые яркие из опубликованных за последние годы документальных источников, затрагивающие интересующую нас тему. По своему содержанию они противоречат Хрущёву в каждом из пунктов его доклада: Ежов действовал самостоятельно, а не «под диктовку» Сталина; обвинения против военачальников носили отнюдь не фиктивный характер, а большие московские процессы вовсе не были постановочной фальшивкой (на что Хрущёв, правда, только намекал).

Хрущёв и его прихлебатели, творцы-составители доклада Поспелова и авторы «реабилитационных» справок имели в распоряжении всю эту информацию. Но почему тогда её нет в подписанных ими документах? Объяснение напрашивается само собой: сведения оказались невостребованными потому, что, только скрыв их, можно было обосновать положения «закрытого доклада», не имеющие ничего общего с правдой.

Возникает законный вопрос: почему Ежов делал всё это? Юрий Жуков полагает, что Ежов, по всей видимости, был заодно со многими первыми секретарями и состоял с ними в одном заговоре. С первыми секретарями тесно сотрудничали на местах и сообщники Ежова. В документах, которые в начале 1990‑х годов оказались в распоряжении Янсена и Петрова и которыми они активно пользуются в своей книге, говорится, что начальник УНКВД Западно-Сибирского края С. Н. Миронов получил от Ежова инструкции, в соответствии с которыми ему запрещалось чинить препятствия Эйхе даже тогда, когда тот настаивал на необоснованных арестах и лично вмешивался в следствие[209]. Остаются пока не рассекреченными стенограммы процессов, где разбирались дела тех, кто был осуждён одновременно с Ежовым. Очень может быть, что многие из этих лиц (а среди них и Эйхе) попали на скамью подсудимых и были осуждены вместе с Ежовым за уничтожение невинных людей.

Недавно изданные признания Фриновского и Ежова теперь подтверждают, что Ежов руководил заговором правых, состоял в сговоре с военными кругами Германии и лично пытался захватывать власть в СССР.

Вся эта информация и много больше, разумеется, была доступна Хрущёву и его «исследователям». За две недели до XX съезда он всё ещё считал, что не Ежов виноват в своих преступлениях, а один только Сталин![210] В «закрытом докладе» Хрущёв чуть подкорректировал своё суждение, но ответственность за действия Ежова там по-прежнему возлагалась на Сталина.

Сталин, однако, считал, что основная вина за содеянное лежит на Ежове, и его доводы полностью совпадают с теми свидетельствами, которые представлены в книге Янсена и Петрова. По крайней мере в России довольно хорошо известны (чуть выше уже цитировавшиеся) воспоминания авиаконструктора Яковлева, где он вспоминает, как Сталин говорил, что Ежов виноват в том, что лишил жизни многих невинных людей. Нечто похожее Молотов и Каганович рассказывали Феликсу Чуеву.

Освобождение Ежова от обязанностей наркома проходило с большими трудностями. В апреле 1939 года он был арестован и быстро сознался в крупных злоупотреблениях при ведении следственных мероприятий – в истязаниях, фальсификации протоколов признаний и беззаконных расстрелах. Янсен и Петров, полагаясь на документы, которые больше недоступны исследователям, а отчасти – на те, что опубликованы в 2006 году, показывают громадный размах злоупотреблений и описывают преступные методы Ежова и его подручных. Нет вообще ни одного свидетельства, что Сталин или центральное руководство стремились к тому, чтобы направить действия Ежова в указанном направлении, и, наоборот, имеется достаточно доказательств, которыми удостоверяется их убеждённость в том, что такие его поступки заведомо преступны.

18. Дело Я. Э. Рудзутака

Хрущёв:

«Полностью отказался на суде от своих вынужденных показаний кандидат в члены Политбюро тов. Рудзутак, член партии с 1905 года, пробывший 10 лет на царской каторге… Его даже не вызвали в Политбюро ЦК, Сталин не пожелал с ним разговаривать… Тщательной проверкой, произведённой в 1955 году, установлено, что дело по обвинению Рудзутака было сфальсифицировано и он был осуждён на основании клеветнических материалов. Рудзутак посмертно реабилитирован»[211].

В соответствии с реабилитационной запиской Р. А. Руденко, Рудзутак всё-таки оставил письменные признания своей вины[212]. Несомненно, речь идёт об очень подробных показаниях, т. к. он назвал «свыше 60 человек» тех, с кем имел заговорщические связи (а среди них дважды упомянут Эйхе). Но на суде Рудзутак отрёкся от своих признаний, заявив, что его «принудили» дать их, т. к. «в органах НКВД имеется ещё невыкорчеванный гнойник». При том Руздутак ни единым словом не обмолвился о применении пыток, иначе Генеральный прокурор СССР Руденко, подписавший реабилитационную справку, не преминул бы указать на данное обстоятельство; несмотря на всё сказанное, Молотов по прошествии многих лет говорил Чуеву, что Рудзутаку пришлось-таки испытать на себе истязания[213].

С другой стороны, известно множество показаний против Рудзутака. Причём его невиновность не доказывается даже в реабилитационной записке Руденко от 24 декабря 1955 года, где, наоборот, приводятся свидетельства, подтверждающие тот факт, что Рудзутак изобличался показаниями многих других подследственных.

Ясно, что признание кого-то виновным в преступлении следует считать в высшей степени проблематичным, если основой для этого служат только собственные признания подозреваемого или подсудимого. Но многократные, независимые обвинения, добытые у различных обвиняемых различными следователями, – в любой из судебных систем считаются довольно веским доказательством. Например, в современных Соединенных Штатах обвинение подсудимых в тайном сговоре строится исключительно на признаниях его предполагаемых соучастников. И в случае сговора все они считаются виновными в преступлениях, которые совершены другими участниками преступной группы.

Вопреки утверждениям Хрущёва в «реабилитационных» материалах отсутствуют какие-либо свидетельства, указывающие на невиновность Рудзутака. Единственное представленное там «доказательство» – «противоречивость» изобличающих его показаний.

Ещё известно, что Рудзутак отказался от своих прежних признаний. Но нет никакой гарантии, что он отрёкся от всего, что говорилось им на предварительном следствии ранее.

Реабилитационная записка Руденко 1955 года – документ, где представлена наиболее полная информация о выдвинутых против Рудзутака обвинениях. Что касается доклада Поспелова, там говорится только о том, что Рудзутак «возглавлял антисоветскую националистическую латышскую организацию, занимался вредительством и был шпионом иностранных разведок»[214].

В «закрытом докладе» говорится, что Сталин не пожелал-де выслушивать объяснения Рудзутака. Однако ни в записке Руденко, ни в докладе Поспелова нет ни слова об отказе Сталина говорить с Рудзутаком. Очевидно, Хрущёв или Поспелов просто выдумали всё это.

Большое число фактов оказалось выпущено. Так, в реабилитационных материалах нет ни слова о Тухачевском, хотя по подозрению в участии в «троцкистско-правом заговорщическом блоке и шпионской работе против СССР» Рудзутак был исключён из состава Центрального комитета и из партии на основании того же постановления ЦК ВКП(б)[215].

Таким образом, Хрущёв лгал: если даже «реабилитационные» материалы не снимают предъявленных обвинений, ему всё равно неоткуда было узнать, был ли виновен Рудзутак или нет. Следовательно, Хрущёв говорил, вопиюще пренебрегая правдой: он утверждал, будто хорошо знаком с тем, о чём на самом деле не имел понятия.

Нам теперь доподлинно известно, как Ежов вместе со своими подручными, действующими по его указке, фабриковал обвинения против многих тысяч людей. Очень возможно, что в деле Рудзутака есть тоже подложные материалы. Если Ежов и его подручные следователи сфальсифицировали какие-то обвинения против Рудзутака, если сам Рудзутак признал свою вину лишь по некоторым эпизодам, он всё равно изобличается множеством других следственных материалов.

Тем большее значение приобретает необходимость тщательного исследования всех доказательств и улик, которые были в распоряжении советских следственных и судебных органов тех лет. Но как раз это-то мы и не можем сделать. Начиная с хрущёвской «оттепели» и эпохи Горбачёва с её «гласностью» и «открытостью», когда сам собой подразумевался более свободный доступ к архивам, и заканчивая нашими днями рассекречена лишь крошечная часть следственных материалов по делам лиц, обвинявшихся на знаменитых московских показательных процессах 1936, 1937 и 1938 годов.