Борис Колоницкий - «Трагическая эротика»: Образы императорской семьи в годы Первой мировой войны

• Название: «Трагическая эротика»: Образы императорской семьи в годы Первой мировой войны
• Автор: Борис Колоницкий
• Жанр: Прочая документальная литература
• ISBN: 978-5-4448-0345-5

Верноподданным российского императора следовало не только почитать своего государя, но и любить его. Император и члены его семьи должны были своими действиями пробуждать народную любовь. Этому служили тщательно продуманные ритуалы царских поездок и церемоний награждения, официальные речи и неформальные встречи, широко распространявшиеся портреты и патриотические стихи. В годы Первой мировой войны пробуждение народной любви стало важнейшим элементом монархически-патриотической мобилизации российского общества. Б. И. Колоницкий изучает, как пытались повысить свою популярность члены императорской семьи – Николай II, императрица Александра Федоровна, верховный главнокомандующий великий князь Николай Николаевич, вдовствующая императрица Мария Федоровна. Автор исследует и восприятие образов Романовых. Среди многочисленных источников, на основе которых написана книга, – петиции, дневники и письма современников, материалы уголовных дел против людей, обвиненных в заочном оскорблении членов царской семьи.

---

Первая поездка наследника в армию продолжалась недолго, уже 15 октября императорская семья встретилась в Могилеве, а 19-го затем царь, царица, наследник и царевны вернулись в Царское Село.

27 октября император и цесаревич вновь отправились в поездку. Они посетили Ревель, Псков, Ригу, Витебск, осматривая войска. В Могилев, где находилась Ставка, они прибыли 30 октября.

7 ноября они отправились в новую поездку – Одесса, Тирасполь, Рени, Балта, Херсон. 12 ноября царский поезд вновь прибыл в Могилев. 18 ноября цесаревич и император вернулись в Царское Село. Вновь они прибыли в Ставку 24 ноября. 3 декабря царь и наследник выехали на фронт, чтобы посетить войска гвардии, император предполагал провести день своих именин среди гвардейцев, однако у наследника началось сильное кровотечение на фоне простуды, кровь не удавалось остановить, и тогда императорский поезд срочно направился сначала в Могилев, а затем в Царское Село.

12 декабря Николай II вновь отправился в Ставку, на этот раз без цесаревича. Однако пропагандистское использование образа наследника продолжалось. После выздоровления он вернулся в Ставку и продолжал вместе с императором посещать войска. 25 мая 1916 года наследник был произведен в звание ефрейтора. В семье Романовых это событие было встречено с умилением: «Поздравляю Алексея с Ефрейтором, так мило!» – писала великая княжна Татьяна Николаевна отцу375. Однако вряд ли на втором году войны эта императорская игра в солдатики могла вызвать массовый восторженный отклик в стране.

Образы царя и наследника в полевой армейской форме становились официальным символом воюющей России. Подобные изображения печатались на новом тексте воинской присяги, на Георгиевском листе-грамоте и даже на меню царского обеда в Ставке376.

И в дальнейшем снимки наследника, присутствующего на войсковых смотрах, на представлениях иностранных атташе императору, на штабных заседаниях появлялись в официальном иллюстрированном издании «Летопись войны».

Но в какой степени публикации такого рода способствовали монархически-патриотической мобилизации?

Разумеется, в официальных изданиях писали о необычайной популярности образа цесаревича: «Русские дети – отъявленные патриоты. Особенно – девочки. Возьмите любой детский альбом и укажите мне хотя бы один, где бы не было карточки наследника в боярской шапке»377. Очевидно, речь идет о довоенном снимке цесаревича в парадной казачьей форме.

Однако показательно, что некоторые коммерческие иллюстрированные издания вообще не проявляли интереса к пребыванию наследника на фронте, а другие подобные журналы быстро этот интерес утратили. Последний популярный снимок, изображавший царевича, опубликованный сразу в нескольких иллюстрированных изданиях, изображал наследника и царя, принимающего турецкие знамена, захваченные войсками Кавказского фронта при взятии Эрзерума378. Но не наследник, снятый со спины, и даже не царь, почти невидный на фотографии, привлекают внимание зрителей, главные герои снимка – солдаты, герои отборных кавказских полков, доставившие трофеи в Ставку.

Не все фотографии царя и наследника производили надлежащий эффект. Инвалид войны, 27-летний воронежский крестьянин, тяжело раненный при обороне крепости Осовец, увидев в январе 1916 года портрет императора с сыном в доме у своего соседа, заявил: «Наследник Цесаревич с отцом пропили Россию»379. Однако сам факт наличия подобного портрета в доме у крестьянина свидетельствует об известной распространенности предлагавшегося образа.

Важным общественным событием, способствующим монархически-патриотической мобилизации, должно было стать награждение царя орденом Святого Георгия. Очевидно, этот вопрос обсуждался еще в то время, когда Верховным главнокомандующим был великий князь Николай Николаевич. Уже в начале 1915 года начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал Н.Н. Янушкевич писал военному министру генералу В.А. Сухомлинову: «Куда поедет государь, еще не известно. Очень хочет ближе к шрапнели. Вы изволили запросить (о Георгии) про поездку под Саракамыш. Великий князь поручил добыть точную справку, как получали или возложили на себя Георгия 4 ст. императоры Александр I, Николай I и Александр II. Может быть, найдете возможным помочь мне в этом и приказать такую справку добыть и переслать. Буду глубоко признателен». Т.о. инициативу награждения императора орденом проявил Сухомлинов, но, похоже, Верховный главнокомандующий вовсе не спешил реализовать этот проект. Сухомлинову оставалось только обеспечить историческое обоснование: «Справку о “Георгии” прилагаю», – писал он Янушкевичу 2 марта 1915 года380.

Возможно, в обществе обсуждался вопрос о планируемом награждении императора военным орденом. Во всяком случае, в середине августа 1915 года, т.е. еще до того, как царь официально объявил о принятии им на себя верховного командования, журнал «Нива» опубликовал статью: «Русские императоры и орден Св. Георгия»381.

Новую инициативу награждения царя проявил, по-видимому, главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта генерал Н.И. Иванов.

21 октября 1915 года Георгиевская дума этого фронта единогласно постановила наградить императора орденом в связи с посещением им и наследником армий фронта 12 и 13 октября (вряд ли было случайностью то обстоятельство, что это решение было принято в день восшествия императора на престол). Обоснование постановления звучало так:

…Георгиевская Дума усмотрела: что присутствие Государя Императора на передовых позициях вдохновило войска на новые геройские подвиги и дало им великую силу духа, что изъявив желание посетить воинскую часть, находящуюся на боевой линии, и приведя таковое в исполнение, Его Императорское Величество явил пример истинной военной доблести и самоотвержения, что, пребывая в местах, неоднократно обстреливаемых неприятельской артиллерией, Государь Император явно подвергал опасности свою драгоценную жизнь и пренебрегал опасностью, в великодушном желании выразить лично войскам свою монаршую благодарность, привет и пожелания дальнейшей боевой славы. На основании вышеизложенного Георгиевская Дума Юго-Западного фронта единогласно постановляет: повергнуть через старейшего Георгиевского кавалера генерал-адъютанта Иванова к стопам Государя Императора всеподданнейшую просьбу: оказать обожающим Державного вождя войскам великую милость и радость, соизволив возложить на себя орден Св. Великомученика и Победоносца Георгия четвертой степени, на основании ст. 7-й.

У читателей этого постановления могло сложиться впечатление, что император находился под обстрелом вражеской артиллерии. Впоследствии это нашло отражение в некоторых мемуарах: «Император часто инспектировал войска и несколько раз оказывался под обстрелом»382. Это не соответствовало действительности, хотя расположения войск, которые он посещал вместе с наследником, находились в зоне возможного артиллерийского обстрела: как уже отмечалось, 13 октября император неожиданно прибыл в расположение Печерского полка, находившегося всего в пяти верстах от своих боевых позиций.

Через три дня орден был вручен царю, и он сам возложил на себя Георгиевский крест. Официальное издание сообщало:

25 октября в Царскосельском Александровском дворце … состоялся прием прибывшего из действующей армии Свиты Его Величества генерал-майора князя Барятинского, состоящего в распоряжении генерал-адъютанта Иванова.

Кн. Барятинский имел счастье доложить, что он командирован главнокомандующим генерал-адъютантом Ивановым для представления единогласного постановления местной Георгиевской Думы:

При этом князь Барятинский коленопреклоненно имел счастье поднести Его Императорскому Величеству постановление местной Георгиевской Думы и Военный орден Святого Великомученика и Победоносца Георгия 4-й степени383.

Для самого императора получение военного ордена было важным событием, серьезным переживанием. Эмоциональная запись в царском дневнике в этот день весьма отличается от его обычно сухих поденных регистраций событий:

Незабвенный для меня день получения Георгиевского Креста 4-й степ. … В 2 часа принял Толю Барятинского, приехавшего по поручению Н.И.Иванова с письменным изложением ходатайства Георгиевской Думы Юго-Западного фронта о том, чтобы я возложил на себя дорогой белый крест!

Целый день после этого ходил как в чаду. … Георгий [великий князь Георгий Михайлович. – Б.К.] вернулся, чтобы поздравить меня. Все наши люди трогательно радовались и целовали в плечо384.

В день получения награды император направил телеграмму генералу Иванову, она также воспроизводилась в периодической печати: «Несказанно тронутый и обрадованный незаслуженным мною отличием, соглашаюсь носить наш высший боевой орден, и от всего сердца благодарю всех Георгиевских кавалеров и горячо любимые мною войска за заработанный мне их геройством и высокой доблестью крест»385.