Льюис Кэрролл - Дневник путешествия в Россию в 1867 году

• Название: Дневник путешествия в Россию в 1867 году
• Автор: Льюис Кэрролл
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-06168-1

Льюис Кэрролл (он же Чарльз Лютвидж Доджсон) очень любил логику и математику. Кроме того, его всегда притягивало то, что лежит у крайних пределов логического мира, позволяет заглянуть за грань здравого смысла и рационального. Не исключено, что именно потому, написав «Алису в Стране Чудес» — знаменитую книгу о девочке, которую любопытство завело в безумный подземный мир, — Кэрролл отправился путешествовать в Россию.

---

Последняя скульптура из той сцены безумства, когда она раскидывает вокруг себя цветы. Конечно, французские картины были самыми многочисленными, но также (что отнюдь не было само собой разумеющимся) самыми лучшими. Наши же художники, похоже, почти соперничали друг с другом, посылая второсортные картины. В маленькой коллекции американских картин есть несколько вполне замечательных.

Вечером мы с Торли посетили «Tййtre Vaudeville», чтобы посмотреть «La Famille Benviton»,— великолепно сыгранная пьеса, каждая часть без исключения была хорошо и филигранно сыграна.

10 сентября (вт.).

День без особых событий.

Я встретил Чандлера и Пейджа и гулял по городу, сначала с ними, а потом один, покупал фотографии, пока не оказалось, что уже поздно идти на Выставку. Мы с Лиддоном поужинали в обычном месте и потом пошли на военный концерт под открытым небом на Елисейских Полях.

11 сентября (ср.).

Поскольку Лувр — слишком большая по размерам гостиница, чтобы чувствовать себя там уютно, мы с Пейджем совершили инспекционную прогулку по целому ряду других отелей, закончив на том, что рекомендовала г-жа Хант,— «Hйtel des Deux Mondes», который показался нам лучше остальных и в котором мы сняли пару номеров. Днем я еще раз посетил Выставку и вернулся на обед в свое новое обиталище, обеденная зала которого служит также и рестораном, причем весьма недурным.

12 сентября (чт.).

Хождение по магазинам, потом снова Выставка. Мы побродили по территории, окружающей Выставку, и прошли мимо павильона, из которого доносилась китайская музыка, заплатили полфранка за вход и послушали ее поближе; и, конечно, разница между слушанием внутри и снаружи стоила полуфранка — только снаружи было приятнее. Это была такого рода музыка, которую, однажды услышав, никогда больше не пожелаешь услышать…

Мы компенсировали этот эпизод вечером, пойдя в «Opйra Comique», чтобы послушать «Миньон» — весьма симпатичный спектакль, с очаровательной музыкой и пением,— при этом героиня, мадемуазель Галли-Мари, внесла весьма большой вклад в обе сферы прекрасного.

13 сентября (пт.).

Бродили по городу и делали покупки: днем я пошел в монастырь св. Фомы, на рю де Севр, чтобы попытаться достать бальзам от невралгии тройничного нерва, который готовят тамошние монахини.

Я переговорил с двумя из сестер, и старшая, которая, похоже, была главнее, заверила меня на очень беглом французском, б́ольшую часть которого я не понял, что они никогда его не продают и только лишь раздают его своим собственным беднякам. Поскольку этот случай, судя по всему, относился исключительно к разделу «пути распределения мази», я уже почти готов был в отчаянии отказаться от своей цели, однако присутствовало указание на возможность использования другого процесса ее получения, и после долгих хождений вокруг да около я сказал: «Значит, вы не можете мне его продать, но дадите и позволите мне дать что-нибудь для ваших бедняков?» «Oui.

Certainment!»[15] — с готовностью подтвердила сестра, и таким образом тонко замаскированная сделка наконец состоялась.

В семь часов вечера я выехал из «Отель Де Монд» и направился в Кале, куда добрался после мирного и сонного путешествия примерно в два часа ночи. У нас был замечательно гладкий переход и ясная лунная ночь, для того чтобы им наслаждаться: луна сияла во всем своем великолепии, словно наверстывая упущенное во время своего затмения, которое ей пришлось перенести четырьмя часами ранее; я оставался на носу судна б́ольшую часть перехода, иногда болтая с вахтенным матросом, а иногда наблюдая, в течение последнего часа моего первого заграничного путешествия, огни Дувра, когда они начали медленно расти на горизонте, словно милая отчизна раскрывала объятия, принимая своих спешащих домой детей, пока огни эти наконец не застыли, превратившись в два маяка на утесе, пока то, что долго было лишь мерцающей линией на темной воде, словно отражение Млечного Пути, не обрело форму и плоть, превратившись в огни стоящих на берегу домов, пока неясная белая линия за ними, которая сначала выглядела дымкой, ползущей по горизонту, не превратилась наконец в сером сумеречном свете в белые утесы старой Англии.

Примечания

1

Очень простой (фр.).

2

Von Liegnitz.

3

Рисунок не сохранился (прим. ред.).

4

Он не говорит по-английски; он не говорит по-немецки (нем.).

5

Иконостас.

6

В оригинале место пропущено.

7

В оригинале фамилии приведены русскими буквами.

8

Имеется в виду сцена, иллюстрирующая фразу: «Что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь?» (Лука, 6:41142).

9

Хоругви.

10

В оригинале пропущено.

11

Русская школа (фр.).

12

Аллея для верховой езды в лондонском Гайд-парке.

13

Именно Кэрролл изобрел карманные, или дорожные шахматы.

14

Печальный, унылый (фр.).

15

«Да. Конечно» (фр.).