Татьяна Светлова - Тайна моего двойника

• Название: Тайна моего двойника
• Автор: Татьяна Светлова
• Издательство: ЭКСМО-Пресс
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 2001
• ISBN: 5-04-006839-5, 5-04-006807-7

Игорь сделал все, чтобы превратить жизнь Ольги Самариной в рай. Но этот рай рушится в тот день, когда Ольга, будучи в Париже, сталкивается на одной из улиц с собственным двойником. Сходство до того разительно, что она, как завороженная, отправляется на его поиски. И, как только жизненные пути Оли и американки Шерил пересекаются, — девушки попадают на прицел неведомого убийцы, готового уничтожить их всеми способами… Ольга остается одна: Шерил в коме, заботливый Игорь непонятным образом исчез, — и за ней охотится убийца. Рядом с ней есть только Джонатан, загадочный англичанин, сокурсник по Сорбонне, — кажется, он влюблен в русскую девушку и хочет ей помочь, но… Не он ли пытался убить Олю? Париж сменяется Лондоном, Москва — Нью-Йорком, Ольга ищет разгадку по всему свету, наталкиваясь только на трупы тех, кто мог бы ей рассказать правду…

---

И это он привел к ней убийц.

… Впрочем, если бы он и отказался от этого поручения, они нашли бы другого исполнителя, и тогда, может быть, Оли уже вообще бы не было в живых. А так — он, по крайней мере, сумел для нее что-то сделать! Сумел настоять на ее переезде. Им еще придется ее поискать. Может, и не найдут…

Может быть.

* * *

Он без всякого энтузиазма обвел глазами железную дверь, зарешеченные окна. Да, он уже ничего не сможет сделать для Оли. Ей остается только надеяться себя. А ему остается только пожелать ей удачи…

Ему было горько. Ему было больно. И обидно. Он терять Олю не хотел и чтобы она умирала — такая молодая, такая хорошая, красивая девочка — тоже не хотел. Но ситуация ушла из-под его контроля, а Игорь никогда не влезал — ни физически, ни эмоционально — в неконтролируемые ситуации. Зачем лезть туда, где все твои действия обречены на провал? Зачем вкладывать свои эмоции, переживать, когда ситуация все равно будет развиваться так, а не иначе, — то есть так, как хотят другие люди, а не ты сам?

Да, он любил Олю. Когда он увидел ее первый раз, она показалась ему миловидной, но рядовой девочкой. Потом, в ресторане, когда он отпаивал ее чаем, ему понравились ее реакции на какие-то его слова — простые, впрочем слова, ничего такого особенного он ей не сказал. Но для Игоря самое главное в людях это то, как они смотрят, как произносят слова — важнее, чем то, что произносят! В этой девочке была простота, — не простеца, а простота, вещь благородная. В ней не было ни ужимок, ни дешевого кокетства, ни подобострастной готовности на все, выдающей себя блеском в глазах при виде набитого кармана, — не было этой пошлой печати времени, которой столь сильно отмечено юное поколение девиц, словно они все разом готовят себя к коллективному выходу на панель.

Когда он притащил ей шубу, он сделал жест действительно бескорыстный. У нее шубы не было — не считать же то, что она носила, за шубу — а у него были деньги. Впрочем, они у него всегда есть, уж что-что, а зарабатывать их — зарабатывать, да, а не воровать! — Игорь умеет, за что сам себя глубоко уважает. Он принес ей шубу, и этот жест был сродни тому, которым поправляют неполадки в собственном костюме: так не гоже носить вещи, вот и все. Вопрос эстетики. Такая старая задрипанная шуба не на месте на такой хорошенькой девочке, это задевало его вкус — следовало эту ситуацию исправить. Он и исправил.

Игорь человек независимый и состоятельный. И, в общем-то, достаточно отзывчивый. Поэтому он может позволить себе сделать добро мимоходом. И за свой жест он ничего ни у кого не требует. Так в коридорах переходов подают милостыню — не будешь же ждать ответного жеста от бедной старушки, правда ведь? Это называется благотворительность. И шуба в подарок — это тоже была благотворительность. Он сделал жест и забыл об Оле.

Почти год прошел, когда он снова вспомнил. Вспомнил и подумал — а почему бы этой девочке не стать моей девочкой? Она славная…

Пошел, проведал. Отказалась бы — он бы не переживал. Нет так нет. Игорь никогда не влезает в ситуации, которые находятся не под его контролем.

Но она не отказалась. Она влюбилась в него.

Что греха таить, он тоже. И они были счастливы вместе три года.

И вот теперь все ушло из-под его контроля.

Его любовь.

Ее жизнь…

А может быть, и его, Игоря, жизнь? Что они собираются сделать — с ним? Чем закончится этот домашний арест? И есть ли у него способы повлиять на ситуацию, взять ее под свой контроль?

Вот о чем сейчас надо думать.

* * *

— Что делать, скажи мне?! — требовала я ответа от серьезно-сосредоточенного Джонатана.

— Тише, Оля. На тебя оборачиваются. Возможно, здесь есть люди, понимающие по-английски.

Я оглянулась вокруг себя. Действительно, за ближайшим столиком два парнишки быстро отвернулись от нас, выдав себя своим смущением. Я понизила голос и перешла на французский:

— Ты понимаешь, что если еще что-то и можно сделать, то нужно действовать немедленно?

— Мы ничего не сумеем ни понять, ни предпринять, пока не размотаем этот клубок по порядку. Чтобы найти Игоря, нужно найти заказчика на вас с Шерил. Только он мог похитить или убрать Игоря, который попытался спасти тебя и, тем самым, ему помешать.

Я сидела молча, горестно уставившись в одну точку. У меня было трое близких и дорогих моему сердцу людей: мама, Игорь, Шерил. И все эти трое людей находились в ситуациях ужасных, отмеченных печатью беды: мама переживала и мучалась от моего исчезновения, строя догадки одна страшнее другой; Шерил застряла между жизнью и смертью; Игорь пропал, и, если он еще был жив, над ним тоже висела смертельная угроза. А я — я изменщица…

Сигарета, дотлев, обожгла мои пальцы. Я тряхнула головой, пытаясь придти в себя, и длинный кривой столбик пепла рухнул в мой кофе.

Джонатан осторожно положил свою руку на мою:

— Постарайся взять себя в руки, Оля. Времени у нас крайне мало на все и, в том числе, на покаянные чувства…

Он и это понял! И в нем нет ни обиды, ни ревности. Только понимание и желание мне помочь. Как это у него получается? Столько благородства и терпения, такое отсутствие эгоизма, столь свойственное мужскому роду… Неужели же такие люди бывают? Или эту расу выращивают в Англии? Даже Игорь, при всей своей чуткости, никогда не был столь тонок и предусмотрителен… Или он прикидывается? И у него есть какая-то цель… Говорят, маньяки-убийцы отличаются необыкновенным умением очаровать людей, создать впечатление редкой доброты и благородства…

Стоп! — это я на себя внутренне прикрикнула. Я совсем сошла с ума. Мне уже черт-знает-что мерещится. Я раздражена, я раздавлена чувством собственной вины перед Игорем, и бедный Джонатан, который столько сделал и делает для меня, тут не при чем.

Джонатан смотрел на меня так, словно у него был дар следовать невысказанным мыслям. Почувствовав, что я справилась с нервной волной беспричинного раздражения, он добавил:

— Поэтому давай займемся делом. Кто такая Зазорина?

— Понятия не имею. Я политикой никогда не интересовалась, газет не читала — во всяком случае, политические разделы, по телеку тоже не смотрела… Фамилию, вроде, слышала… Но она явно не из самых видных политиков. Во всяком случае, не была, когда я уезжала полгода назад. Сейчас, знаешь, у нас все меняется каждый месяц. Кто ее знает, что она теперь собой представляет…

— Значит так. Мы идем покупать газеты. Ты просмотришь, нет ли где про нее информации.

* * *

Московская зима совершенно не располагает к сидению в сквере на лавочке. Однако требовалось где-то присесть, чтобы пролистать кипу свежих, пахнущих бумагой и типографской краской газет. Но мое предложение вернуться в гостиницу Джонатан отверг. Он посмотрел на часы.

— Та не голодна?

Какое там, голодна! В животе что-то сгустилось и застряло нервным комком, словно желудок связали в тугой узел. Я пожала плечами.

— Но время все равно обеденное. Если найдем приличный ресторан, то сможем убить двух зайцев: поедим и посмотрим газеты. Я есть хочу.

Довольно скоро мы нашли уютный ресторанчик на Страстном бульваре. Он был почти пуст, что меня вполне устраивало. Вообще-то я люблю рестораны шумные, набитые веселящимся народом, но сейчас народ мне был совсем некстати. Оставив выбор блюд на усмотрение Джонатана, который весьма обрадовался, обнаружив меню на английском, я погрузилась в чтение газет.

Раза четыре я натолкнулась на фамилию Зазориной в разных контекстах — под крылышком общества «Русские женщины за демократию» пригрелись различные женские движения.

— Джонатан, послушай! «Русские женщины за экологию»! И возглавляет это движение тоже Зазорина. Снова экология! Я уже ничего не понимаю.

— А что про нее еще?

— Она выставляет свою кандидатуру на выборы в Думу.

— Это уже серьезно. В такой игре большие ставки…

— Похоже, что она пошла в гору. Журналисты интересуются ее мнением по всем «горячим» вопросам!

— Нам надо узнать про нее как можно больше.

— Можно сходить в библиотеку. Там хранятся подшивки газет.

— Отличная мысль. Давай, ешь.

Мое блюдо стояло нетронутым, тогда как Джонатан уже прикончил свое. Я стала нехотя ковырять мясо в горшочке. Джонатан, тем временем, рассматривал газеты на непонятном ему языке.

— Это какая буква?

— "М".

— А эта?

— "Р".

— То есть, у нас это "п", а у вас "р"?

— Именно.

— А эта?…

* * *

Я не заметила, как сжевала весь обед. Принесли счет. Джонатан внимательно просмотрел его и подозвал официанта:

— У вас тут дважды проставлена одна и та же закуска. Мы этого не заказывали и не ели.