Элис Манро - Давно хотела тебе сказать (сборник)

• Название: Давно хотела тебе сказать (сборник)
• Автор: Элис Манро
• Жанр: Зарубежное современное
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-389-10155-5

Элис Манро давно называют лучшим в мире автором коротких рассказов, но к российскому читателю ее книги приходят только теперь, после того как писательница получила Нобелевскую премию по литературе. В тринадцати рассказах сборника Манро «Давно хотела тебе сказать» события дня сегодняшнего часто связаны с прошлым, о котором никто, кроме рассказчика, не знает. Как и в жизни, свет и тьма, признания и умолчания тесно соседствуют в этих обманчиво-простых историях, способных каждый раз поворачиваться к нам новой гранью. Литературный критик «Нью-Йорк таймс» назвал рассказы Манро трагикомедиями нравов, а их автора – создательницей нового оригинального жанра, не похожего на все, что читатели знали раньше.

---

На прогулке по набережной мистер Лоухид и услышал про обещание Юджина.

– Говорит, что сможет пройти по воде.

Мистер Лоухид был уверен: ничего такого Юджин сказать не мог.

– Говорит, надо просто представить, что из тела улетучилась вся тяжесть. Как только представишь, все станет возможно. Его слова.

Это были мистер Клиффорд и мистер Мори. Они сидели на скамеечке, переводя дыхание после прогулки.

– Говорит, дух побеждает плоть.

Они подвинулись, приглашая мистер Лоухида присесть, но тот остался стоять. Он был высокий, худой и, когда выдерживал темп, мог долго идти не задыхаясь.

– Юджин много чего говорит в таком роде, – объяснил он старикам, – но это только абстрактные рассуждения.

Он решил не обращать внимания на тон, с которым они передавали слова Юджина, хотя чувствовал, что их ирония отчасти оправданна.

– Юджин очень толковый парень. Он вовсе не чокнутый.

– Ну, мы посмотрим, что у него получится, тогда и решим.

– Либо он чокнутый, либо я. Либо он сам Иисус Христос.

– На что это вы посмотрите? – осторожно спросил мистер Лоухид, уже предчувствуя ответ.

– Он обещал сойти с пирса Росс-пойнт и пройти по воде.

Мистер Лоухид сказал, что Юджин наверняка пошутил. Мистер Клиффорд и мистер Мори заверили его: это вовсе не шутка, а вполне серьезное намерение. (Когда старики уверяли, что Юджин настроен серьезно, они посмеивались и весело кивали, а мистер Лоухид, объявляя слова Юджина шуткой, хмурился и имел крайне неприветливый вид.)

Оказалось, что исполнить свое обещание Юджин должен в воскресенье утром. А сегодня пятница. Десять утра в воскресенье – удобное время: люди успеют в церковь после того, как состоится (или не состоится) хождение по водам. Однако, как и ожидал мистер Лоухид, никто из стариков не слышал ничего от самого Юджина – просто до них дошли слухи. Мистер Мори слыхал разговор своих приятелей, когда играл с ними в карты, а мистер Клиффорд узнал новость в читальном зале Общества англоизраэлитов.

– Да об этом все только и говорят.

– Что ж, поговорят и перестанут, – отрезал мистер Лоухид. – Юджин совсем не идиот. По крайней мере, не больший идиот, чем любой из нас.

Он повернулся и пошел своей дорогой. Точнее, сразу направился домой – более коротким путем, чем обычно.

Он постучался к Юджину – тот жил прямо напротив его комнаты.

– Войдите, – послышался в ответ безмятежный, но в то же время предупредительный голос.

Мистер Лоухид отворил дверь и чуть не отшатнулся от резкого порыва холодного ветра с океана. Окно в комнате было открыто настежь.

Юджин сидел прямо на полу у окна. Его ноги были заплетены друг за друга весьма причудливым образом. Впрочем, Юджин уверял, что такое положение для него теперь совершенно естественно. На нем были только джинсы, больше ничего. Мистер Лоухид окинул взглядом молодого человека: худощавое, даже хрупкое телосложение. Интересно, способен ли он вообще к физическому труду? Какой груз смог бы он поднять? Однако, несмотря на слабость, Юджин умеет так гнуть и растягивать свое тело, что оно принимает самые пугающие позы. Он, разумеется, уверяет, что это только приятно. Гордится своим умением.

– Садитесь, – сказал Юджин. – Я сейчас выйду.

Он имел в виду – выйду из медитации: как раз заканчивал упражнения. Юджин иногда садился медитировать, даже не закрыв дверь в комнату. В таких случаях мистер Лоухид, проходя по коридору, сразу отводил глаза. И в лицо Юджину никогда не смотрел. Интересно почему? Отчего он в такие моменты бывал встревожен, отчего приходил в смятение, словно увидел парочку, которая занимается сексом?

И такое тоже было.

На первом этаже в их доме жили трое молодых людей: Калла, Рекс и Ровер. Последнему из них – Роверу, то есть «разбойнику», – должно быть, дали такое прозвище в насмешку. Это был худосочный, болезненный паренек, с виду похожий на двенадцатилетнего мальчика, а по лицу его иногда можно было принять за пятидесятилетнего мужчину. Мистер Лоухид видел, как он спит в холле на ковре, словно собака. Рекс и Калла – тоже странные прозвища: такие больше подошли бы животному и цветку. Не могли же их так назвать родители? Мистеру Лоухиду казалось, что у этих молодых людей и не было родителей. Что они и в глаза не видели ни детских колясок, ни высоких стульчиков, ни трехколесных велосипедов. Просто взяли и выросли такими, как сейчас, прямо из земли. Наверняка они сами о себе именно так и думают.

Однажды он вошел в дом, а дверь в квартиру на первом этаже оказалась открыта. Как будто оттуда только что кто-то выбежал. В дальней части холла – не под лестницей, а на самом виду – слились друг с другом два тела. Рекс и Калла. Девушка была, как всегда, в длинной юбке, и она стояла на четвереньках, пронзительно вскрикивая и дергаясь от толчков. Юбка задрана вверх, наполовину прикрывает голову. Мистер Лоухид увидел только округлый кусок плоти, которую, как жеребец, быстро крыл стоящий за ней парень. По-видимому, он заметил мистера Лоухида, поскольку издал вопль, выражавший то ли радость, то ли изумление, а потом наклонился вперед так, что они оба – и он, и девушка – упали, и столь важная для них связь была прервана. Голоса их, однако, слились в хохоте, который показался мистеру Лоухиду не просто лишенным даже тени смущения, но насмешливым и издевательским. Смеялись, очевидно, над ним – над замешательством свидетеля совокупления.

Мистеру Лоухиду хотелось сказать им, что не так уж он и смущен. Еще школьником, когда он учился в Стоун-скул в поселке Маккиллоп, ему довелось оказаться в числе зрителей представления, которое устраивал один из братьев Брюеров и его младшая сестра. Дело происходило в туалете для мальчиков, месте грязном и вонючем. И это не была симуляция. Так что пусть не думают, будто они первыми придумали подобные вещи.

Но если он не был шокирован или смущен, тогда что же это за чувство? Сердце в груди екнуло, а в голове все потемнело и стеснилось, так что пришлось присесть. У него в ушах еще некоторое время звучал их смех, словно наяву. Он воображал, как их волосатые гениталии ритмично соединяются, распухшие и ненасытные, с хлюпающим звуком, а потом раздается этот хохот. Как животные. Нет, неправда. Животные делают свои дела, не привлекая ничьего внимания и с полной серьезностью. Что ему не нравится, сказал он тогда Юджину, что ему не нравится в их поколении, так это то, что они все делают напоказ. Зачем вопить по любому поводу? Они и морковку не могут вырастить, не похвастав перед другими.

Вот взять такой пример. Есть в городе одна лавочка, куда он часто захаживал, потому что ему нравились выставленные прямо на тротуар корзины с овощами – комковатыми, бугорчатыми, с налипшей землей. Они напоминали о детстве: тогда выставляли на улицах такие же овощи, и в погребе у них дома они лежали. Но эти молодые люди, владельцы магазина, с длинными волосами, с индейскими повязками на головах, в полосатых комбинезонах, под которыми видно дырявое белье… (А разве это не маскарад? Да ни один фермер, будучи в здравом уме, даже самый бедный, не приедет в город в таком наряде.) И их протяжные ханжеские рассуждения о садоводстве, о правильном питании – все это раздражало так, что он перестал к ним ходить. Они слишком самодовольны. Хлеб пекли до них, репу сажали и собирали тоже до них. Все их фермерство – фальшь, и в каком-то смысле даже большая фальшь, чем супермаркеты.

– Мне кажется, то, чем они занимаются, не столько фальшиво, сколько скучно, – резонно заметил на это Юджин. – Они как первые христиане. Те тоже, должно быть, казались всем скучными людьми.

– Эти долго не протянут. Их предприятие быстро прогорит.

– Возможно. Однако кое-кому удавалось основать свою практическую жизнь на определенной философской доктрине, и даже с большим успехом. Гуттеритам, например. Или меннонитам.

– Ну, у них совсем другие мозги, – ответил мистер Лоухид.

Произнося это, он как бы видел себя со стороны: старый упрямый брюзга.

Юджин вышел наконец из транса. Встал, потянулся и спросил мистера Лоухида, не хочет ли тот чаю. Мистер Лоухид ответил согласием. Юджин воткнул вилку электрического чайника в розетку и прошел по комнате, прибирая и ставя на место вещи. У него всегда было очень чисто. Спал он на матрасе, брошенном прямо на пол, но стелил простыни, причем чистые: он их стирал в прачечной самообслуживания. Книги стояли на досках, положенных на кирпичи, или просто теснились на полу и на подоконнике. У него были сотни книг, и почти все в мягких обложках. Вошедшему в комнату прежде всего бросались в глаза именно книги. Мистер Лоухид часто пробегал глазами по их названиям, испытывая при этом некоторое благоговение и чувство собственной неполноценности. «От Хайдеггера к Канту». Нет, он, конечно, знал, кто такой Кант, но никогда его не читал, только прочел кое-что о нем в «Рассказах о философии». Должно быть, когда-то давно он знал и кто такой Хайдеггер, но теперь совсем забыл. Он ведь не учился в колледже. В его время, чтобы стать провизором, надо было только пройти практику в качестве ученика, что он и сделал в аптеке своего дяди. Правда, потом у него был в жизни период, когда он взялся за чтение серьезных книг. Но не таких серьезных, как эти. Он знал достаточно, чтобы узнавать фамилии авторов, и только. Майстер Экхарт. Симона Вайль. Тейяр де Шарден. Лорен Айзли. Почтенные имена. Блестящие. И Юджин не просто собирал книги, надеясь когда-нибудь их прочесть. Нет. Он действительно читал их. Одолел чуть ли не всё, что можно, по этим самым важным и трудоемким предметам. Философия. Религия. Мистика. Психология. Наука. Юджину было двадцать восемь лет, и можно смело утверждать, что двадцать из них он провел за чтением. У него были и дипломы. Он получал стипендии и премии. Но обо всем этом он отзывался с презрением или упоминал вскользь, таким тоном, словно извинялся за подобную чепуху. Он несколько раз ненадолго брался за преподавание, но постоянной работы у него, похоже, никогда не было. Некоторое время назад он пережил сильный нервный срыв, за которым последовал длительный кризис, и он до сих пор не до конца от него оправился – так считал сам Юджин. И в самом деле, он был похож на выздоравливающего, тщательно оберегающего себя от рецидива болезни. Делал все неторопливо, размеренно, даже в его плавных движениях, даже в его беззаботности ощущалась эта неторопливость. Свои шелковистые волосы Юджин стриг на манер средневекового мальчика-пажа, глаза у него были карие, сияющие, взгляд мягкий, – весь его облик был очень привлекательным. Еще он носил усики, но все равно выглядел моложе своих лет.