Юлия Лешко - Мамочки мои… или Больничный Декамерон

• Название: Мамочки мои… или Больничный Декамерон
• Автор: Юлия Лешко
• Жанр: Русское современное
• Год: 2013
• ISBN: 978-985-6937-69-2

Эта книга родилась из киносценария, написанного Юлией Лешко для 12-серийного телефильма «Ой, ма-мо-чки!..», чтобы частично восстановить те линии, которые по разным причинам потерялись в экранной версии.

…Кто-то, возможно, упрекнет автора в том, что уж очень они хорошие, эти ее «мамочки». Что реальная жизнь куда жестче и в портретах медиков не всегда преобладают акварельные тона. Что проблем куда больше, чем может показаться, когда читаешь эту книгу.

Просто автор ставила перед собой другую цель. Чтобы одни читательницы улыбнулись, вспомнив этот период своей жизни – за несколько недель до рождения ребенка, и всех тех, кто помогал ему появиться на свет. Другие – задумались о материнстве. Кто-то – обрел надежду на материнство.

Героини этой книги – завтрашние мадонны. Пусть их будет больше!

---

Ленка думала о своем. Оказавшись в роддоме, она понимала, что ей дадут возможность пересдать экзамен, но при этом была абсолютно уверена, что ни за что не сможет сдать экзамен Людоеду. Вот если бы наоборот, не Бурмистров, а Людоед играла в футбол, да и слегка подвернула свою стройную ножку… пусть не перелом, но так, чтобы в гипс… месяца на два… Ленка хихикнула, представив себе эту «картину маслом». Да, а Бурмистров, с уже здоровой ногой, пришел бы на замену Людоеду. Мечты, мечты… Лена не была уверена даже в том, что Людоед умеет танцевать, не то, что спорт… Реальных шансов на перелом у несгибаемой Людмилы Викторовны не было.

Коварство мечтаний бедной Ленки было извинительно. Во-первых, по молодости лет. Во-вторых… Это был один из самых сложных предметов, а она феноменально отупела на последних месяцах беременности. Вот и в приемном покое опять «блеснула»: никак не могла сообразить, сколько ей полных лет…

В общем, было совершенно очевидно, что из-за этого экзамена ей диплома не получить. Ленка еще успокаивала себя, что ребенок важнее, что Вася будет любить ее и без диплома, с незаконченным высшим образованием… Но вот маму с папой жалко: они расстроятся. И Васю жалко: родители ему никогда не простят, что он, голоштанный студент, мало того, что сбил с толку их золотую девочку, которая могла стать экономистом, так еще и вон что!.. Типа, что, нельзя было подождать с детьми? Сами еще дети… И так далее, и тому подобное…

Ленка вздохнула. Срочно нужно было чем-то успокоиться. И она быстренько нашла, чем!.. Зато у нее есть Вася и вместе им ничего не страшно. А у Людоеда такого Васи нет, не было и уже никогда не будет. Пусть со своими «неудами» целуется…

Когда Лена вернулась из своих тяжелых мыслей в реальность, мамочки уже давно о чем-то негромко, но увлеченно беседовали. Сазонова рассказывала:

– Я долго забеременеть не могла. Ну, все как у всех: в историю болезни написали «бесплодие» с большим вопросительным знаком – типа, под вопросом. Советовали ЭКО… Ну, я бы, наверное, и на ЭКО пошла, но тут мне одна умная тетка посоветовала.

Мамочка с наушниками тут же вынула их из ушей и вся обратилась в слух.

– Говорит: «Есть одна примета – гарантия сто процентов, что сработает. Надо за беременной что-то доесть или допить…» Я спрашиваю: «Чтобы она не видела?» Тетка говорит: «Ну, желательно по секрету».

Лена Петровская, с интересом выслушав рассказ, спросила:

– Ну и за кем вы доедали?

Сазонова озорно засмеялась:

– А я сразу за двумя доедала. Чтобы наверняка. За сотрудницей Мариной: ну, печенье доем там, когда она не видит… И еще специально в гости двоюродную сестру приглашала. Таня уже в декрет ушла, времени у нее много… Так за Таней я чай допивала несколько раз. Ну и помогло. Вот хоть верьте, хоть нет.

И, разведя руками, с улыбкой показала на животик. Остальные мамочки с одобрением посмотрели на него…

Катя с наушниками махнула рукой и добавила:

– Я вообще слышала, что даже посидеть на стуле сразу после беременной – тоже помогает.

Юля с наложенной на лицо маской начала смеяться. Все посмотрели на нее, а Лена мимоходом подумала: «Как будто пирожное засмеялось, безе…» Веселое «безе», забавно округляя свободный от крема ротик, поведало:

– Ага, точно! Я помню, прямо перед вот этим всем… на профосмотр пришла, санкнижку оформлять, к гинекологу участковому. А у нее до меня беременная была. Тоже плановый осмотр. Она – с кресла, я – туда. И все! Готово!

Слово снова взяла Сазонова:

– Да, девчонки! Слышали б нас сейчас мужики наши!.. Вот бы удивились! Типа: «А мы, значит, не при чем! Стул и печенье!»

Юля добавила веселья:

– … и чаем запить!

В дверь заглянула медсестра:

– Петровская, Сергейчук, давление мерить!

Юля, мамочка в маске, оказавшаяся к тому же Сергейчук, спросила только:

– А можно я это смывать не буду?

– Да ради бога… – пожала плечами медсестра.

Лена спустила ноги, нащупала тоже большие, как и халат, не по размеру тапки. В этом нелепом цветастом халате, в огромных тапках она была похожа на маленького Мука…

* * *

По пути к сестринскому посту, где обычно мерили давление, Ленка тихо напевала под нос:

– Я маленький Мук, я узнал много мук…

В пути дитя тихонько шевельнулось внутри. Лена остановилась, прислушалась к ощущениям… Ох…

Возле столика уже выстроилась маленькая очередь. Пристраиваться к сопалатнице Сергейчук, опередившей ее на два шага, не хотелось: куда спешить?

– За кем я буду? – спросила Лена.

Симпатичная беременная мулаточка молча подняла руку…

Очередь прошла быстро, и когда медсестра, больно перетянув руку манжетой, уже измеряла давление у Лены Петровской, в кармашке ее безразмерного халате начала звучать «Ода к радости» Бетховена. Лена поспешно отключила телефон свободной рукой.

Дождавшись пульсирующего стука в мембране фонендоскопа, медсестра сообщила Лене:

– Девяносто на шестьдесят. Низкое у тебя давление, Петровская! А какое рабочее, знаешь?

Лена беззаботно махнула рукой:

– Не знаю! Мне в поликлинике говорили, что надо было до беременности измерять. Да я как-то не думала про давление… Спасибо, пойду…

Петровская покивала медсестричке с благодарностью, опустила рукав халата и достала из кармана телефон: так и есть, Вася:

– Вася, ну что, пересдал? – с улыбкой выслушала ответ. – Порядок, одной заботой меньше. Да, все нормально… Ты мне халат мой привези, тапки, шампунь, щетку зубную, почитать что-нибудь. Нет, учебник не надо, а то у меня схватки раньше времени начнутся…

* * *

Медсестра Таня постучала в дверь кабинета завотделением и осторожно приоткрыла ее. Доктор Бобровский стоял возле окна, прижав телефон к уху, и молчал. По виду – не ждал ответа, а слушал долгую тираду. Наконец, кивнул невидимому собеседнику и сказал:

– Ты очень убедительна. Как всегда. А я, как обычно, неправ. Но у меня на все твои аргументы – один бесспорный факт: штамп в паспорте.

Услышав эти слова, Таня предпочла закрыть дверь… Бобровский, не заметивший ее маневров, продолжал в трубку:

– Скоро полгода, как развелись, и это был твой выбор… Извини, Оля, я должен работать…

Он нажал кнопку отбоя, какое-то мгновение постоял на месте, глядя в никуда. Но лишь мгновение, а потом, стукнув по подоконнику ребром ладони, решительным шагом направился в сторону двери. Так же решительно распахнул ее и увидел стоящую в засаде Таню.

– Что? – резко спросил он.

– Ничего, – в тон ответила Таня, – интерны без дела сидят в ординаторской. Вас ждут.

* * *

Девушка и молодой человек в наглаженных белых халатиках, только что вполголоса хихикавшие над анекдотами, при появлении Владимира Николаевича повели себя по-разному: парень мигом стал очень серьезным, а девушка едва заметно прихорошилась, поправила волосы, кончиком ногтя подровняла помаду в уголке губ… И тихонько вздохнула: доктор Бобровский такой красивый, мама не горюй…

Красивый доктор обошелся без преамбул:

– Добрый день, молодежь! Сегодня две плановые операции. На первой мне будет ассистировать завтрашняя звезда отечественной гинекологии Александр Сосновский, на второй – надежда мирового акушерства Валерия Кошелева.

Бобровский стремительно направился к письменному столу, стоящему возле стеллажа с какими-то папками и специальной литературой, пошевелив в воздухе пальцами, достал нужный журнал.

Интерны оставались на месте, одновременно выражая лицами готовность работать, и тихо, односложно переговаривались…

Бобровский присел за стол, стал быстро вносить какие-то записи в журнал…

Саша Сосновский позволил себе задать вопрос:

– Владимир Николаевич, а можно узнать, какие именно сегодня операции?

Доктор кивнул, не прекращая своей работы:

– Конечно: обе – гистерорезектоскопия по поводу субмуккозной миомы. Не самые сложные операции, слава богу. Насчет ассистанса я немного преувеличил, но некоторую свободу действий я вам предоставлю. В разумных пределах, конечно.

Интерн Сосновский важно кивнул и что-то записал в блокнот. Бобровский, бросив в его сторону взгляд, с одобрением понаблюдал за его манипуляциями и неожиданно обратился к девушке Лере, которая ничего не записывала, а напротив, с отсутствующим видом крутила свой мобильник:

– А как у вас рабочее настроение, Лера? Надеюсь, хирургия входит в область ваших профессиональных интересов? – с едва заметной иронией спросил он.

Лера залилась краской:

– Ну… Если честно… Меня, правда, больше привлекает акушерство…

Бобровский улыбнулся, приветливо глядя на тоненькую девушку:

– Что ж, это понятно. Но ваша специализация предполагает и умение оперировать.

Девушка смутилась, но все же решила объясниться:

– Мне кажется, роды – это всегда чудо, даже когда очень трудные. А оперативная гинекология – это всегда… какая-то проблема.