Джефферсон Свайкеффер - Паутина будущего

• Название: Паутина будущего
• Автор: Джефферсон Свайкеффер
• Издательство: Терра
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1996
• ISBN: 5-85255-635-1

Мэддок О'Шонесси, житель заштатного шотландского городка, на закате дня возвращался с рыбалки к привычным и однообразным занятиям. Однако встреча с загадочным существом Стенелеосом Магусом LXIV в корне меняет его жизнь. Сначала он попадает в Америку, где идет война между Севером и Югом, а затем в XXI столетие. Но не любовь к приключениям ведет Стенелеоса, его цель — спасение человеческих душ.

---

— А я — Мэддок О'Шонесси.

С этими словами он приступил к разведению костра.

* * *

При свете костра, отблеск которого падал на оба берега речки, сидели и, беседуя, присматривались друг к другу Мэддок и Валентин. Поджаренная рыба была чрезвычайно вкусна, тем более что Стенелеос ее даже не попробовал. То настораживаясь, то вновь чувствуя себя свободно, Мэддок внимательно рассматривал Валентина, который, как он только что узнал, был каталонец.

— А откуда вы, каталонцы? Где эта ваша Каталандия?

Валентин закатил глаза.

— Для вас я — испанец. Это, строго говоря, не так, но довольно близко. Но как вы можете не знать? Разве то не ваша армия в настоящее время… — Он запнулся, потер пальцами подбородок чуть повыше маленькой острой бородки и глубокомысленно покачал головой: — Si, я совсем забыл. Век. Век. Ай-ай-ай.

В стороне от них Стенелеос без устали продолжал свое непонятное занятие. Мэддок никак не мог взять в толк, чего тот добивается, но, по правде говоря, ему это было почти безразлично.

Валентин был небольшого роста, тощий и бледный, с длинными, прямыми, черными волосами. Он сидел вплотную к костру, почти уткнувшись лицом в пламя, и постоянно подбрасывал туда новые ветки. Одежда его была вполне обыкновенной. Возраст между тридцатью и сорока. По уму и оборотам речи он был человек молодой, но держался так, как будто был гораздо старше своих лет. У него были очень черные глаза.

Каталонец оценивающе присматривался к Мэддоку и, похоже, приходил к аналогичным выводам и умозаключениям.

— Я раньше вас не встречал, — сказал он наконец.

— Вы никогда не были в Ирландии. — Это не было предположение — Мэддок просто констатировал факт.

Валентин молча кивнул:

— Я подумал, что вы — англичанин.

— Это не вполне так, но достаточно близко к истине.

Валентин улыбнулся короткой улыбкой:

— Вы тот, кто замещает меня. Вы увидите будущее. Потому что я никогда не видел вас прежде. — Улыбка исчезла с его лица. — И как же в нем одиноко. Никого из тех, кого я знаю, нет в живых…

Мэддок ждал, а тем временем по шее у него побежали мурашки от холода, вызванного отнюдь не погодой или ночным временем суток. Он хотел узнать. Он очень хотел все узнать. Случись сейчас какой-либо группе горожан выйти с фонарями на поиски и, прочесывая лес, выкликать его имя, Мэддок загасил бы костер и тихо ждал бы, пока они пройдут мимо.

Он со всей определенностью понимал, что значит жить в мире, где могут происходить такие вещи. Либо он удовлетворит свое любопытство, либо проведет остаток дней, запершись в какой-нибудь комнате и шарахаясь от каждой тени.

Валентин взглянул на него и пожал плечами:

— Я жил в Каталонии. В Героне, около реки. Мы распахивали поля, жали оливковое масло и при каждом удобном случае ругали своего короля. В горах там было тепло, и нам улыбалось сверху голубое небо. Рядом было море, и летом мы все, бывало, ходили любоваться его красотой. Это была неплохая жизнь. Я мог бы быть богат, если бы не имел слишком много старших братьев; дом наш был большой, но моя доля была слишком мала.

Умирает король, и французы настаивают на том, чтобы трон перешел к их лакею Филиппу. Все отправляются на войну. Марши, вторжения, повсюду осады и сражения. Мы, каталонцы, бьемся за то, чтобы иметь своего собственного короля и собственный флаг… Сейчас мне кажется, что то с нашей стороны было не слишком умно.

Однажды из Барселоны прибыл полковник. С ним был отряд испанских солдат, поэтому мы демонстрировали ему всяческое уважение.

— Здесь у меня список, — сказал полковник, раздуваясь от важности. (Он хотел арестовать тех, кто был в этом списке.) — Требую выдать этих преступников, — закончил он.

Странно, но никто не знал этих людей. Полковник, подтянутый и надушенный пудрой и духами, сказал, что ему все равно и что любые двадцать каталонцев похожи на двадцать других. Может быть, он был прав. Он выгонял людей из домов и спрашивал их имена. Некоторые называли свое имя, другие отказывались. Через день-другой полковник отобрал двадцать человек, подходивших ему. Он произнес короткую яркую речь, и этих людей повесили. На следующий день он отбыл, а мы, посудачив, вернулись к нашей работе. Основным моим занятием в то время была обработка деревянных досок для последующего изготовления бочек. Но я не переставал думать о повешенных людях.

Проходит несколько лет, и теперь уже по дороге из Барселоны приходит отряд англичан. Во главе отряда генерал Джеймс Стэнхоуп. Я вижу его, я узнаю его. У него синяя форма со множеством медных пуговиц. И при нем сержант, который вместе с пятнадцатью солдатами подошел к нам. И, конечно же, он зачитывает нам список имен и требует выдать этих людей.

«Ну уж нет», — подумал я на этот раз. И еще некоторые подумали так же. Ночью мы вырыли погреб под полом сарая, где делали бочки. Погреб был квадратный и очень глубокий; мы старались не думать о том, что он очень похож на могилу. Там мы прятали некоторых из людей, которых англичане хотели повесить. В списке было десять человек, но мы могли спрятать только пятерых. Они хотели повесить только десятерых, и это наводило на мысль о том, что англичане были меньшим злом, чем испанцы, — надеюсь, вы простите, что я так говорю. Это было только то, что мы подумали.

Мэддок бросил на Валентина понимающий взгляд.

— Здесь вы можете говорить свободно, — сказал он низким и мягким голосом.

— Хорошо, — продолжил Валентин, еще ближе прижимаясь к костру, чтобы согреться. — После этого мы ждали, что будет дальше; несколько человек было повешено. Но тех, кого мы прятали, они не получили! Три дня эти пятеро просидели в яме, пока мы изготовили бочки. Однажды ночью мы на повозках вывезли эти бочки, в которых сидели прятавшиеся люди, далеко в горы. Там мы нашли пастуха, который увел их в безопасное место.

Он снова замолчал. Долгое время в темном лесу не было слышно ни единого звука. Казалось, затих даже ручей. Костер начал было гаснуть, но Валентин быстро подбросил веток в огонь.

— И что было дальше? — спросил тихо Мэддок.

Каталонец посмотрел на него поверх костра, и в его глазах отразилось пламя.

— А дальше ко мне пришел он.

Валентин показал пальцем в сторону Стенелеоса.

— Никто не видел его. С ним был парень — француз с печальным лицом, который сказал, что он… — Валентин запнулся и наморщил лоб, вспоминая произношение. — Он был гугенот, — наконец выговорил Валентин. — Парень говорил мне это снова и снова, повторяя, что этого нельзя забывать. Он был из Швейцарии — это я помню точно.

— Вы первый раз тогда увидели Стенелеоса?

— Да.

Валентин еще ближе придвинулся к костру, чуть ли не уткнувшись лицом в его пламя. Он уже рисковал обжечь себе брови. Затем он понизил голос, как бы делясь с Мэддоком секретом, хотя, конечно, Стенелеос с его чуткими ушами прекрасно все слышал.

— Знаете, когда это было?

Мэддок улыбнулся короткой улыбкой, не коснувшейся его глаз.

Валентин ответил на свой вопрос:

— Это было всего неделю назад — но только в прошлом столетии.

С этими словами он откинулся назад, наблюдая за реакцией Мэддока.

— Ну и какой же был тогда год?

Мэддок, казалось, удивил собеседника своим спокойствием. Валентин пожал плечами и ответил уже без излишнего мелодраматизма:

— Шел тысяча семьсот девятый год от Рождества Христова.

— Понятно.

— А какой сейчас год?

— Тысяча восемьсот шестьдесят второй.

— Целый век, — сказал Валентин и развел руками, как будто получив решающее доказательство своим словам.

Мэддок, проворачивая в уме числа, в свою очередь неторопливо обдумывал проблему.

— Сто пятьдесят три года.

— Я не силен в цифрах.

— А где ваш друг-гугенот? — Мэддок произнес это слово значительно хуже, чем Валентин.

— Он остался, чтобы продолжить работу. У него для этой работы очень умелые руки и умная голова.

— Для какой работы?

Валентин усмехнулся, и его улыбка также не добежала до глаз.

— Спасать одних людей от других. Прятать их. Уводить ночью в горы. Сохранять людей живыми.

Он кивнул в сторону Стенелеоса, и в жесте его не было ни капли уважения.

— Сам он, разумеется, ничего не делает. Никакой физической работы. Силы у него хватит, чтобы разрушить замок, но он ей не пользуется. Возможно, просто боится.

Мэддоку показалось неправильным, что о Стенелеосе отзываются столь презрительно.

— Это он доставил вас сюда из прошлого века? Он перенес вас из прошлого в наше время?

— Да.

— В бочке? На повозке?

Валентин усмехнулся, на этот раз довольно широко. Он расслабился, пожалуй, впервые с тех пор, как встретился с Мэддоком.

— Сами увидите.

Было две причины, почему Мэддок поверил этому… а он без малейшего сомнения верил каждому слову. Первая — само существование Стенелеоса, спокойно сидящего поодаль от света костра. Мэддок мог видеть его, глядя поверх плеча Валентина. Это не был говорящий медведь. Это не был и тощий кастрированный египетский лев. Но он, безусловно, не был и человеком, замаскированным искусно сделанной маской. Он был кем-то еще, кем-то совершенно другим, невероятно отличающимся от всего сущего и в то же время вполне земным и, странным образом, каким-то обыкновенным. Не эльф, не леший, не демон и не ангел, а просто… он — это был он.