Юрий Дубинин - Дипломатическая быль. Записки посла во Франции

• Название: Дипломатическая быль. Записки посла во Франции
• Автор: Юрий Дубинин
• Издательство: Российская политическая энциклопедия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1997
• ISBN: 5-86004-085-7

Книга мемуаров написана известным профессиональным российским дипломатом, в ранге посла, работавшего в столицах ведущих государств мира — Франции, США, Испании, представителем СССР в ООН. В ней раскрываются многие малоизвестные или совсем неизвестные страницы недавней истории, как например, — подготовка хельсинкского Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, позиция Франции и президента Миттерана по отношению к событиям августа 1991 г. в СССР. Автор описывает и свои многочисленные встречи с представителями интеллектуальной и художественной элиты.

---

Работа посольства в области культуры становилась все более содержательной, возрастало и ее политическое значение. Знакомство с французской дипломатической службой показывало, какое большое внимание уделяется Францией культурной деятельности как одному из важнейших средств в осуществлении внешнеполитических целей страны. Достаточно сказать, что подразделение на Кэ д’Орсе, занимающееся культурными делами, — самое многочисленное и располагает самим большим бюджетом во всем французском МИДе.

Взаимодействуя с центром, мы стремились придать советско-французским культурным связям все большую систематичность, плановость. Взялись изучать повторяющиеся крупные культурные мероприятия Франции — фестивали, конкурсы, выставки, отбирая из них те, что могли бы представлять интерес для регулярного участия наших представителей, привлекать ведущих деятелей культуры Франции к участию в соответствующих мероприятиях с Советским Союзом.

В то же время наша служба старалась найти нетрадиционные формы общения с французской общественностью. Новое в политике Советского Союза, принятые Москвой меры, направленные на то, чтобы приоткрыть нашу страну для контактов с иностранцами, вызвали во Франции волну туризма в Советский Союз. При этом, если раньше в нашу страну выезжали по большей части французы, сочувственно относившиеся к СССР по идеологическим соображениям, то теперь это были люди все более широкого спектра политических настроений. Они возвращались, обогащенные впечатлениями, готовые к более предметным, чем прежде, дискуссиям о том что представляла наша страна, а дискуссия, интерес — это уже неплохо. На этой почве у нас родилась мысль организовать встречу этих людей, и не столько с нами, сколько их самих друг с другом. Потрудиться пришлось много: найти энтузиастов среди совершивших поездки к нам французов, вовлечь в сотрудничество турагентства, разослать большое количество приглашений и прочее и прочее. И вот такая встреча состоялась. В таком знаменитом зале Парижа, как Плейель. Собралось почти две тысячи французов, побывавших в нашей стране. Гвоздем этой встречи была демонстрация любительских фильмов, снятых туристами во время пребывания в Москве, Ленинграде, других городах. Успех был большой. Мы и сами увидели многое в нашей стране другими глазами: иностранцы в своих фильмах смогли подметить и запечатлеть то, на что мы обращали мало внимания.

* * *

Мы испытывали чувство удовлетворения от того, как разворачивались наши дела в сфере культурных отношений с Францией. Разумеется, ясным при этом было понимание, что находились мы лишь на каком-то начальном этапе пути. — Многие видные деятели культуры Франции оставались вне наших контактов. Дальнейшее движение вперед зависело, конечно, и от активности посольства, и от связей творческой интеллигенции Советского Союза и Франции. Но были на этом пути и серьезные ограничители идеологического и политического характера. Оглядываясь назад, можно утверждать, что период с начала нашей «оттепели» и до венгерских событий осенью 1956 года был весьма обещающим для сближения между СССР и Францией в области культуры.

ЮНЕСКО

Как-то В. Ерофеев пригласил меня для еще одного разговора по душам. Он поведал, что уже некоторое время вел борьбу за то, чтобы я оставался работать в посольстве, но добиться этого не сумел. К сожалению, нам придется расстаться.

Очередной сюрприз — мелькнуло у меня в голове. Я был поглощен порученной мне работой и чувствовал себя вполне комфортно. Сообщение о том, что мне предстоит покинуть посольство, грянуло для меня как гром среди ясного неба. Оказалось, что посольство получило указание из Москвы предложить мне подать документы для поступления на работу в секретариат ЮНЕСКО. Это, как известно, специализированное учреждение Организации Объединенных Наций по вопросам образования, науки и культуры. Создана организация была в 1945 году, но в сталинские годы Советский Союз не обращал на нее никакого внимания. Теперь же в рамках формировавшейся новой политики стало не только логичным, но и необходимым наше участие в ее деятельности. В апреле 1954 года СССР стал членом ЮНЕСКО. Через некоторое время было открыто и наше представительство при этой организации, которое быстро наполнилось положенными по штату дипломатами.

Вместе с тем наше внедрение в секретариат этой организации, то есть в постоянный рабочий орган, оказалось проблемой крайне трудной. Исходя из финансового вклада Советского Союза в ЮНЕСКО, мы могли претендовать более чем на 50 должностей в секретариате, включая и самые высокие. На деле же в секретариате долго не было ни одного сотрудника из нашей страны. Секретариат, естественно, ко времени вступления Советского Союза в ЮНЕСКО сложился, был укомплектован гражданами из других стран, руководил им в качестве Генерального директора американец Эванс. В соответствии с Уставом сотрудники секретариата были международными чиновниками, они подписывали при поступлении клятву верности организации, обязывающую их ничьих иных указаний, кроме как Генерального директора, не выполнять и отдавать «все свое время» работе в организации (как шутили в кулуарах злые языки насчет этой формулы — добровольно отдавали себя в рабство). Однако при всех этих строгостях было очевидно, что без «своих» людей в секретариате нам нелегко будет осваиваться в ЮНЕСКО. Поэтому одной из главный задач стала борьба за внедрение в секретариат советских граждан.

Интересы Советского Союза при ЮНЕСКО представлял в то время Владимир Семенович Кеменов. Искусствовед по профессии, он побывал до этого на постах заместителя министра культуры и председателя ССОДа.

Кеменов быстро приобрел славу самого блестящего оратора из всего международного сонма деятелей, вращавшихся вокруг ЮНЕСКО. Его пикировки с Эвансом достигали такой красочности, что в дни заседаний Исполнительного Совета — руководящего представительного органа ЮНЕСКО между сессиями ее Генеральной ассамблеи — многие сотрудники Секретариата, независимо от национальной принадлежности, прекращали работу и заполняли не только места для публики, но, порой, и подходы к залу, чтобы насладиться очередной выволочкой, которую устраивал гендиректору советский делегат без всяких заранее написанных текстов. Поводов для этого было предостаточно: международная обстановка была сложной, к тому же среди проблем, которыми занималась ЮНЕСКО, было немало деликатных, связанных с такой остроконфликтной для отношений между СССР и США сферой, как идеология. Продвижением советских кандидатов в международные служащие приходилось заниматься самому В. С. Кеменову, поскольку при этом приходилось преодолевать сопротивление все того же Генерального директора. Однако к моменту, когда речь зашла о моей работе в ЮНЕСКО, ему удалось заполучить лишь две скромные должности: С. Салычев и В. Радченко были назначены сотрудниками с профессиональным рангом «П-3»[2]. Даже в секции русских переводов — казалось бы! — не было ни одного человека, приехавшего из Москвы, и она была заполнена представителями послереволюционной эмиграции. Туда-то, на должность «П-2», и прочила меня вместе с сокурсником Ю. Кривцовым Москва. Его — с английским языком. Меня — с французским.

Кандидатов Советский Союз предлагал много, но их отводили либо из-за несоответствия послужного списка критериям вакантной должности, либо потому, что их знание языка оценивалось как недостаточное, либо, наконец, в силу того, что, как утверждалось, они проваливались на экзаменах. Этими аргументами и отбивал Эванс упреки Кеменова в том, что тот не допускает советских граждан в лоно вверенного ему секретариата по соображениям политическим. Видимо, поэтому в Центре и решили запустить в дело молодежь, прошедшую через МГИМО, т.е. получившую профессиональную подготовку в международных делах.

Борьба за советское присутствие в секретариате была, бесспорно, задачей важной. Я это в общем плане хорошо понимал, но в то же время протестовал: при чем тут я?! Предложение я воспринял как наказание, взывал о пощаде и просил В. Ерофеева продолжать борьбу. Однако единственное, что он мне пообещал, — это организовать мой личный разговор с Виноградовым. Тот же мне пояснил, что на последнее его возражение он получил из Москвы замечание от министра, что в посольстве, видимо, не понимают значения международных организаций для нового разворота нашей внешнеполитической деятельности.

— Так что, Юрочка, мне тебя не хотелось терять, ты работаешь хорошо, но иди подавай заявление и, как получишь приглашение на экзамены, отправляйся их сдавать.

Ободренный комплиментом, я заметил, что экзамен можно ведь легко провалить. «Ради работы в посольстве, — добавил я, — я готов на это».

Но Виноградов строго посоветовал не портить мнение о себе.