Роджер Желязны - Этот бессмертный

• Название: Этот бессмертный
• Автор: Роджер Желязны
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1993
• ISBN: 5-7001-0016-9

Фантастические произведения Роджера Желязны — это удивительный полет воображения писателя. Герои его романов — ожившие боги Древнего Египта, размышляющие над смыслом существования жизни и неуязвимые суперличности, грозящие стать властелинами Вселенной. Этот особый диковинный мир переплетающихся реальностей и грез заставляет читателя задуматься над вечными вопросами сущности Добра и Зла, Смерти и Бессмертия.

Благодаря серии действительно фантастических совпадений, в книгу попал рассказ члена ростовского КЛФ «Притяжение» Сергея Битюцкого. Причем авторство рассказа "Когда расцветают бомбы" составители приписали Желязны.

Переводчики в книге не указаны.

---

— Что эксплуатировал ваших соотечественников. Что превращал вашу планету в бордель и дал всей человеческой расе понять ее глубокую провинциальность в сравнении с Галактической культурой, неизмеримо более старой…

— Я ни слова не говорил — «ваша раса», «моя раса»! Я говорю только от своего имени. И я повторяю, вы оскорбили моего друга, задали мне неуместные вопросы и создали у меня такое впечатление, что хотите, чтобы я служил вам просто из вашей прихоти.

Снова звуки, издаваемые козлом, когда его душат.

— Целых три пункта! Да ведь это не оскорбление памяти Гомера или Данте, после чего человек может выступать от имени всей человеческой расы.

— В настоящее время Фил — наилучший из тех, которыми мы располагаем.

— В таком случае, уж лучше обходиться без них.

— Нет причин, чтобы обращаться с Филом подобным образом.

— Полагаю, что есть. В противном случае я не поступил бы так. А во-вторых, я задаю любые вопросы, какие мне хочется, а ваше право — отвечать или нет, если последние покажутся вам оскорбительными. И наконец, никто не собирался производить на вас какое-либо впечатление. Вы находитесь на гражданской службе. Вам дано поручение. Спорьте со своим начальством, а не со мной! Кроме того, мне только что пришло в голову, что вряд ли вы располагаете соответствующими знаниями, чтобы говорить слово «прихоть» столь свободно, как вы себе только что позволили.

Судя по выражению лица Лорела, его язва молчаливо комментировала происходящее.

— Тогда называйте свою грубость чистосердечностью, если хотите, или продуктом другой культуры, и оправдывайте свое влияние на Землю софистическими упражнениями или чем-нибудь другим, что вам взбредет в голову в самый последний момент, и, используя любые средства, снабдите меня соответствующими сведениями о вас всех, чтобы я мог вынести ответное суждение. Вы ведете себя, как представитель монарха в подвластной ему колонии, — сказал я ради того, чтобы остановить его, — и мне это не нравится. Я прочел все ваши книги. Я прочел также и все книги вашего деда. Взять для примера хотя бы его нашумевшую «Глаз земной проститутки». Так вот, вам никогда не стать таким специалистом, как он. Он обладал чувством, обычно называемым состраданием. А у вас его нет. Все, что вы ощущаете, например, в отношении такого старого Фила, в двойном, размере относится и к вам — в моей книге…

Та часть моего выпада, в которой говорилось о его деде, должно быть, затронула больное место собеседника, так как он вздрогнул, не выдержав укола моего голубого глаза.

— Поэтому, пожалуйста, поцелуйте меня в локоть, — сказал я по-вегански нечто эквивалентное земному выражению для подобных случаев.

Сэндос не знает в достаточной степени веганский язык, поэтому он не мог уловить смысл моих слов, однако сразу стал сокрушенно озираться в надежде, что нас не подслушивают.

— Конрад, пожалуйста, не пренебрегайте обязанностями своей профессии. Господин Миштиго, давайте приступим к планированию путешествия.

Миштиго улыбнулся.

— И сведем к минимуму различия между нами? — спросил он. — Ладно.

— Тогда давайте перейдем в библиотеку, там тихо. И там мы сможем воспользоваться картой-экраном.

Я почувствовал, как во мне все напряглось, когда мы поднялись, ибо наверняка наверху был Дос Сантос, ненавидящий веганцев, и конечно же где Дос Сантос, там и девушка с красивым париком, ненавидящая всех. Знал я и то, что наверху был и Эммет с Эллен. Вероятно, туда же мог забрести и Фил, устроив там второй форт Самтер. И, наконец, там был Хасан, который просто сидит и курит с непроницаемым видом. Если вы станете подле него и сделаете несколько глубоких вздохов, то вам будет уже все равно, что там говорят веганцы, да и люди тоже…

3

Я надеялся, что у Хасана будет не все в порядке с памятью и он станет витать в своих мыслях высоко среди облаков. Надежда эта рассеялась, как только вы вошли в библиотеку. Ему было лет 60–80, если не больше, но на вид около сорока, в действительности же он еще мог действовать как тридцатилетний. Курс лечения Спранга-Сансера по отношению к нему был особенно эффективен. Такое случается крайне редко. Во время лечения некоторые пациенты испытывают внезапный анафилактический шок, и даже после вливания адреналина не всегда удается вывести их из этого состояния. Очень многие «застывают» в возрасте от 50 до 60 лет. Но некоторые экземпляры по-настоящему молодеют после полного курса — примерно один из сотни тысяч.

Меня поразило то, что именно к нему было благосклонно колесо Фортуны. Со времени событий на Мадагаскаре прошло более пятидесяти лет, когда Хасана наняли люди из Радиола в своей вендетте против телеритов. Платил ему (да покоится прах его с миром) сам большой К., поручивший Хасану разделаться с Афинской компанией «Недвижимое имущество» Управления по делам Земли. Ему это удалось, причем довольно неплохо (с помощью одного крохотного расщепляющего устройства). Все произошло мгновенно. Некоторые называли после этого Хасана убийцей-наймитом, и он действительно был последний наемник на Земле.

Кроме того, за исключением Фила (который не всегда был владельцем шпаги без лезвия и эфеса), Хасан был одним из тех, кто помнил старого Гарагиоза.

Поэтому, выставив перед собой лишай и задрав подбородок, я сразу же попытался затуманить его сознание. То ли здесь были замешаны какие-то древние инстинкты, в чем я сомневался, то ли он был выше, чем я полагал, что вполне возможно, то ли он просто забыл мое лицо (это также было невероятным, хотя и в очень малой степени), или он придерживался профессиональной этики, или доверился звериному инстинкту (в различной степени он обладал и тем и другим, хотя в большей мере низменным звериным коварством), — во всяком случае, когда нас представили друг другу, он и бровью не повел.

— Мой телохранитель, Хасан, — сказал Дос Сантос, одаривая меня своей самой липкой улыбкой, когда я пожимал его руку, которая однажды (можно и так сказать) потрясла мир.

Еще и сейчас это была очень сильная рука.

— Конрад Номикос, — сказал Хасан, скосив взгляд, как будто он читает мое имя с бумажки, зажатой в руке.

Со всеми остальными я был знаком, поэтому, выбрав кресло подальше от Хасана, я почти все время старался держать бокал перед собой, чтобы чувствовать себя в большей безопасности.

Диана стояла рядом со мной.

— Доброе утро, мистер Номикос.

— Добрый вечер, Диана, — я чуть-чуть опустил свой бокал.

Высокая, стройная, одетая почти во все белое, она стояла рядом с Дос Сантосом, напоминая свечку. Я понимал, что такое впечатление создается главным образом из-за красного парика; который она носила.

Мне несколько раз доводилось видеть, как этот парик задирается, обнажая часть безобразного и мигрирующего шрама, который она всегда прятала под париком. Я частенько задумывался над происхождением этого шрама; обычно в тех случаях, когда бросал якорь где-нибудь во время своих морских странствований и разглядывал фрагменты созвездий сквозь дыры в облаках, либо когда выкапывал из земли поврежденные временем скульптуры.

У этой девушки были пурпурные губы — скорее всего, я полагаю, татуировка (я никогда не видел, чтобы она улыбалась). Мышцы ее челюстей были всегда натянуты, как канаты, так как она почти не разжимала зубов, и она едва шевелила ртом, когда отрывисто разговаривала. Было очень трудно определить ее настоящий возраст. Во всяком случае, ей уже несомненно было за тридцать.

Она и Дос составляли весьма интересную пару. Он смуглый, говорливый, вечно курящий, неспособный спокойно посидеть более двух минут. Она выше его на добрых десять сантиметров. Мне и сейчас неведома полная картина ее жизни. Полагаю, что она никогда и не станет известной до конца.

Она подошла поближе и встала рядом с моим креслом, пока Лорел представлял Корта Сантосу.

— Вы! — процедила она.

— Да, я.

— Будете проводником во время поездки.

— Об этом известно всем, кроме меня, — кивнул я. — Уверен, что в этом вопросе вы могли бы довольно легко поделиться со мной частичкой своей осведомленности.

— Ничего не знаю ни по какому вопросу.

— Вы говорите точно так же, как Фил.

— И мысли такой не было.

— И тем не менее это так. Так почему же?

— Что «почему»?

— Почему вы и Дос здесь сегодня вечером?

Она немного просунула язык между зубами, затем сделала движение, будто собирается выдавить из него сок или сдержать пытавшееся сорваться с губ слово. Затем она посмотрела на Доса, но он был слишком далеко, чтобы услышать сказанное, да и смотрел он в другую сторону. Он был занят тем, что наливал Миштиго настоящую коку из графина, стоявшего на изысканно выгнутом подносе.

Находка формулы кока-колы была главной археологической сенсацией века, как утверждали веганцы. Она была утрачена в течение Трех Дней и вновь открыта где-то через добрый десяток лет. Имелось большое количество напитков, сходных по составу, но ни один из них не воздействовал на метаболизм веганцев так, как настоящая кока-кола.