Николай Черкашин - Нелегал из Кенигсберга

• Название: Нелегал из Кенигсберга
• Автор: Николай Черкашин
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-4444-7769-4, 978-5-4444-2255-7

Действие остросюжетного военно-исторического романа известного российского писателя Николая Черкашина начинается накануне Второй мировой войны. Главный герой — военный разведчик-нелегал Николай Лунь проходит через множество испытаний, но сохраняет верность своему делу и своему Отечеству. В неожиданных поворотах его судьбы раскрывается мужественный характер разведчика-патриота. Автор дает свою трактовку начального периода Великой Отечественной войны, рисует картины героической обороны Брестской крепости.

---

Казик отобрал у них оба чемодана и понес сам, радуясь долгожданным гостям, июньскому солнцу и своей силе. Лунь пытался вернуть себе свою ношу, но Казик так и не отдал чемодан до самого дома. Хорошо, что он был не так далеко от вокзала. Вейгина мама, совсем еще не старая женщина, встретила их у калитки в палисадник, обняла дочь, потом зятя. И вскоре в доме под черепичной крышей и кронами лип собралась вся седлецкая родня. Всем было интересно взглянуть на избранника Вейги, так что застолье очень напоминала свадьбу, разве что невеста была в дорожном наряде, да и жених тоже. Лунь смотрел на них с некоторым угрызением совести: скольких же людей он подставит, если гестапо его однажды раскроет… Однако гостям он, судя по всему, понравился несмотря на «немецкое» происхождение. Разошлись поздно, молодоженам отвели место для ночлега в бывшей девичьей комнате Вейги, приспособленной теперь под швейную мастерскую. Полночи Лунь проворочался без сна. То обдумывал план перехода через границу, то пытался убедить себя, что надо оставить все как есть. Пусть будет, как будет. Но под самый рассвет выбрался из постели, переоделся в свою форму и тихо постучался к Казику.

— Мне пора уходить! Вейге я сказал, что нас отправляют на запад, но на самом деле я должен ехать на восток…

Не проснувшийся толком свояк молча кивал головой.

— Я не хочу ее пугать, поэтому скажи ей, что меня срочно вызвали в часть. И передай ей эту записку.

— Тебя проводить?

— Спасибо. Доберусь сам.

Они обнялись и распрощались. Дом спал. Спала и улица, ведущая к вокзалу. Лишь на станции, несмотря на ранний час, кипела жизнь: с каменной рампы — грузовой площадки — заезжали на платформы танки. Солдаты закрепляли их гусеницы проволокой. Пушки танков смотрели в сторону восточной границы. Лунь скорее по привычке, чем для дела, от которого его отлучили, пересчитал количество платформ и запомнил значок дивизии на башне. За платформами шли несколько вагонов для самих танкистов.

— До Тересполя довезете? — спросил он высокого рыжего штаб-фельдфебеля, стоявшего у вагонной подножки с сигаретой.

— Дорого будет стоить…

— Сколько?

— Три пачки сигарет.

— У меня только одна.

— Давай одну. И занимай место, скоро поедем, — рыжий щедро поделился сигаретой. — Отстал от своих?

— Отпустили на денек к жене.

— Повезло. А моя женушка сама ко мне приезжает.

— Тоже неплохо.

В вагоне, битком набитом солдатами, Лунь пристроился в уголке, рядом с рыжим штаб-фельдфебелем, и поскольку ночь была испорчена, попытался уснуть, слегка вытянув ноги и откинув голову. Вольно или невольно, он прислушивался к солдатским разговорам, стараясь понять, знают ли эти парни, куда и на что едут?

Похоже, что не знали. Кто-то всерьез талдычил про Индию, где можно заразиться всякими страшными лихорадками.

— Ты думаешь, Сталин, в самом деле пропустит нас через свою территорию?

— Куда он денется, если мы въедем на танках!

— И ты надеешься всерьез добраться до Индии на танках?

— А железные дороги на что?

— Разве у Сталина есть железная дорога на Индию?

— Дурак. А Иран на что? Вон, смотри, Отто уже «Камасутру» изучает! К встрече с индианками готовится.

— Идиоты! — огрызнулся Отто. — Это «Евангелие».

— Думаешь, поможет?

— Тебе-то уж точно нет.

Часа через полтора эшелон с танками прибыл в Тересполь, последнюю перед границей станцию. Поодаль, на запасных путях, стояли два бронепоезда. Лунь попрощался с рыжим попутчиком и поспешил в город. Собственно, это было всего лишь местечко, некогда примыкавшее к Бресту, почти как заречный городской район. Теперь оно было отрезано от города пограничным Бугом и наводнено войсками всех родов оружия.

В светлеющем предрассветном сумраке Лунь увидел, как с ревом и лязгом съезжает с грузовой рампы на трейлерные многоколесные тележки странная гусеничная машина, похожая на бетономешалку. За ней следовал небольшой подъемный кран, тоже на гусеничном ходу… И еще один. Сначала он подумал, что это саперные машины, строительная техника… Видимо, будут строить какие-то укрепления. Вон и крытые грузовики выстраиваются за тяжеловозами в колонну… Но пригляделся — и похолодел: то, что он принимал за «бетономешалку», оказалось толстенной бочкообразной гаубицей с зачехленным жерлом, а кран — это снарядоподъемник, в грузовиках же должны были быть уложены сами снаряды чудовищного калибра! Об этих сверхмощных орудиях он только слышал краем уха — осадные гаубицы типа «Карл».

За первой колонной следовал второй такой же монстр, похожий на гибрид бизона и гусеницы-плодожорки. Со всей очевидностью, этим батареям предстояло крушить своими — полуметровыми в обхвате! — снарядами крепостные стены, доты, подземные укрытия… Более зримого признака надвигающейся войны представить было нельзя. Ради одного этого стоило бы пересечь границу и сообщить своим то, что сейчас им точно никто не сообщит.

Опасаясь фельджандармов, Лунь решил укрыться до вечера в каком-нибудь частном доме. Но фельджандармы были озабочены отселением горожан-поляков из приграничной полосы. Вся восточная часть местечка была объявлена для тереспольцев запретной зоной. Военные же могли проходить беспрепятственно. Фельджандармам помогали пограничники, которых, как выяснилось из случайно услышанного разговора, сняли с границы, а вместо них ходили вдоль Буга армейские патрули. Все это, вместе с бронепоездами на станции, с огромным скоплением войск и непрестанном их рассредоточении, вкупе со множеством других примет, яснее ясного говорило о неизбежности нападения.

Чтобы собраться с мыслями, Лунь зашел в православную церковь посреди русского кладбища. Службы не было, но храм был открыт, женщина у свечного ящика с удивлением и неприязнью покосилась на немца, вошедшего в трапезную — принесла нелегкая праздношатающегося оккупанта, интересно ему видите ли…

Лунь постоял перед большой настенной иконой Николая Чудотворца и тихо попросил у него помощи в переходе границы. Переходить нелегально границу его учили в разведшколе, но ни разу не приходилось это делать по жизни. Он весьма смутно представлял себе, как это произойдет сегодня ночью. Разумеется, ночью он переплывет Буг. Но надо еще подойти к реке, не вызывая ничьих подозрений. В кармане у него лежал отпускной билет, выписанный в Седльце, за полтораста километров от Тересполя. Как объяснить фельджандармам, зачем его принесло в это местечко?

Фельджандармов он увидел сразу же, как только вышел из кладбищенских ворот на дорогу, ведущую одним концом в городок, другим — к Бугу. Двое рослых «кеттенхунде» — «цепных пса» — со стальными горжетами на цепочках прогоняли паренька, который вознамерился порыбачить в Буге.

— Цурюк! Цурюк! Ферботен зонен!

Обескураженный рыбак с удочками на плече поплелся в город. Лунь догнал его за поворотом. Он протянул ему двадцать марок.

— Спшедай мне вендки![2]

Паренек вылупился на него, пока не сообразил, что за эти деньги он купит себе десять новых удочек. И тут же протянул товар:

— Проше пана!

Продажа состоялась. В придачу к удочкам Лунь получил еще ведерко и жестянку с червями. Теперь он вполне обоснованно мог появиться на берегу реки. До Буга было рукой подать, и через четверть часа Лунь, пройдя по берегу подальше от города, забросил лески в довольно быструю воду. Он был хорошо прикрыт ивняком, к тому же на стволе поваленного дерева можно было переждать светлое время с некоторым комфортом. Он снял фуражку и повесил на сук, расстегнул мундир — жарко, и тут же принялся отбиваться от беспощадных к чужеземцам комаров. До темени оставалось часов семь, и все эти долгих-предолгих четыреста двадцать минут надо было просидеть над удочками в комарином рое. Он готов был это сделать — главное, чтобы никто не помешал его «рыбалке». За два часа поодаль лениво прошел разомлевший на солнце армейский патруль, не заметив в кустах рыбака. Да если бы и заметили, Лунь смог бы отговориться-отшутиться. Солдаты — не пограничники, с погранцами ладить труднее.

Это был самый длинный и мучительный вечер в его жизни. Но все же он благополучно закончился. Да еще хорошим клевом, чего Лунь никак не ожидал — рыбак он был аховый, а тут выдернул из воды одного окунька и трех подлещиков: на уху хватило бы! Однако надо было готовиться к решающему броску…

Солнце ушло за Варшаву, Берлин и еще дальше, тень левого берега перекрыла русло до половины, а дальше шла светлая полоса — короткая летняя ночь никак не хотела чернеть, тем более что вода, как хорошее зеркало, все еще отражала последний почти истаявший сумеречный свет. Его вполне хватало, чтобы открыть огонь по пловцу-нарушителю как с немецкого берега, так и с советского.

Русло в этом месте было не самым широким — не более сорока метров, а может, и поменьше. Но течение быстрое, с воронками, вирами, со спутанными струями. Пониже вода громко журчала, обтекая застрявшую корягу.