Борис Колоницкий - «Трагическая эротика»: Образы императорской семьи в годы Первой мировой войны

• Название: «Трагическая эротика»: Образы императорской семьи в годы Первой мировой войны
• Автор: Борис Колоницкий
• Жанр: Прочая документальная литература
• ISBN: 978-5-4448-0345-5

Верноподданным российского императора следовало не только почитать своего государя, но и любить его. Император и члены его семьи должны были своими действиями пробуждать народную любовь. Этому служили тщательно продуманные ритуалы царских поездок и церемоний награждения, официальные речи и неформальные встречи, широко распространявшиеся портреты и патриотические стихи. В годы Первой мировой войны пробуждение народной любви стало важнейшим элементом монархически-патриотической мобилизации российского общества. Б. И. Колоницкий изучает, как пытались повысить свою популярность члены императорской семьи – Николай II, императрица Александра Федоровна, верховный главнокомандующий великий князь Николай Николаевич, вдовствующая императрица Мария Федоровна. Автор исследует и восприятие образов Романовых. Среди многочисленных источников, на основе которых написана книга, – петиции, дневники и письма современников, материалы уголовных дел против людей, обвиненных в заочном оскорблении членов царской семьи.

---

Мы точно не знаем, какого рода сельский конфликт стоял за этим доносом. Однако представляется, что в большинстве случаев старосты и волостные старшины все же доносили по собственной инициативе, желая укрепить свою власть над крестьянами.

Но иногда это оружие использовалось и крестьянами для давления на сельскую власть, которую обвиняли, справедливо или нет, в оскорблении царя и его семьи. Как уже отмечалось, среди обвиняемых в совершении этого преступления нередко встречаются сельские старосты и волостные старшины, доносчиками же были простые крестьяне.

Так, в одном из уездов Екатеринославской губернии 56-летний волостной старшина избил в общественном доме крестьянина своей волости за неуплату волостного сбора. Затем он приказал деревенскому старосте отвезти избитого им неплательщика в «кордегардию» при волостном правлении. Тут вмешался другой местный крестьянин, который в присутствии свидетелей заявил, что волостной старшина избил свою жертву «неправильно». В ответ на это старшина выругался площадно и публично пригрозил протестующему заступнику выселением из села (в деле специально указывалось, что, произнося эту угрозу, представитель волостной власти находился в трезвом состоянии). Последовало возражение, что без суда могут выселять только правительство и государь. Крутой волостной старшина решил поставить точку в этой затянувшейся правовой дискуссии: «… с твоим правительством и с твоим ГОСУДАРЕМ; я что захочу, то с тобою и сделаю». Однако затем последовал донос простых крестьян на этого решительного представителя власти, против него было возбуждено уголовное дело108.

Известен даже случай, когда после доноса крестьян был арестован чиновник, 51-летний К.И. фон Гейлер, потомственный дворянин, земский начальник первого участка Сызранского уезда. Он был обвинен в том, что в разговорах с сельскими и волостными должностными лицами якобы неоднократно позволял себе произносить слова: «Русскому ЦАРЮ не с немцами воевать, а водкой торговать»109. Весьма возможно, что в данном случае имел место оговор обвиняемого, однако делу был дан законный ход, власти решили поддержать крестьян-доносчиков. Очевидно, немецкое происхождение обвиняемого чиновника повлияло на это решение властей.

Конфликты крестьян с сельскими властями напоминают конфликты на мелких предприятиях в городах. Порой и наемные работники намеренно провоцировали своих хозяев на оскорбление императора, а затем доносили на работодателей, чтобы свести с ними счеты. Так, в январе 1916 года в Казани к ответственности была привлечена 39-летняя полька, владелица прачечной. Как-то она начала бить нерадивую прачку, но та заявила, что пожалуется в участок, сообщит о происшедшем властям, тогда распаленная хозяйка произнесла площадную брань по адресу царя и правительства. На следствии же хозяйка прачечной заявила, что мстительные работницы оклеветали ее по злобе110.

Обратные случаи провоцирования наемных работников хозяевами обнаружить пока не удалось. Очевидно, владельцы заведений и их представители утверждали свою власть над подчиненным им персоналом с помощью других приемов.

Впрочем, идеологизировались и некоторые другие конфликты, связанные с отношениями власти-подчинения, в которых людей, обладающих какой-то властью, обозначали как оскорбителей монархии. Тем самым имущественный или бытовой конфликт выводился на другой уровень противостояния, представлялся как борьба верных подданных царя с противниками монархии. Крестьяне, рубившие деревья, подавали жалобы на усердных лесников, арестанты – на придирчивых тюремных надзирателей, солдатские жены – на властных свекров, позарившихся на их денежное пособие, посетители публичных домов – на проституток, отказавшихся их обслуживать. Случалось даже, что и родители неуспевающих учениц доносили на требовательных учителей, обвиняя последних в оскорблении императора111.

«Горизонтальные» конфликты – это споры между крестьянами соседних деревень, между односельчанами, иногда – между родственниками. Это конфликты из-за земли, ссоры из-за потрав, из-за нарушения межи, из-за порубок леса. Так, еще в 1910 году крестьянин симбирской деревни М.И. Майоров зашел к другому крестьянину и начал его ругать за то, что он укрепил свой надел. Затем, взяв железный заступ, набросился на него, крича: «Ты шайтанским законом укрепил свою землю. Ты черту служишь, а не царю». Нанеся несколько ударов, он убежал из дома. Потерпевший, очевидно, счел, что тактически более выгодно обвинить и наказать своего обидчика, используя не уголовную, а «политическую» статью, донос был сформулирован соответствующим образом. Обвиняемый был арестован на семь дней112.

С помощью доносов мстили также неверным женихам и непокорным невесткам. Часто использовалась та же тактика: возбужденный оппонент провоцировался на оскорбление царя, затем следовал донос, парализующий все дальнейшие действия противника. Имущественные споры, семейные ссоры, бытовые конфликты тем самым политизировались, далекий могущественный император и в данных случаях становился символическим союзником одной из сторон.

Показателен случай обвинения трех братьев Жироховых, крестьян Вологодской губернии. При обыске лесник нашел у одного брата бревна, принадлежащие другому крестьянину, находившемуся на войне. Братья подняли крик, начали ругаться. Один из присутствовавших крестьян, носивший, кстати, ту же фамилию Жирохов, сказал, что за бранные слова они могут ответить по закону. Братья дружно и непристойно обозначили свое отношение к праву: «…хотим закон». Им было заявлено, что так выражаться нельзя, ибо на законе имеется корона государя императора. (Интересно, что сам авторитет права утверждался и в этой ситуации с помощью сакрализованного символа монархии.) Братья Жироховы, однако, упрямо стояли на своем, расширяя круг оскорбляемых новыми ругательствами: «… ваш закон, Корону и ГОСУДАРЯ». А жена одного из братьев, подняв подол своего платья и «хлопая ладонью по детородным частям», громко кричала: «Вот вам закон, Корона, ГОСУДАРЬ, все тут»113. В данном случае уголовное преступление, очевидно имевшее место, политизировалось противниками обвиняемых, желавшими предъявить своим оппонентам более серьезное обвинение в совершении государственного преступления.

И здесь сложились распространенные традиционные приемы провоцирования оппонента на совершение преступления. Так, нередко, когда в разгар ссоры употреблялось слово «сволочь», то в ход пускалось хорошо известное оружие, оскорбленный с достоинством отвечал: «Я не сволочь, я ЦАРЮ помочь» (подобные слова зафиксированы в нескольких случаях). Далее могло последовать разъяснение: он-де сам «служил царю», или «сыновья служат государю» и т.п. Нередко после этого распаленный оппонент распространял свои ругательства и на упоминаемого императора. Затем следовал скорый донос. Так, в мае 1915 года 42-летний крестьянин Томской губернии поссорился с односельчанкой. В ответ на его ругательства она сказала: хотя она и сволочь, но ЦАРЮ помощь, так как сыновья ее ушли на войну, и служат ЦАРЮ и Богу. Крестьянин закричал: «Черту они пошли служить». Разумеется, затем последовал донос и возбуждение уголовного дела114.

В бытовых конфликтах с односельчанами также использовались имперские символы. В сентябре 1915 года 30-летний крестьянин Самарской губернии нецензурно ругал односельчанина. Тот важно достал солдатскую книжку с изображением императора и торжественно попросил своего обидчика не ругаться перед портретом государя. Площадная брань была немедленно адресована и портрету, на что, очевидно, и рассчитывал обладатель солдатской книжки, который вскоре донес на своего недруга115.

Интересны случаи комплекса доносов, связанных друг с другом.

Пример серии доносов односельчан дает село Тарапатино, Лемешинской волости, Камышинского уезда, Саратовской губернии. В августе 1915 года 30-летний С.С. Тарапата, бывший солдат, раненный на войне, вывозил со своего двора навоз и выкидывал его к окнам крестьянина Рыбинцева. Вспыхнула ссора, во время которой Тарапата ударил Рыбинцева вилами по плечу и сказал: «Мы и ЦАРЯ … (брань) а вас-то и вовсе»116. Во всяком случае, так утверждал в своих показаниях пострадавший доносчик. Затем последовал донос односельчан и на брата ветерана войны, 43-летнего П.С. Тарапату. Две крестьянки утверждали, что ночью они якобы подошли к его дому и, приоткрыв ставню, услышали: «Теперь время ЦАРЯ нашего отошло, мы Его и Фамилию Его … а правую руку и вовсе». Обвиняемый свою вину отрицал. Он утверждал, что его оговорили по злобе, на почве хозяйственных счетов. Наличие имущественного конфликта между обвиняемыми и доносителями подтвердили другие свидетели117.

Известен даже случай, когда сразу оба участника семейной ссоры были привлечены по 103-й статье «Уложения о наказаниях». 25 февраля 1915 года 25-летний крестьянин Илларион Стенин ударил своего старшего брата Евлампия по голове. Тот заявил, что пожалуется властям. В ответ на это Илларион ответил: «я … (брань) власть и ЦАРЯ». Затем, однако, он предложил брату прекратить ссору, так как, возможно, обоих возьмут на войну. На этот раз оскорбил императорскую семью уже Евлампий: «… (брань) войну, ЦАРЯ и ЦАРИЦУ; одни дураки идут на войну, а я не пойду». Примирительный ответ Иллариона содержал, однако, еще одно оскорбление императора: «Не знаю, или ты … ЦАРЯ, или Он нас обоих»118.