Элизабет Гаскелл - Жизнь Шарлотты Бронте

• Название: Жизнь Шарлотты Бронте
• Автор: Элизабет Гаскелл
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-389-10104-3

Эта книга посвящена одной из самых знаменитых английских писательниц XIX века, чей роман «Джейн Эйр» – история простой гувернантки, сумевшей обрести настоящее счастье, – пользуется успехом во всем мире. Однако немногим известно, насколько трагично сложилась судьба самой Шарлотты Бронте. Она мужественно и с достоинством переносила все невзгоды и испытания, выпадавшие на ее долю. Пережив родных сестер и брата, Шарлотта Бронте довольно поздно вышла замуж, но умерла меньше чем через год после свадьбы – ей было 38 лет. Об этом и о многом другом (о жизни семьи Бронте, творчестве сестер Эмили и Энн, литературном дебюте и славе, о встречах с писателями и т. д.) рассказала другая известная английская писательница – Элизабет Гаскелл. Ее знакомство с Шарлоттой Бронте состоялось в 1850 году, и в течение почти пяти лет их связывала личная и творческая дружба. Книга «Жизнь Шарлотты Бронте» – ценнейший биографический источник, основанный на богатом документальном материале. Э. Гаскелл включила в текст сотни писем Ш. Бронте и ее корреспондентов (подруг, родных, литераторов, издателей). Книга «Жизнь Шарлотты Бронте» впервые публикуется на русском языке.

---

Твоя, насколько ты этого заслуживаешь,

Ш. Б.

В это время над Шарлоттой нависла неприятная угроза. У нее имелись железнодорожные акции; еще в 1846 году она писала мисс Вулер, что хочет их продать, однако не сделала этого, поскольку не сумела склонить на свою сторону сестер и предпочла риск материальных потерь риску задеть чувства Эмили, поступив наперекор ее воле. Теперь акции обесценились, что подтвердило изначальную правоту Шарлотты. Это были акции Йоркской и Северноцентральной компании – одной из железных дорог мистера Хадсона248, который получал большие доходы от использования своей весьма своеобразной системы управления. Шарлотта обратилась к мистеру Смиту, другу и издателю, за сведениями по этой теме. После получения ответа она направила ему следующее письмо:

4 октября 1849 года

Мой дорогой сэр,

мне не следует Вас благодарить, надо только уведомить о получении Вашего письма. Дело, несомненно, очень плохо: хуже, чем я думала, и много хуже того, что думал мой отец. Некоторое количество железнодорожных акций, имеющихся у меня, если исходить из их изначальной стоимости, составляло некий капитал, небольшой, но значительный для меня, с моими взглядами и привычками. Теперь же получается, что нельзя рассчитывать даже на малую долю от него. Мне придется открыть горькую истину моему отцу не сразу, а постепенно, а самой тем временем терпеливо ждать момента, когда наступит некая ясность в делах. <…> Чем бы все это ни окончилось, мне следует быть скорее благодарной, чем разочарованной. Когда я сравниваю свой случай с тысячами других, то оказывается, что у меня едва ли есть повод жаловаться. Многие, очень многие лишились из-за этой странной железнодорожной системы буквально хлеба насущного. Поэтому тем, кто всего лишь потерял излишки, отложенные на будущее, не следует спешить сетовать на судьбу. Мысль о том, что «Шерли» понравилась на Корнхилл, доставляет мне большую, хотя и тихую радость. Не сомневаюсь, впрочем, что Вы, как и я сама, готовы к суровым оценкам критиков. Но при этом я имею основания полагать, что судно построено достаточно крепко, чтобы пережить не одну бурю и в конечном итоге совершить выгодное для Вас плавание.

Ближе к концу октября того же года Шарлотта отправилась в гости к подруге. Однако радость от отдыха, который она так долго откладывала, заканчивая работу, была омрачена продолжающимся нездоровьем. То ли перемена климата, то ли туманная ненастная погода послужили причиной постоянных болей в груди. Кроме того, Шарлотта волновалась, какое впечатление произведет на публику ее второй роман. По понятным причинам писатель всегда оказывается чувствительнее, чем раньше, к мнениям, высказываемым по поводу книги, следующей за той, что имела большой успех. Какова бы ни была истинная цена обретенной славы, автор не желает, чтобы она потускнела или сошла на нет.

Роман «Шерли» был опубликован 26 октября.

Когда он вышел, мистер Льюис, еще не читавший книгу, написал Шарлотте о своем желании поместить рецензию в «Эдинбурге». Они давно уже не писали друг другу, и за это время случилось много событий.

Мистеру Дж. Г. Льюису, эсквайру

1 ноября 1849 года

Мой дорогой сэр,

прошло около полутора лет со времени Вашего последнего письма ко мне, но мне этот период кажется гораздо длиннее, поскольку с тех пор мне довелось пройти сквозь самые мрачные места на дороге жизни. В это время, случалось, литература совсем переставала занимать меня и мысли о критиках и славе казались пустыми. Меня совсем не интересовало то, что казалось столь важным при первой публикации «Джейн Эйр», однако теперь хотелось бы, чтобы все это, если возможно, вернулось. Именно поэтому так приятно получить Ваше письмо. Мне не хочется, чтобы Вы думали обо мне как о женщине. Пусть все рецензенты продолжают считать, что Каррер Белл – это мужчина, тогда они будут более справедливы к нему. Вы, по-видимому, приметесь судить о моем произведении по тем меркам, которые считаете применимыми к моему полу: если оно не покажется Вам изящным, Вы осудите писательницу. Все непременно ополчатся на первую главу, хотя эта глава истинна, как Библия, и не только она одна. Что ж, будь что будет. Я не могу, когда пишу, думать себе: получается ли у меня сочинять элегантно и по-дамски мило. Я никогда не беру перо в руки с подобными мыслями, и, если по таким критериям начнут судить о моей книге, я предпочту покинуть читателей и больше их не тревожить. Выйдя из неизвестности, я с легкостью уйду в неизвестность. Стоя в сторонке, я буду наблюдать, что случится с «Шерли». Многого не жду и предвижу только печальные и горькие известия. По-прежнему прошу Вас честно написать мне, что Вы думаете о романе. Лесть хуже, чем ничто, она не принесет мне никакого утешения. Что же касается хулы, то я после некоторого размышления не вижу, отчего нужно ее бояться. От нее не пострадает никто, кроме меня, а в этой жизни и радость, и страдание быстро исчезают. Желаю Вам успеха в Вашей шотландской экспедиции.

Остаюсь искренне Ваш,

К. Белл.

Мисс Бронте, как видим, по-прежнему желала сохранить свое инкогнито и настаивала на этом при публикации «Шерли». Ей даже казалось, что в новом романе женская рука менее заметна, чем в «Джейн Эйр». Вот почему, когда появились первые рецензии, утверждавшие, что загадочный писатель – на самом деле женщина, она была очень расстроена. Особенно ей не нравилось, если критики снижали критерии, по которым оценивали литературное произведение, исходя из того, что его автор женщина. Тогда похвалы мешались с псевдогалантными намеками на ее пол, и это обижало Шарлотту больше, чем прямое осуждение.

Однако столь ревностно охраняемая тайна все равно стала явной. Публикация «Шерли», похоже, укрепила убеждение публики в том, что автор – житель тех мест, где развивается действие романа. Один сообразительный уроженец Хауорта, который приобрел капитал и поселился в Ливерпуле, прочитал роман и заметил в нем упоминание знакомых имен и географических названий. Узнал он и диалект, который периодически использовал автор романа. Все это привело его к убеждению, что произведение написано кем-то из жителей Хауорта. Но никого в деревне нельзя было в этом заподозрить, за исключением мисс Бронте. Обрадованный своей догадкой, этот читатель обнародовал свои подозрения (граничившие с уверенностью) на страницах ливерпульской газеты. Так тайна стала медленно выходить наружу. Во время визита в Лондон, который совершила мисс Бронте в конце 1849 года, эта тайна стала общеизвестной. У Шарлотты сложились прекрасные отношения с издателями; они помогали скоротать длинные скучные одинокие часы, столь часто выпадавшие в последнее время на ее долю, тем, что присылали ей целые коробки книг, которые куда больше соответствовали ее вкусам, нежели те, что она брала в передвижной библиотеке в Китли. Мисс Бронте часто писала на Корнхилл нечто подобное нижеследующему249:

Меня чрезвычайно заинтересовали книги, присланные Вами: «Разговоры Гёте с Эккерманом», «Догадки об истине»250, «Друзья в совете»251, а также небольшая книжка об английской светской жизни – последняя понравилась мне особенно. Мы иногда прикипаем душой к книгам, как к людям, – не оттого, что они проявляют блестящий интеллект или несходство с другими, но оттого, что находим в них нечто доброе, утонченное и подлинное. Полагаю, эта брошюра написана дамой, причем очень доброжелательной и тонко чувствующей, – оттого она мне и понравилась. Вы можете пока не думать о новых книгах для меня: мой запас еще далеко не исчерпан.

Я принимаю Ваше предложение, касающееся «Атенеума»252: эту газету я буду читать с удовольствием, если пересылка не очень Вас затруднит. Я буду возвращать ее очень пунктуально.

В письме к подруге Шарлотта жалуется на недомогание, которое ее почти никогда не отпускает.

16 ноября 1849 года

Не надо думать, что персонажи «Шерли» – это буквально срисованные с натуры портреты. Писать таким образом означало бы выступать против законов искусства и собственных чувств. Мы всего лишь позволяем природе подсказывать, но никогда не разрешаем диктовать. Мои героини – это некие отвлеченности, как, впрочем, и герои. Те человеческие качества, которые я наблюдала, любила, которыми восхищалась, я вставляю здесь и там как украшения, как драгоценные камни, чтобы они сохранились в этой оправе. Но раз ты утверждаешь, что можешь распознать прототипов почти всех героинь, то прошу тебя сказать: кто же, по твоему мнению, изображен в образах обоих Муров? Посылаю тебе пару рецензий253. Первая, из «Экземинер», написана Олбани Фонбланком, которого называют самым блестящим публицистом нашего времени: его критические вердикты высоко ценят в Лондоне. Другая, из «Стэндарт оф фридом», написана Уильямом Ховиттом, квакером! <…> Мое самочувствие было бы совсем хорошо, если бы не головные боли и не расстройство желудка. Грудь болит в последнее время гораздо меньше.